Наша история была доказательством того, что иногда, когда вы пытаетесь написать ее самостоятельно, вы оказываетесь в тупике. Вы не можете видеть все возможные последствия. Может быть поэтому лучше позволить случиться этому в жизни, потому что иногда это может здорово удивить.

- Согласна ли ты, Трейс Альферо, взять Никсона Абандонато в законные мужья и с этого дня быть с ним в болезни и здравии, не смотря на перестрелку и ад…

Я бросил суровый взгляд на забавляющегося Луку.

- И пока смерть не разлучит вас?

- Да. - прошептала Трейс. - Даже при стрельбе.

Она похлопала ресницами, терзая меня.

- И Никсон. - Лука прочистил горло. -  Берешь ли ты эту женщину в жены, и согласен ли ты с этого дня быть с ней в болезни и здравии, не смотря на стрельбу, ад, ваши ужасные характеры, неспособность успокоиться и...

Я поднял руку, он подмигнул.

- И пока смерть не разлучит вас?

- Всегда. Я буду брать ее в течение стольких жизней, сколько она мне даст.

- Теперь, властью, предоставленной мне прекрасным штатом Невада, я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать друг друга...

Я прослезился.

Ее. Я просто хотела поцеловать ее. Любить ее. Быть с ней.

Трейс обняла меня за шею и вздохнула.

- Итак, миссис Абандонато. - Я облизнул губы. - Как тебе романтика?

- У тебя получилось лучше. – поддразнила она. - Что дальше?

- Ужин, - я самодовольно улыбнулся ей, - и потом, кто знает? Может быть, теперь будет приятный долгий отпуск.

- Аминь. - пробормотал Лука.

Глава 51. Текс

- Что залезло тебе в задницу и умерло? - Чейз бросил мне в лицо теннисный мяч и подмигнул.

- Я сижу здесь и развлекаюсь с твоим бедным сломанным телом, а ты надо мной издеваешься? - насмехался я, бросая мяч, чтобы не навредить ему. Нет, я просто хотел предупредить его, чтобы он не возился со мной.

- Эй, полегче. - рассмеялся Чейз. - Низкий уровень сахара в крови? Тебе нужна еда? Девочки скоро будут здесь. Тебе нужен крекер или что-то в этом роде?

- Прекрати болтать.

- Ух, ты знаешь, что-то не так, когда чайник мочится в своем расцвете.

- Чувак...

- И комментарий "чувак"? - брови Чейза поднялись, и он бросил мне мяч.

Я серьезно собирался отказаться от своей доброй самаритянской натуры и потерять чертов контроль впервые за многие годы, если он не перестанет тыкать в меня этим.

- Я просто устал. - такое состояние было у меня на протяжении нескольких месяцев. С тех пор, как Мо разбила мне сердце и фактически ушла, когда я сказал ей, что это лучший выход. Я решил, что она будет бороться за меня. Я думал, что она хотя бы закричит, упрется и скажет, что никуда не уйдет.

Но она ушла.

Она на самом деле послушала меня. Она впервые поступила по-умному в своей жизни. Одно дело, я хотел кого-то, я нуждался в ком-то, чтобы закрыть чертов ад. И она легко ушла.

Когда я услышал, как она плачет в своей комнате, мне хотелось, чтобы ей стало легче.

Так что я приводил одну девушку следом за другой, в надежде, что вместо грусти она возненавидит меня. Я хотел, чтобы она меня ненавидела. Жаждал этого, как голодающий человек в пустыне. Если я не мог любить ее, я бы хотел ее ненавидеть, это было бы хоть чем-то. И сейчас... сейчас она даже не смотрела на меня. Будто меня не было, нас не было.

- Это голод, - кивнул я, - и недосып.

- Ты не улыбаешься, - отметил Чейз.

- Я должен улыбаться из-за голода?

- Нет. - он пожал плечами. - Но ты всегда улыбаешься, жалуясь. Ты отворачиваешься, когда лжешь. Что это нам дает?

Черт бы его побрал.

- Ничего. - улыбнулся я.

- Хорошо сыграл. - Чейз отбросил мяч ко мне, когда мы погрузились в тишину.

- Еда здесь! - объявила Мил, входя в больничную палату с сумкой с продуктами, из-за которой мой живот заурчал. Все неделю она каталась туда-сюда, стараясь всю ночь проводить с Чейзом.

Меня бесило, как легко они сблизились друг с другом, как легко им это далось. У всех был кто-то, они были счастливы. Так что да, я чувствовал себя черной овцой. Подайте на меня в суд.

Запах маринары наполнил воздух. Слава Богу. Мне нужно что-то, что отвлечет меня от желания ударить головой об стену. Возможно, я тот, кому нужен отпуск. Я это заслужил. Но Лука сказал, что мне стоит остаться в стране, пока остальная семья не решит, что будет с империей Камписи. Был ли я боссом? Восстановился ли мой статус сына? Была ли моя мать все еще жива? С той роковой ночи она исчезла с лица земли.

Я ненавидел это. Когда драма Никсона, Чейза и Мил была решена, моя головоломка стала еще труднее. Сотрите это. Кусочки были разбросаны, как семь чудес по свету, и я остался, пытаясь собрать головоломку без глупых коробок, на которые можно ориентироваться.

Я застыл, позволив шару упасть на пол. Он отскочил от двери. Мо войдет через дверь в любую минуту. Я чувствовал это.

Я знал, что она последует за едой, потому что как только распространиться запах пасты, последует запах ее яблочных духов. Я закрыл глаза. Мне просто нужно было улыбнуться. Улыбнуться и сделать вид, что все в порядке. Сыграть роль, что Текс веселый идиот, который не заботится о мире.

Правильно.

Я могу сыграть молча.

Я делаю это всю жизнь.

Я встал и начал помогать Мил доставать коробки с едой. Моя рука коснулась нескольких бумажных тарелок, и меня мгновенно накрыло одним воспоминанием.

Ее рука.

Я знал каждую линию ее ладони, изгиб на большом пальце. Черт, у меня было не мало воспоминаний из жизни. Я мог рассказать о мягкости ее кожи без лосьона, или если бы она спала меньше и у нее были бы темные круги под глазами. Я точно знал, сколько ресниц у нее было в тот день, плюс или минус два.

Одержимый? Я был человеком, живущим ради одного. Монро Абандонато. И она ненавидела меня. И не она одна. Я ненавидел себя самого.

- Текс? - Мо закусила губу. У нее были фиолетовые круги под глазами, а рука была липкой.

- Ты больна? - слова вырвались из моего рта до того, как я успел себя остановить. Она не была теплой, но в ней что-то отключилось. Ее глаза выглядели стеклянными, будто она плакала, и ее тело выглядело хрупким. - Почему ты не ешь?

- Остановись, - она выдавила улыбку, - прекрати меня сканировать.

Я и забыл, как она это не любит.

- Прости.

- Выйдем на секунду?

- Конечно. - я последовал за ней из больничной палаты и сказал себе, что неправильно смотреть на ее бедра, пока они качались, было бы лучше, если бы моя память не была фотографической. Я всю неделю воспроизводил образы ее задницы в этих джинсах. Черт возьми.

Мо остановилась в заброшенной приемной и села, наклонившись вперед, облокотившись локтями на колени.

Я опустился на колени, чтобы быть на уровне ее глаз.

- Мо? Что не так?

Слезы текли по ее лицу. Она вытерла их дрожащими руками.

- Я просто должна убедиться. Я имею в виду... быть уверена, знаешь?

- Уверена?

- Потому что это всегда происходит с девчонками. Стресс и ...

- Мо... - я взял ее лицо в свои руки. - Что ты пытаешься мне сказать?

Она закрыла глаза. Она не хотела смотреть на меня.

- Я беременна.

Мой мир остановился. Не то, чтобы я это ожидал, у меня сжался живот, и сердце бешено забилось в груди. Мы всегда, я имею в виду всегда, использовали защиту. Я никогда бы не поставил ее в это положение. Логически я не мог этого объяснить.

- Мне нужно, чтобы ты притворился, что он твой. - прошептала она, а затем снова зарыдала мне в грудь.

- Притворился? - подавился я. - О чем ты говоришь?

- Это был один парень! - она вздрогнула. - Один парень, одна ночь. Злилась на тебя, и была слишком пьяной. Столько... столько зла. - она начала дрожать в моих объятьях, и я знал. Я буду защищать ее до конца. Но сначала? У меня был ублюдок, которого нужно убить.

Мне не следовало так легко сдаваться. Но у любви есть привычка вынуждать нас делать сумасшедшие вещи. Поэтому, находясь в зале ожидания посреди больницы, держа любовь всей своей жизни в руках, я сказал: