Возможно, и Савва тут не при чем. Скорее всего, это паренька собственные мысли. Просто я, старый лопух, развесил уши, а тот и заливает, почем зря. Осталось только загадкой, как он узнал про встречу, назначенную пятьдесят лет назад. Неужто Савва и впрямь рассказывал? Или письмо оставил? И как сам не позабыл? Загадка, однако...
- А Савва не говорил случайно, зачем ему через пятьдесят лет взбрендило встретиться?
- Думаю, - Алик как-то странно посмотрел на меня. Аж мурашки побежали. Река рядом - уже не вздумает и он меня топить? Я уже немолод, отбиться не смогу, потому стало страшно. - Думаю, за пятьдесят лет стало бы понятно. Бессмертные не стареют.
- А если б я не пришёл? Я бы мог забыть, умереть, сидеть в инвалидном кресле?
- Есть много способов узнать, почему человек не пришел. С нашими технологиями, Владимир Петрович...
- И все равно, в толк не возьму, почему именно пятьдесят?
- Неважно, - парень махнул рукой вслед заходящему солнцу, - давайте я вас на станцию провожу. Там буфет неплохой. В Белоруссии вообще еда вкусная.
Я понимающе улыбнулся. Даже "бессмертные" хотят есть.
Алик протянул мне руку, помогая подняться, и стал подавать мне одежду, о которой я в волнении совершенно забыл. Пока я одевался, парень молчал и смотрел куда-то сквозь меня. Взгляд его стал совершенно пустой, равнодушный. Выполнил миссию - и был таков.
***
Алик проводил меня до станции, даже угостил ужином. Еда, правда, оказалась так себе, как на мой вкус. Но парень топтал за двоих.
Напоследок Алик попытался всучить мне "в конверте" некую "компенсацию затрат". Мне, как пенсионеру, конечно, каждая копейка дорога, но тут уж я сопротивлялся до последнего. Было в этом что-то постыдное. Особенно после всех этих россказней про великих и смертных. Хотелось уехать с чувством собственного достоинства. Поэтому денег я решительно не взял.
Уже в купе, глядя из окна на высокую худощавую фигуру Алика, я невольно любовался его молодостью, силой, исходившей от широких крепких плеч. И эта осанка, эти ладони на полпальца в карманах, широко расставленные ноги...
Я вдруг подумал о том, что давно уже не видел, чтобы молодежь стояла так уверенно, с таким волевым выражением лица. Алик был точной копией Саввы - таким, каким я его помнил, каким восхищался. Я достал из кармана черно-белое фото из армейского альбома и положил на столик перед собой. Память может подвести, глаза - нет...
Поезд тронулся, перрон медленно поплыл в противоположную сторону, унося провожавшего с моих глаз. Он даже не обернулся, но и не ушёл - продолжал стоять, пока, превратившись в маленькую чёрную точку, не исчез окончательно.
За окном появились березки - махали мне на прощание листиками-сердечками. А я бессовестно и совершенно не по-мужски плакал.
Я понимал, что, скорее всего, так и не узнаю правду - о том, кто на самом деле был сумасшедшим, и кто придумал все эти истории, и есть ли в них хоть доля истины. Но в одно я поверил точно - спустя пятьдесят лет мы с Саввой все же встретились.
Но каждый из нас так и не нашёл того, что искал.
