Меня зовут Карл и я также ношу сутану, пускай пока и ученическую. Это что-то да значит.

И данный факт не столько радовал меня, сколько расстраивал. Ведь я не хотел быть заменой отцу Карлу. Я хотел быть для Габриэля тем, кем являюсь. А для этого нужно было на что-то решиться.

Шли дни, но как бы я ни пытался отогнать от себя мысли о Габриэле, они не уходили и я уже отчаялся обрести хотя бы кратковременный покой, пока однажды не позволил себе поддаться пускай недолгому, но самообману.

В тот день я решил выбраться в город. Семинаристское здание мне приелось за несколько месяцев безвылазного пребывания в четырёх стенах. Мои соседи по комнате уже наведывались в город несколько раз и каждый раз звали меня с собой, но я отказывался. И вот, когда они в очередной раз собирались на вылазку, я начал подумывать о смене обстановки. Из-за своих дурацких терзаний я чувствовал себя совершенно уставшим и настроение было унылым до крайности.

Думаю, в очередной раз надеяться тебя вытащить на свет божий бесполезно? – хмыкнул Линдслей, блеснув золотистыми глазами.

- Да вот не знаю… Почему бы и нет, – решился я.

- Неужели? – Джек даже рот открыл, но увидев, как я скривился от его гримас, засмеялся: – Ну наконец-то! Даже монахи ходят развлекаться в пабы, а ты всего лишь семинарист и сидишь безвылазно в этой каменной махине! Переодевайся, сейчас дождёмся Дарси и пойдём. Ты разрешение-то взял?

- Разрешение? – я, расстёгивая подрясник, вопросительно посмотрел на него.

- Чёрт, сразу видно новичка, – почесав в затылке, проворчал Линдслей. – Иди к управляющему и возьми разрешение на выход. А то ещё скажут, что сбежал, и наказание назначат. Ты же знаешь этих зануд.

Я послушался совета Джека и наведался к управляющему. Тот, проверив, не числится ли за мной каких-либо нарушений, выдал мне листок с подписью, заявив, что если я где-нибудь в овраге по пьяни разобью себе голову, то это будет моя вина.

Заверив его, что этого не случится, я поспешил уйти, глупо улыбаясь всю обратную дорогу мыслям о сварливом старике.

У ворот меня уже ждала неразлучная троица моих соседей, которая с громким улюлюканьем и важным видом – словно впервые – вышла наружу, после чего я вверил свой досуг в руки приятелям, которые должны были познакомить меня со всеми занимательными местами поблизости.

И вот, ближе к вечеру, мы – чуть пьяные после некоторого пребывания в местном пабе за кружкой пива – подошли к небольшому, двухэтажному старому зданию.

- Это старые кварталы Блэкберна, – сообщил мне Линдслей и, хихикнув, добавил: – И сейчас мы покажем нашему святоше кое-какие нехорошие места. Ты же никогда не был в таких, ведь верно? Признайся!

- Да иди ты! – фыркнул я, боднув пьяного Джека в лоб, чтобы он перестал наваливаться на меня, как дохлый конь.

Оглядевшись по сторонам, я понял, что, по всей видимости, мы пришли в квартал красных фонарей: кругом в свете многочисленных фонариков над дверьми мелькали странные личности, в большинстве своём женщины, ввиду холодной погоды завёрнутые в шерстяные шали. Смеясь и переговариваясь, они показывали вульгарные, пошлые жесты прохожим, зазывая насладиться утехами плоти.

«Со мной ты забудешь обо всем, сладкий!» – крикнула одна из девиц вслед какому-то пожилому джентльмену.

Вот и мы – не успев ступить на эту землю нищеты и разврата – сразу же были окружены шлюхами, поющими медоточивые дифирамбы нашим персонам:

«Ах, какие мужчины!»

«Вы хотите чего-то особенного?»

«Красавчики… Вы ведь семинаристы, нет? И почему в священники идут такие сокровища, а на свободе всякие уроды гуляют!»

«Эй, птенчик, выберешь меня – не пожалеешь, – промурлыкала одна из проституток, поворачивая к себе мою голову за подбородок. У неё были рыжие волосы и родинка над губой. – После того, как святым папиком станешь – нельзя будет». Я выдернул подбородок, и она, расхохотавшись, воскликнула: «О ля-ля! Обожаю скромников! Какой милашка!»

- Вы уж меня извините, но я тут не останусь, – прошипел я Джеку на ухо, – Эти женщины отвратительны.

- Расслабьтесь месье Уолтон, они же шлюхи! – ухмыльнулся Джек, отвешивая шлепок одной из жриц и слыша в ответ заливистый, чуть грубоватый смех. – Их никто не учил манерам, они созданы для удовлетворения мужских потребностей, не более.

- А как же элитные бордели? – спросил Альфонс, задумчиво скользя взглядом по разгуливающим проституткам. – Говорят, там всё по высшему разряду.

- А у тебя есть столько денег? – хмыкнул Джек, неспешно скользя по улице. – Если есть, то ты угощаешь.

- Откуда?! – поморщился Альфонс, – Я же не граф какой-нибудь и богатенького дедули на смертном одре у меня нет.

- Ну тогда чего спрашиваешь.

Вскоре мои приятели, выбрав себе по даме, меня покинули. Последним, как это ни странно, ушёл Джек:

- Пошли со мной? И тебе шлюху подберём, – закуривая, предложил он, – ещё вся ночь впереди – всё с лихвой успеем.

- Нет, ты иди, а я ещё пройдусь, посмотрю, – отказался я, думая, что если не отвяжусь от великодушных друзей, то они точно затащат меня в этот крысятник.

- Ну, как знаешь, – пожал плечами Линдслей и, махнув рукой, развернулся и направился к одному из домов. – Осторожнее там. Я не смогу играть роль утешителя с серьёзным выражением лица, если тебя изнасилуют.

«Придурок», – пробормотал я, направляясь в противоположную сторону.

Постепенно женщин стало меньше и, спустя две минуты пути, я увидел похожую картину. С одним лишь различием – улицу заполоняли мужчины всех возрастов: от тонких, милых мальчиков лет десяти-двенадцати, до взрослых мужчин. Но большую часть этого сборища составляли юноши моего возраста и чуть младше. Это что – мужчины-проститутки?!

Я понадеялся, что глаза мои не стали круглыми как блюдца, поскольку я был намерен пройти незамеченным, не привлекая внимания. В мужской толпе это было куда проще, чем среди женщин. Но я не учёл одной важной детали…

- Ого, – в моё плечо вцепилась чья-то рука и, резко развернувшись, я увидел какого-то мужчину в цилиндре. Блондин, со светло-зёлеными глазами, он как-то странно улыбался. – Какой смазливый мальчик. Из какого ты дома? Я бы тебя купил.

У меня внутри всё замерло: он что – принял меня за проститутку?!

- Я что – похож на шлюху? – процедил я сквозь зубы, сбрасывая его руку с плеча и незнакомец вопросительно поднял брови:

- Не понял?

- Я не шлюха, кретин, я посетитель! – бросил я и, развернувшись, направился прочь. Проходя же мимо одного из домов, остановился как вкопанный. Я даже испугался. На секунду мне показалось, что я увидел Габриэля.

Но нет – это был просто похожий на него парень: примерно того же роста, телосложения и с подобной прической. Скрестив руки на груди, покрытой мятой рубашкой, он стоял у стены и болтал с другими мальчиками. Чёрт возьми, но как похож! Особенно в профиль.

- Эй! – услышал я уже знакомый голос и, кипя от злости, повернул голову в сторону уже изрядно поднадоевшего мне мужика. Он остановился и сказал: – Я знаю, что ты не шлюха, но ты же всё равно ищешь партнера на ночь. Я предлагаю тебе провести время вместе. Взамен проси, чего хочешь.

Тем временем, светловолосый парень, повернув голову, заметил, что я смотрю на него. Я решил отвязаться от приставучего типа раз и навсегда.

- Послушайте, мистер, я уже, кажется, ясно дал понять, что не нуждаюсь в подобных предложениях и не собираюсь ни с кем спать! Вам ясно?!

- Так-так, месье Блейк, что я вижу. Уводите моего клиента? – мои плечи внезапно обвили чьи-то руки и я, повернув голову, с содроганием увидел того самого парня, так похожего на Габриэля. Вблизи сходство практически исчезало: черты лица были другими, губы более пухлыми, а глаза, помимо голубого имели зелёный обод вокруг зрачка.

- Не трясись, парень, ты только мой, – пропел он, очертив большим пальцем контур моей нижней губы. – А мистеру Блейку я могу предложить Генри – он тоже острижен à la boy-séminariste [1]. – он любезно и одновременно ехидно улыбнулся, видя, как поморщился мужчина-блондин.