Учительница перевела своим спутникам эти слова и улыбнулась, но тень печали все еще лежала на ее строгом лице.

И тут я понял, что все эти сердечные люди неспроста показывают фотографии, а стараются развлечь гостью, стараются развеять ее большое, хорошо понятное им горе.

— Вот нашу Феню, заведующую птицефермой, в прошлом году для газеты снимали. — Наташина мать держала грубо ретушированную для клише фотографию. На снимке была изображена Феня, стоявшая возле птицефермы, которую при мне разбирали.

— Эту ферму, считайте, она сама, своими руками построила. Народу не хватало, так она и водопроводчиком, и монтером, и столяром работала. На все руки мастерица. Эту карточку она в редакции выпросила, а Наташа у ней отобрала. Дружат они с Наташей. И хорошо. Подходящая дружба… А вот это Федор сохранил.

Наташина мать протянула учительнице ветхий, пожелтевший листок старого отрывного календаря. На нем с трудом можно было разобрать написанные карандашом слова: «Родилась дочка, 4 часа утра». Судя по листку календаря — день был ничем не примечательный. В этот день в 1933 году группа грузинских альпинистов совершила восхождение на вершину Казбека, а долгота дня была четырнадцать часов одиннадцать минут. На обороте сообщалось, как из сои приготовить десять питательных блюд.

— А вот еще листочек, — сказал Федор Игнатьевич, — когда она в первый раз выговорила «мама»…

На лицевой стороне этого листка была изображена диаграмма роста погрузки на железных дорогах в двухосном исчислении, а на оборотной напечатана антирелигиозная басня Демьяна Бедного.

— А вот это мой младшенький, Андрейка, — сказала Наташина мать. — В яслях снимали…

— Вон что! В яслях! — Лена укоризненно посмотрела на нее и сунула карточку в общую кучу. — Повеселей что-нибудь покажи.

Улучив минуту, я подошел к Василию Степановичу. Он достал из кармана кисет, вынул из него круглую печать, хрипловато дыхнул на нее, положил командировочный бланк на свою широкую морщинистую ладонь и в графе «выбыл» оттиснул название сельскохозяйственной артели. Потом подписал свою фамилию, предоставив мне самому написать число отъезда.

Добрый старик сделал это не из-за лени, а для того, чтобы лишний раз показать мне свое доверие.

Лена и Данила Иванович просили меня погостить денек, побывать на вечере. Мне и самому хотелось остаться, но впереди ждала меня срочная работа. Я обошел всех и попрощался. И когда я прощался с чехословацкой учительницей и она в первый раз взглянула на меня, я понял, как нужно ей, чтобы ее утешили, и как трудно ее утешить.

Я вышел на улицу. Солнце спряталось за облака. Приближался сумрачный, грустный вечер. На душе было тоскливо, — может быть, потому, что на меня взглянула давно забытая мной печаль умных материнских глаз, а может быть, потому, что приходится снова уезжать от людей, к которым привык… Хорошо бы остаться еще на денек, увидеть солнечное небо, светлое лицо чехословацкой учительницы, узнать, сговорились ли все-таки Семен и Наташа, да выведать — кто же в конце концов сочиняет поддубенские частушки. Хорошо бы, да некогда.

Я забрался в кабинку. Шофер нажал стартер. И в эту минуту послышался счастливый голос Наташи.

пела Наташа, и я понял, что мальчик не успел помешать ее разговору с Семеном и они обо всем договорились.

— Подождите минутку, — сказал я шоферу.

Он недоуменно взглянул на меня и выключил зажигание. Между облаками проглянуло солнце, и сразу словно рассвело вокруг.

снова послышался задорный, какой-то улыбающийся голос. В избе Федора Игнатьевича отворили окно. И я отчетливо представил, как светлеет лицо чехословацкой учительницы, как слетает с ее души тяжелое горе и покойная радость начинает светиться в ее серых глазах и Федор Игнатьевич потихоньку собирает со стола ненужные больше фотографии…

— Вы забыли что-нибудь? — спросил шофер. — Уже девятый час…

— Да, да, поехали… — торопливо проговорил я.

Машина тронулась, Наташа снова запела, но слов уже было не разобрать.

Так я и не узнал, кто в Поддубках сочиняет частушки. Впрочем, мне кажется, сочиняет их и Наташа, и Люба, и Феня, и незнакомая мне подруга Наташи, а может быть, даже и Семен. Может быть, начало какой-нибудь частушки придумала Наташа, а конец — Люба.

Наверное, так и есть.

Но все-таки всегда, когда я теперь слышу коротенькие запевки, мне сразу вспоминается голубоглазая девушка, которой, стоит только протянуть руку, — и она дотронется до счастья.

СОБОЛЕВ Леонид Сергеевич (1898–1971). Ночь летнего солнцестояния. Впервые: Новый мир, 1941, № 9–10. Морская душа (Из фронтовых записей). Впервые (весь цикл): Новый мир, 1942, № 10. Печатаются по изданию: Соболев Л. Собр. соч.: В 6-ти т. Т. 2. М.: Худож. лит., 1972.

ГАЙДАР (Голиков) Аркадий Петрович (1904–1941). Мост. Впервые: Комс, правда, 20 авг. 1941. Печатается по изданию: Гайдар А. Собр. соч.: В 8-ми т. Т. 5. М.: Худож. лит., 1961.

ЛАВРЕНЕВ Борис Андреевич (1891–1959), Подвиг. Впервые: альм. Залп. Ташкент, 1942. Чайная роза. Впервые: Красный флот, 1943, 10 янв. Печатаются по изданию: Лавренев Б. Собр. соч.: В 6-ти т. Т. 3. М.: Худож. лит., 1964.

ШОЛОХОВ Михаил Александрович (1905–1984). Наука ненависти. Впервые: Правда, 1942, 22 июня. Печатается по изданию: Шолохов М. Собр. соч.: В 8-ми т. Т. 8. М.: Худож. лит., 1960.

ТОЛСТОЙ Алексей Николаевич (1883–1945), Рассказы Ивана Сударева. Впервые: Красная звезда, 1942, 14 авг. («Ночью в сенях на сене», «Как это началось»); 1942, 16, 22, 28 авг. («Семеро чумазых», «Нина», «Странная история»); 1944, 7 мая («Русский характер»). Печатаются по изданию: Толстой А. Собр. соч.: В 10-ти т. Т. 10. М, Худож. лит., 1961.

КОЖЕВНИКОВ Вадим Михайлович (1909–1984): Март — апрель. Впервые: Новый мир, № 7, 1942. Печатается по изданию: Кожевников В. Собр. соч.: В 6-ти т. Т. 3. М.: Худож. лит., 1969.

СИМОНОВ Константин Михайлович (1915–1980). Третий адъютант. Впервые: Красная Звезда, 1942, 15 янв. Свеча. Впервые: Красная Звезда, 1944, 30 дек. Печатаются по изданию: Симонов К. Собр. соч.: В 10-ти т. Т. 2. М: Худож. лит., 1980.

КАТАЕВ Валентин Петрович (1897–1986). Флаг. Впервые: Правда, 1942, 19 марта. Печатается по изданию: Катаев В. Собр. соч.: В 9-ти т. Т. 1. М.: Худож. лит., 1968.

СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ (Сергеев) Сергей Николаевич (1875–1958). В снегах. Впервые: Красноармеец, 1942, № 22. Старый врач. Впервые: Красная новь, 1942, № 8. Печатаются по изданию: Сергеев-Ценский С. Н. Повести и рассказы: В 2-х т. Т. 2. М.: Худож. лит., 1955.

ГОРБАТОВ Борис Леонтьевич (1908–1954). Алексей Куликов, боец. Впервые: Правда, 1942, 3, 5, 6, 8, 9 окт. Рассказы о солдатской душе. Впервые напечатаны отдельной книгой: М.: Сов. писатель, 1943. Печатаются по изданию: Горбатов Б. Собр. соч.: В 5-ти т. Т. 4, 2. М.: Худож. лит., 1956.

ТИХОНОВ Николай Семенович (1896–1979). Весна. (Из цикла «Ленинградские рассказы»). Впервые (весь цикл): Правда, 1942. Печатается по изданию: Тихонов Н. Собр. соч.: В 7-ми т. Т. 4. М.: Худож, лит., 1972.