Иногда мне казалось, что в этом мире совершенно не осталось мест, где можно было бы уединиться, закрыться, потеряться - даже на богом позабытой реке.
Я подобрал с земли несколько плоских галек и запустил "блинчики". Камни потонули сразу, но я лишь улыбнулся. Ну и чёрт с ними, я уже лет двадцать не ступал на берег самой захудалой лужи. И скупнуться было бы в самый раз.
Я стащил одежду и сложил на берегу, боязно озираясь по сторонам. В карманах были деньги, карточки, телефон, и паспорт. Случись пропажа - в Белоруссии я совершенно никого не знал. Пришлось бы жить на берегу реки до осени - а после помереть от холода. Никто бы и не кинулся, разве что дальние родственнички слетелись к дележу имущества, а уж им-то, если б моя воля, оставил бы огромный шиш. Особенно племяшке моей, Денисовой дочке, которая явилась после похорон лишь для того, чтобы оформить папашкину половину квартиры. Да только двумя годами ранее я приватизировал все жильё на себя, и пришлось той уехать не солоно хлебавши. А чего она ждала? Что можно забыть об отце на целых пятнадцать лет? И вправду, нет ничего хуже, чем неблагодарный ребёнок.
Я опять загрустил, и почему-то перехотелось лезть в воду. Я прошёлся по берегу, слегка намочив ступни, и, заскучав, сел, прислонившись спиной, к гладкому валуну. Солнце припекало, и я разомлел. Должно быть, задремал, потому что когда очнулся, начинало вечереть. Вещи, слава богу, лежали на месте. Я уж начал было подниматься, расправляя затекшие ноги, как вдруг заметил, что не один.
Рядом сидел паренек, лет двадцати с хвостиком. Волосы светлые, до плеч. В ушах модные нынче дырки, не сильно большие, но все ж вызывающие ярое желание продеть веревку и подвесить за уши к потолку. Глаза серые и до боли знакомые.
- Вы, наверное, Владимир? - спросил паренек.
- Ну, допустим. А ты кто таков?
- Алик. Я внук Саввы Сергеева. Помните Савву?
- Помню... Чего ж не помнить. А что Савва?
- Умер весной, - ответил Алик, - а я и не ожидал, если честно, что вы приедете. Так, случайно, в этих краях оказался. Думаю, на всякий случай, загляну.
- Умер, значит, - вздохнул я и расстроился. Еще один пассажир моего поезда отбыл на станцию. Да и моя не за горами...
- Да. Незадолго до смерти он рассказал мне о том, что когда-то давно назначил встречу на этой реке. Глупо, если честно.
- Глупо, - согласился я, разглядывая паренька исподлобья. Алик казался невозмутимым и каким-то отстранённым. Небось считал секунды, когда отделается от старикана, прыгнет в свою тачку и вперед к собственной компании, - И кроме меня никто не пришёл...
- А больше и некому, - пожал плечами Алик.
- Как? Мы ведь вшестером, как вы это теперь зовете, куролесили?
- Тусовали, - поправил Алик, улыбаясь такими знакомыми ямочками на худых щеках, - дед только вас ждал. Других в списке не было.
- Отчего? - удивился я и одновременно обрадовался. Видать, было что-то во мне особое, что Савва всегда подмечал. Непонятно только, отчего он все эти годы не хотел общаться. Но с кого уж теперь спрос взять?
- Не знаю, - продолжил Алик, - о вас он рассказывал. О других - ни слова.
- А с чего такая честь - не говорил?
- Да, - замялся паренек, сунул руки в карманы и стал переминаться с ноги на ногу. Темнит что-то.
- Не слишком хорошая история.
- Как он чуть не утопил меня? Ну-ну..
- Владимир, - начал было Алик, но спохватился, - прошу прощения, не знаю отчества.
- Петрович.
- Вы все не так поняли. Хотя, может, и так. Я думаю, может, вам оно и не надо...
- Да заканчивай уже, раз начал, - оборвал я его излияния, - я в жизни много чего видел, меня уже не удивишь.
- Ну, хорошо.
Алик уселся на землю, подобрав колени, и начал свой рассказ. Я слушал, почти не перебивая.
- Дед слегка сумасшедшим был. Особенно по молодости. Сейчас это называется шизофрения. А тогда деду казалось, что так и должно быть. Что он особенный. Не знаю, уж чего в голову взбрело, но дед верил, что бессмертен.
- Ишь чего? - вот такого я уж точно не ожидал. Савва, конечно, был с придурью, но не казался малохольным. Правда, знал я его самую малость - года два. Как тут поймешь?
А паренек, между тем, продолжал.
История и вправду была занятной.
Савва, то бишь дед его, считал себя выходцем из древнего рода людей, которые появились еще за миллионы лет до наших предков. Род этот был невелик - несколько десятков человек, которые не болели, не умирали, не размножались, а просто существовали миллионы лет. Когда на планете образовался еще один вид - смертных, древние просто ушли - разбрелись, кто в горы, кто в море, чтобы не вмешиваться. Но все равно вмешивались и ссорились друг с другом по этому поводу.
А потом им все надоело. И бесконечная жизнь, и смертные люди, которые привычному бессмертным спокойствию предпочитали драки и суету. Один за другим древние стали погружаться в долгий глубокий сон.
Снадобье для сна приготовили сами. У него было только одно побочное действие, которое древние сочли за благо. Проснувшись, они практически ничего не помнили, и все постигали заново. Это имело смысл...
Со временем древние почти полностью позабыли друг друга. И записи, которые предусмотрительно оставляли для себя, казались не более, чем сказками.
Год за годом, век за веком, древние проживали по несколько жизней, потом снова засыпали. А потом...
- Больше дед ничего не смог придумать, - грустно улыбнулся Алик, - наверное, потом вообразил себя одним из бессмертных, и ему стало грустно. Потому что друзья и любимые стареют, уходят из жизни, а бессмертный обречен на одиночество. И тогда ему в голову пришло найти кого-то из своих. Держаться вместе, а когда возникнет желание "обнулиться", то сделать это сообща. И опять проснуться уже не одному.
- И как успехи? - я не смог удержаться от сарказма.
- Он считал, что вы чем-то похожи. Но не мог спросить прямо - ведь вы, по его соображениям, могли и не помнить. Поэтому он пытался вас топить до того момента, пока не начнете дышать под водой.
- Я и не начал.
- Вы могли испугаться. Но дед верил, что, даже захлебнувшись, вы снова вернетесь. Хотя до конца идти не стал. Подумал, что если неправ, то дело уже не исправишь.
- И слава богу, - я искренне возмутился. Выходит, Савва действительно хотел меня утопить. Из-за какой-то бредовой идеи!
- И дед тебе всерьез это рассказывал?!
- Ну не придумал же я! Делать мне нечего.
- Да кто вас поймет? Может, это семейное!
Алик деликатно промолчал, только взгляд его сделался грустный. Видно, что любил деда. А почему б не любить - мужик был занятный, вожак, сказочник.
- А себя он часом не пытался проверить? Ну, там, с крыши прыгнуть? Как он вообще умер-то?
- Дед верил, что проснулся лет двести назад. Зачем себя калечить напрасно? А умер он обычно - как умирают люди.
- Эвон, какая логика, - я задумчиво почесал макушку, - а персоной важной он себя не воображал? Как говорится, исторического масштаба?
- Наполеоном что ли? - губы Алика скривились в ехидной улыбке, - далась вам эта банальщина! Думаете, для бессмертных есть какой-то понт хвататься за власть, грести все под себя? Нет в этом совершенно никакого смысла.
- Это почему же? - разговор выходил занятным. Чувствовалось, что паренек довольно долго впитывал дедовы бредни, аж успел проникнуться.
- Потому что тех, кто тебе мешает сегодня, завтра уже не будет. Да и пахано это поле не один раз. Скучно. Не интересно. Как в шахматной игре, когда знаешь все ходы наизусть...
- Вижу, у тебя на все вопросы ответы есть, - я улыбнулся пересохшими губами. Уже почти стемнело. В желудке заурчало от голода. Пора было перекусить. Пожалуй, хватит на меня историй. Алик был прав - не стоило и разговор заводить. Жаль только пацана - с такими взглядами до психушки недалеко. Хотя, если глянуть в интернет, вся планета давно с черепушкой не дружит. Бабы становятся мужиками, мужики - бабами. Кто-то воображает себя птицей. Кто-то ждет конца света. А тут паренек вообразил себя бессмертным без всяких там монархических замашек.
