Но по дому её бродить никто и не был расположен, почему-то. Не было интереса никакого.

Ну, обнаружили её запасы спиртного. А были они небольшие - для себя старуха ничего не делала, потому много и не держала. Видимо, гнала вдумчиво и понемногу, по мере надобности - да и всё тут.

Вытащили из подпола всего несколько бутылей.

Повздыхали, поохали, повсплёскивали руками, но как же быть. Ей-то этими вздохами уже не помочь...

Подождали ещё немного, да и сели всей деревней за стол вокруг неё, помянули по-тихому. Бабка была хорошая, но скрытная и одинокая.

Мало что о ней можно было вспомнить, поэтому поминали недолго - её же продуктом. Продукт был хороший - пожалуй, это было и неплохо.

Погоревали немного - и разошлись по домам.

И стали ждать приезда наследников. Пусть они разбираются - чего там.

+++

Наследники появились довольно скоро.

Кто они были такие, кем они Лечихе приходились - этого не знал никто. Да и родственников этих не помнил ни единый деревенский житель.

То ли племянники, то ли племянники племянников, а может даже сестры племянников детей братьев. Неясно...

Ладно, если бы они хоть приезжали бы к ней. Но бабульку-то и саму почти не видела ни единая душа. Чего уж про родственников говорить...

В общем, седьмая вода на киселе была какая-то страшная, но все документы у них были оформлены правильно, и были действительными и настоящими.

Посмотрев на них, бывший председатель сельсовета, а сейчас глава муниципального образования деревни Бол. Ээевка - Геннадий Михалыч Ухарев, да и полиция, а именно всем известный уже давно милиционер Лавр Степаныч Пушной, и местный (приглашённый из соседней - большой -деревни) священник - отец Варсонофий (его привлекли в качестве консультанта) посовещавшись, решили - что делать нечего, а новым владельцам лечихиного наследства дом надо.ПЕРЕДАТЬ

Процесс передачи был нехитрым.

Первым на пороге дома оказался, конечно, Лавр Степаныч - представитель закона, всё-таки.

Он втянул в себя затхлый воздух, принюхался - что уж он там учуял, было неясно. Он ещё прислушался, а потом довольно уверенно вошёл в дом. Все остальные власти последовали за ним.

Открыли двери. Походили по дому. Посмотрели. Что взять - думали недолго. Взять было вообще нечего. Дом был почти пустым - ни мебели, ни излишеств особых.

Даже телевизор у Лечихи был стареньким-стареньким, на грани одряхления. И даже больше - исчезновения из нашего с вами пространства. Было видно невооруженным глазом, что абсолютно все телевизионные коллизии её не сильно волновали.

Но зато на настенной полочке у неё аккуратно стояли несколько десятков книг, причём книги были довольно разными - от ветхой (зачитанной уже) Библии, старинного какого-то года издания, до романов классических.

А венцом её книжной коллекции, видимо, были пять разных учебников по химии (с 7 по 11 класс), и отдельно ещё учебник по органической химии (уже институтский).

Вот эта ПОЛКА всех уже насторожила.

Она уже выдавала натуру вдумчивую, СУРЬЁЗНУЮ. Вызывала неясные странные мысли (какими-то неявными отблесками), все присутствующие как-то даже поникли головами.

А с учётом того, что лечихин дом был СТРАННЫМ, да и стоял он на отшибе, отдельно ото всех домов, ситуация складывалась и вовсе так - НЕОРДИНАРНО. И люди уж совсем призадумались, да приуныли.

Усатый да небритый Лавр Степаныч шлёпнул руками по ляжкам, и проревел:

- Да старуха - то, ВЕДЬМОЙ была!!! Варила тут снадобья свои, под крылом милицейской и исполнительной власти!!! А? Каково вам?!?

И тут все вспомнили - ну да, конечно же! О главном и забыли ведь!

И засобирались все уже агрегат Лечихин смотреть, но тут кто-то из родственников нашёл ДЕНЬГИ! А их было очень даже приличное количество.

Относилась она к ним не очень аккуратно. Она, как было видно, не разбирала их по пачкам, не перелистывала с пересчётом, и не перематывала их резинками - она складывала их в какой-то горшок, большой и грубо сделанный.

Сам горшок стоял не на виду, но и не в очень укромном месте. Не был спрятан от лихих глаз (но, по-видимому, и глаз-то таких не было), и просто ютился в каком-то тёмном углу, в чуланчике за дверью. Где и был обнаружен через некоторое время поисков.

После этого направление поисков изменилось, конечно. Всем было уже ясно, что основное открытие уже совершилось.

А чего уж тогда разыскивать, если уж нашли то, что, в принципе искали? (Находка, конечно, была неожиданная, но очень и очень приятная. По наследникам это было видно невооружённым глазом).

И всё же хотелось людям взглянуть, чем Лечиха выгоняла свой знаменитый продукт, поэтому изыскания продолжились (но, конечно, уже не с таким рвением, как раньше).

Поиски продолжались недолго.

Аппарат обнаружили в сараюшке у дома. Что это был за агрегат, я вам рассказывал уже, поэтому незачем повторяться. Скажу только ещё раз, что аппарат был достойный, и впечатление производил нешуточное.

И обнаружили его так. Сарай был с виду пустой, но когда по нему заходили многочисленные ноги посетителей, вдруг скрипнула одна из половиц. Пол внезапно раздвинулся, и перед глазами изумлённых зрителей вдруг предстал АППАРАТ.

Он был таким диковинным, так призывно блестел всеми поверхностями и шкалами приборов, что на мгновение все присутствующие затаили дыхание.

Еще минут пять мужики деревни изучали прибор, внимательно пытаясь вникнуть во все подробности, разглядывая его умудренными опытом глазами знатоков.

Вся деревня была впечатлена. Но всё-таки самогонный аппарат - он и есть самогонный аппарат, какой бы конструкции он не был.

А вот ДЕНЬГИ взяли своё. Поэтому все ещё раз быстро оглядели горшок, наследников ну и угомонились на этом, да и разошлись по домам. Остались в доме покойной только наследники, да Ухарев с Пушным оформляли напоследок бумаги, перед тем как тихо вернуться домой.

Так и пришёл поздний вечер...

4. ИДЕЯ

Идея пришла к Борису в голову позднёхонько, когда он уже сидел у окна в доме после ужина, и наблюдал, как стареющий месяц тихо плывёт в морозном и безоблачном темном небе, полном перемигивающихся неверных звёзд.

Василиса не любила вот эти его периоды задумчивости. В их время в мужниной голове рождались самые дикие и отчаянные авантюры.

Василиса это точно знала - чего стоила, например, одна только его мысль о необходимости покупки мотоцикла с коляской.

Тогда он так же сидел у окна, и предавался самым ласковым грёзам об этом мотоцикле. Он рассказывал ей, как будет удобно и хорошо им с этим мотоциклом.

Как они будут и тяжести возить, а не носить. Как можно вырастить много картошки, отвезти её в город и там её продать. Как здорово ему будет ездить на охоту и рыбалку, как он лосей будет загонять на этом транспортном средстве. Наконец, как можно будет вместе ездить купаться и загорать, за ягодами, к родственникам и друзьям. И даже на юг.

После всех этих разговоров, а Борис зудел часами, как муха, Василиса дала добро. Семейные сбережения ухнули, в три дня мотоцикл был куплен. На бывший милицейский "Урал", купленный у Лавр Степаныча, возлагались повышенные надежды. Да Степаныч и сам его расхваливал вовсю, расставался, по его словам, скрепя сердце.