Знаки на стенах квартала, тающие в сумраке, рассказывали долгую и запутанную историю о дочери Ханан Кеснека, вышедшей замуж за купца из Навмении, о её внуках и правнуках, служивших в Вегмийе поколение за поколением, пока… Алсек не хотел узнавать, на чём оборвался рассказ, - и так его мутило от жары, не слабеющей даже днём, от неподвижных лиц и жёлтых глаз прохожих, от запаха крови и гари, въевшегося в мостовые, в камни стен, в каждую травину циновок.

Никто не сказал путникам ни слова, пока они устраивались на ночлег в пустом чужом доме. Соседи – полтора десятка мужчин и женщин, ни одного старика или ребёнка, никого, в чьих глазницах не пылал бы золотой огонь – молча заходили во двор, молча разбредались по жилищам. Очаг во дворе не разжигали уже много дней, и Алсек не притронулся к холодным углям – тем более, что дров в квартале он не нашёл, а жечь циновки и дверные завесы было бы слишком вызывающе.

- Кушшши… - горько вздохнул Хифинхелф, из-за приоткрытых ставней расслышав рёв кумана. Алсек похлопал его по лапе и плотно закрыл окно. Золотистая лента-барьер сверкнула вдоль стены – тонкая, чуть толще волоска.

- Хороший дом, - прошептал изыскатель, покосившись на окна. – Два шага – и мы в святилище. Теперь разведать бы дорогу…

- Сслишшком ссветло там, - покачал головой иприлор. – Незаметно не пройдём. Может, призвать Владыку ссюда?

- Лучше всё-таки заглянуть внутрь, - отозвался жрец. – Убедиться, что мы не промахнулись. Значит, они ищут воинов для своего ложного солнца…

- Они ищут всех, Алсек, - поёжилась Аманкайя. – Тут нет никого, кто не служил бы Джаскару. Ты видел их глаза? Они изнутри выжжены.

- Да помогут им боги по ту сторону Туманов, - склонил голову Алсек. – Будь осторожна, Аманкайя. Выжжены они или нет, у них хватит сил спалить всех нас. Прикинемся мирными путниками, теми, кто для Джаскара не опасен.

Он запустил руку в самый большой и тяжёлый из дорожных тюков и выудил стеклянную рубаху, завёрнутую в два слоя плотного мелнока. Развёрнутая скатка тихо зазвенела.

- Шшто ты затеял?! – вскинулся Хифинхелф.

- Тише, Хиф. Не тревожься раньше времени, - пробурчал изыскатель, натягивая на себя толстую рубаху. Надевание доспехов пока давалось ему с трудом, хоть он и примерял их в свободные дни по пять-десять раз – но всё же теперь они не звенели на каждом шагу и не болтались мешком.

- Вот так, - пробормотал он, осторожно похлопав себя по бокам. В кромешной тьме закрытой комнаты горел только одинокий церит на груди Хифинхелфа, и в его сиянии стеклянная чешуя бросала на стены синие и зелёные блики. «Великий Змей Небесных Вод,» - Алсек притронулся к зубастой морде на груди. «Защити меня от жара, от солнца, упавшего на землю…»

- Я пойду в гости к Джаскару, - сказал он. – Если повезёт, стану его воином. Посмотрю, что там, за стеной, и много ли башен сломал небесный удар. Вы отдыхайте до утра. Приследи за Аманкайей, Хиф, тут очень опасно.

- И поэтому ты лезешшь дракону в пассть?! – ящер вскочил и потянулся к плечу Алсека, но жрец проворно отступил к двери. – Ты в ссебе?!

- Ты… станешь убивать для Джаскара?! – еле слышно выдохнула Аманкайя.

- Не бойся, тут некого убивать, - криво усмехнулся жрец. – Он собирает армию для дальнего похода, а поход начнётся не завтра. Я никуда не лезу, Хиф, я вернусь скоро – и вернусь живым. Ложитесь спать, завтра утром вы пойдёте по моим следам.

Каменные ворота крепости были приоткрыты – стража сменялась на постах, ночные патрули выходили в город. Алсек двинулся им навстречу, легко разминулся в широком изогнутом коридоре меж стен с отрядом Существ Сиркеса и огромным Скарсом – и вошёл в крепость, не услышав ни единого слова от стражей. Взгляды жгли ему спину, но он шёл неспешно, с любопытством глазел по сторонам – на глухие стены с зубцами наверху, поблескивающие за ними наконечники дротиков, отблески на гребнях шлемов и щитках брони, золотые и перламутровые пластины, со стен храма перенесённые на стены дома Джаскара. Тут было много длинных строений в три этажа и четырёхгранных могучих башен, много закоулков и ниш, за которыми угадывались раздвижные каменные плиты… и много стражи, людей и хесков. Золотые светильники горели на каждом уступе, заливая все улочки нестерпимо ярким сиянием, - даже Алсек, жрец солнца, мигал и щурился.

Пронзительный крик с неба заставил его вздрогнуть и изумлённо уставиться в чёрный небосвод. Там, расправив крылья, парил тонакоатль в сверкающей броне, и второй выписывал круги вдоль стены, как будто солнце не ушло ещё за горизонт.

«Полуденники среди ночи!» - Алсек помотал головой и ущипнул себя за руку – видение не пропало. «Видно, света Кровавого Солнца им хватает для полёта…»

Жар всё сильнее бил в лицо – изыскатель прошёл в последние ворота и выбрался на площадь. Вся крепость Джаскара свивалась вокруг неё огромной каменной змеёй. Плиты под ногами блестели, как оплавленные, и вздымались волнами, бесчисленные трещины в них и между ними были наскоро заложены булыжниками, и мостовая как будто колыхалась под ногами, угрожая сбросить путника в невидимую яму. За сорок шагов от крепостных башен поднималась вторая стена, столь же высокая и толстая, но построенная очень странно – будто обломки камня, большие и маленькие, покидали в кучу и залили сверху стеклом, а потом оно пошло трещинами и пузырями, да так и застыло. Из неряшливо сложенных глыб – не все из них даже были отшлифованы – торчала одинокая угловая башня с плоским, странно перекошенным верхом – как будто от неё отломили кусок, а потом заложили плитами провал.

«Вот это разрушения…» - покачал головой Алсек. «Тут всё как будто складывали по-новой! Что же могло так разворотить кладку…»

Он остановился – как раз вовремя, чтобы не попасться под ноги четвёрке воинов, обходящих площадь. Они были в тяжёлых доспехах, от внутренней крепости тянуло жаром, но Алсек не видел на лицах и следа усталости или изнеможения, как будто стражи вовсе не чувствовали жары.

За спиной Алсека послышалось сердитое рычание, он отступил в сторону, и мимо, пятясь, прошли двое копейщиков. За ними Существо Сиркеса тащило упирающегося кумана, едва не разрывая ему рот удилами, второй хеск обхватил двумя лапами круп ящера и толкал его вперёд.

«Куши!» - Алсек стиснул зубы, отходя туда, где можно было скрыться среди бесчисленных огней. Куман принюхался и отчаянно взревел, мотая головой. Стража отступила, выставив вперёд копья. Что-то тяжко лязгнуло поодаль от изыскателя, он хотел обернуться, но тут Куши, изловчившись, впился зубами в лапу Существа Сиркеса, и оно взвыло от боли и выпустило поводья.

Второе существо навалилось на кумана всей тяжестью, пытаясь сбить его с ног, и он пошатнулся, но исхитрился выгнуть шею и цапнуть хеска за бронированный загривок. Бронзовые пластины заскрипели, прогибаясь, Существо взревело и втянуло пастью воздух, чтобы изжарить ящера на месте, но короткий рык заставил его присесть, а кумана – припасть на четыре лапы. На площадь вышел огромный багряный Скарс.

Его дымящуюся шкуру прикрывала броня из сотен пластин хуллака, побелевшего от жара, на них сверкали золотые бляшки, посередине груди раскинуло лучи-щупальца медное солнце. Рядом со Скарсом неспешно ехал на кумане Ти-Нау в багрово-чёрном облачении верховного жреца. Алсек скользнул по нему взглядом, спешно припоминая имя.

Куман, закованный в бронзу и хуллак, был странен – изыскатель подумал сначала, что ему мерещится, но нет – хвост ящера завершался веером острых игл, из щелей в пластинах брони торчали короткие шипы, на макушке вздымался пурпурный гребень. Остановившись в пяти шагах от Куши, ящер выпустил из ноздрей пару струек дыма. Жрец натянул поводья и указал Скарсу на пленного кумана.

- Сильный, - кивнул демон, разглядывая Куши. Существо Сиркеса схватило кумана за шею и поволокло было дальше, но зубы ящера снова сомкнулись на его лапе, и оно с возмущённым рёвом попятилось и ударило кулаком по чешуйчатой морде. Скарс испустил короткий вой и кивнул, хлопнув ладонью по броне.