Пока они добирались до Ачаккая, рог успел взреветь ещё трижды – и Алсек, выйдя из переулка, увидел плотную стену спин и толпу на каждой крыше.

- Хшш, - махнул хвостом иприлор и подтянулся на руках, пристраиваясь на самой кромке ограды. – Лезь ссюда, Алссек. Умесстимсся.

- Алсек Сонкойок! – охнули наверху. – Двигайся влево, я сдвинусь вправо. Хаэй, почтенный жрец, поднимайся к нам!

- Благодарю, - прошептал изыскатель, взбираясь на козырёк. – Хиф, ты не свалишься?

Рог заревел ещё раз и долго не умолкал, и, когда Гларрхна, вставший за оградой Ачаккая, опустил его, над Пепельной Четвертью повисла томительная тишина.

«Гванкар?!» - Алсек изумлённо мигнул, узнав того, кто стоял рядом с воином-Гларрхна из храмовой стражи. «И… Рука Владыки на его груди!»

Костяное ожерелье негромко зашелестело, когда старший жрец шагнул вперёд и поднял над головой жертвенный нож. Солнце тускло блеснуло на тёмном лезвии.

- Я, жрец Храма Солнца, Гванкар Мениа, принёс недобрые вести, - негромко начал он, но услышали, кажется, даже небесные змеи. – Дни Аймурайчи прошли, и дни Кутиски минули, и все обряды были исполнены, но Великий Змей Небесных Вод не одарил нас дождём, и воды Симту вот-вот иссякнут. Один из Эхекатлана, достойнейший, в День Хелана отправится вестником к Великому Змею и приведёт нам воду – или узнает, что вызвало гнев великого бога, и расскажет об этом нам. В Храме Солнца мы будем ждать его. Тот, кто хочет быть посланником на берега небесной реки, пусть войдёт в храм до Дня Хелана, в Зале Зелёных Перьев мы встретим его.

Он вернул лезвие в ножны и пошёл к помосту за оградой Ачаккая – туда, где уже лежала гора дров, подготовленная для полуденного сожжения. На краю помоста сидел осёдланный мегин.

Летучая мышь пролетела над толпой, на миг накрыв Алсека своей тенью, и изыскатель вздрогнул. Медленно, в полном молчании, расходились от ограды жители, и стражи Ачаккая сдвинулись с места и вернулись к обычной работе. Алсек спрыгнул на землю и с опаской покосился на ящера. Хифинхелф молчал, его пасть была приоткрыта, и язык мелко трепетал, словно иприлор пытался уловить еле различимый запах.

- Великая жертва для повелителя вод… Наверное, почтеннейший Гвайясамин очень напуган сейчас, - прошептал изыскатель и тронул ящера за руку. – Хиф, тебе нехорошо?

- Фшшш, - иприлор с трудом отвёл взгляд от храмового стража и повернулся к Алсеку. – Так ты говоришшь, почтенный жрец, что у васс не приноссят людей в жертву в дни праздников?!

…Храмовые стражи, невзирая на жару, стояли недвижно на ступенях и сурово взирали на шатёр, поставленный на краю площади, но Алсеку в их взглядах чудилась отчаянная зависть. Воинам Солнца не полагалось даже шляп, не то что послабления в тяжести доспехов, - и жрец боялся, что они изжарятся заживо в сверкающей броне.

- Хаэй! – тихонько окликнул он ближайшего стража, поддевая на шест лепёшку с мясом и жареный лист Нушти. – Могучий воин, ты не голоден? Поешь, пока никого нет…

- Зген да хранит тебя, - прошептал с облегчённым вздохом Гларрхна, схватил угощение и разломил его надвое. – Хаэй…

Второй стражник протянул лапу и проглотил еду так быстро, что Алсек не успел и моргнуть.

- Хаэй! Ты работаешь или гуляешь? – сердито окликнул его Кинти, выглядывая из-под широкополой шляпы.

- Да сейчас я, - нахмурился Алсек, снова усаживаясь на гладкие камни мостовой. Короб с высушенными шкурками канзис стоял перед ним, чашка с клеем и пучок промасленных нитей – чуть поодаль, под небольшим навесом, готовые «огненные пузыри» сохли на нижней ступени храма, и стражники, сменяясь на посту, осторожно их перешагивали. За лестницей, на другом углу, разложил летучие фонарики Куйюкуси – у него было двое помощников, и места он занял немало. Редкие прохожие, появляющиеся на площади, почтительно кивали жрецам – и старались не заглядывать в тёмный зев туннеля, открывшийся в стене, которая всегда казалась монолитной.

Городской стражник подошёл к новым воротам, ненадолго скрылся в темноте и вернулся обратно. Алсек хотел окликнуть его, но наткнулся на сердитый взгляд и передумал.

- Зал Зелёных Перьев, - прошептал Кинти, заглядывая в тёмный провал. – Вот бы зайти…

- Кинти, тебя в жертву не примут, - покачал головой Алсек. – Ты достоин, но почтеннейший Гвайясамин… сам знаешь.

- Я недостоин, - вздохнул Кинти. – Но кто-то будет избран. Как думаешь, нам позволят проводить его до реки?

- Было бы хорошо, - кивнул изыскатель. – Надеюсь, Великий Змей не сильно на нас гневается и посланника не обидит…

- Северяне говорят, что он милосерден и щедр, - младший жрец посмотрел на небо, не запятнанное ни единым облачком, и пожал плечами. – Может быть, но не к нашей земле.

Стук сапог заставил его замолчать и повернуться к краю площади. Оттуда к новым воротам шли двое стражников, и один поддерживал другого под руку – тот ступал неуверенно, едва заметно покачиваясь.

- Вот прицепился, - пробурчал поддерживаемый, проходя мимо жрецов. – Сказал же – я сам дойду!

- Дойдёшь, Глорн. Дойдёшь, - бесстрастно отозвался второй. – Передышка нужна?

- Иди уже! – мотнул головой сердитый Глорн, и двое хесков скрылись в тёмном туннеле. Алсек вздрогнул, проводил их растерянным взглядом и повернулся к Кинти.

- Глорн… в Зале Зелёных Перьев?! – изыскатель поёжился. – Боги великие… Неужели он…

- Думаешь, Глорн не заслужил такой чести? – нахмурился Кинти. – Он и силён, и отважен, - и он побеждал огонь и в городе, и за стеной. Великому Змею это должно быть по душе…

Узкая чёрная тень скользнула по плечу Алсека, и он повернулся к воротам. К храму подошёл ещё один путник – и за ним остановились трое. Он шагнул в полумрак, а они замерли в нерешительности.

- Почтенный Шафкат?! – Алсек вскочил, выронив недоклеенный пузырь. – Постой!

- Сядь! – Кинти дёрнул его за руку. – Старшие увидят! Почему ты мешаешь достойному горожанину войти в Зал Зелёных Перьев?

Алсек стиснул зубы. «Глорн, Шафкат… Их-то зачем?! Хвала богам, Хиф не пришёл следом… Вот где Койлор, как она отпустила его?!» - он уткнулся взглядом в мостовую.

Прошло, как ему показалось, не меньше Акена, прежде чем он снова услышал стук сапог. Двое стражников вышли из храма, и тот из них, у кого походка была твёрже, придерживал второй рукой старого чародея.

- Я-то ладно, - ворчал, сердито скаля зубы, Глорн, - а ты, старик, куда лезешь? Ты скоро туда придёшь своим путём…

- Да оба вы… один другого умнее! – тяжело вздохнул второй стражник. – Хвала богам, хотя бы жрецы у нас мыслят здраво. Пойдём отсюда. Это дела народа Ти-Нау, они сами разберутся.

Алсек вскочил, рассыпав медузьи шкурки.

- Хаэй! Глорн! Шафкат! – он заступил им дорогу. – Зачем вы… вы же не станете…

- Ещё и Сонкойок, - Глорн скрипнул зубами. – Думаешь, я, калека, не могу быть посланником к богам?!

- Глорн, когда я такое говорил?! – возмутился Алсек. – Я не хотел бы твоей смерти, вот и всё. И твоей, почтенный Шафкат! Ты ведь не воин Эхекатлана, зачем же тогда…

- Я едва не навредил этому городу, - холодно посмотрел на него чародей. – Может, моя смерть помогла бы ему больше, чем моя жизнь. У нас, в Кеми, тоже высыхают колодцы.

Алсек мигнул. Гларрхна осторожно отодвинул его с дороги, пока он пытался подобрать слова.

- Их не убьют, - буркнул он. – И я бы на их месте радовался. А они недовольны. Странный вы всё-таки народ, Ти-Нау. Надеюсь, я таким не стану.

Кинти снова дёрнул Алсека за рукав, и жрец послушно сел на мостовую, утирая лоб.

- Шафкат, чародей-чужеземец… Глорн, уже сделавший столько, что… - он покачал головой. – Но зачем?!

- Чтобы почтить богов, разумеется, - нахмурился Кинти. – Алсек, тебе что, голову напекло? Хорошо, никто из старших тебя не слышит…

Домой Алсек вернулся на закате, весь в краске, клейкой жиже и травяном соре, и облегчённо вздохнул, увидев у очага Хифинхелфа, Шафката и Койлор. Аманкайя спустилась к ним и села рядом, в нетерпении поглядывая на угли, под которыми были закопаны овощи и мясо. Ящер озадаченно пожимал плечами, глядел то на небо, то на свои лапы и снова поворачивался к Шафкату.