- Хссс, - прошипел Хифинхелф, протягивая руку и преграждая Алсеку путь. – Оружие досстань. Тут кто-то ессть.

- Хвала богам! – прошептал изыскатель. – Далеко?

Иприлор не ответил.

Каменный коридор через десять шагов оборвался, в свете фонарей-церитов заблестело гладкое светло-серое стекло стен. Лучи заскользили по полу, путаясь в зеленоватой с подпалинами «шерсти» - странный покров, похожий на тонкий мох или низенькую траву, устилал пол. Алсек ступил на него с опаской, ожидая, что нити зашевелятся и обовьют его ноги, но волокна остались неподвижными.

- Что это, Хиф? – изыскатель наклонился, потянул одну «травинку» и с удивлением уставился на порезанный палец. Зелёное волокно не поддавалось.

- Мы этого не сстроили, - покосился на него ящер, принюхиваясь к затхлому воздуху подземелья.

Здесь было до странности душно – ни ветерка, будто все щели кто-то закупорил, и незнакомый запах невидимым облаком висел в коридорах. Что-то похожее Алсек чуял, когда взбирался на могильник, разбитый молнией, - так пахло так же резко и странно, чем-то неживым, но горячим.

С потолка посыпались хлопья сажи. Алсек посветил туда и увидел на высоком плоском своде полукруглые стеклянные «глаза», огромные, выпуклые, подёрнувшиеся чёрной плёнкой. Изыскатель открыл было рот, но вовремя прикусил язык. Сквозь закопчённое стекло сочился тусклый синеватый свет, - это были не глаза, а всего лишь огромные светильники. За стеклянными куполами блестел металл.

- Уангайя, - зачарованно выдохнул Алсек, разглядывая стены из тусклого стекла. – Хифинхелф, ты знаешь, сколько всему этому лет?

- Да помню я эти россказни, - сердито покосился на него ящер. Он что-то чуял, и это беспокоило его сильнее, чем возраст древнего убежища. Эти стены, хвала богам, пережили гибель мира, - и на голову они не упадут, сколько бы Скарсов ни плевалось в них огнём. А вот чужой запах…

Алсек сделал ещё несколько шагов. Тёмный зал казался бесконечным. Зелёный «мох» шелестел под ногами. Выгоревшие пятна на нём блестели вскипевшим стеклом. Луч наткнулся на обугленный череп и метнулся в сторону. Ярким пятном мелькнула личинка да’анчи, потревоженная светом.

- Как твои предки тут дышшали? – Хифинхелф открыл пасть, шумно вдохнул и покачал головой. – Воздух не движетсся.

Алсек пожал плечами. Говорили, что вся надземная Уангайя – крохотная часть того, что до сих пор лежит под землёй, невообразимого лабиринта из древнего стеклянистого камня – рилкара, из стекла и стали. Там жило столько людей, сколько не уместится во всём Эхекатлане, там для них были еда, вода и воздух, хотя ни одна травинка никогда не выросла бы на здешних камнях. Алсек думал иногда, как это могло выглядеть, представлял себе рукотворные реки, сверкающие хрустальные водоводы и чаши, неживой золотисто-белесый свет, такой же яркий, как наверху. Но здесь, вокруг него, не было ни водоводов, ни рек, ни света… ни даже воздуха, пригодного для дыхания. А ведь он ещё не под землёй! «И верно – как они жили тут?!» - Алсек снова пожал плечами и направил луч церита на дальнюю стену. «Там должны быть ещё ворота… Храни нас Аойген!»

Впереди на два десятка локтей вверх громоздилась груда обломков, спёкшихся воедино от страшного жара, почерневших и покорёженных. Вывороченные из стен обломки рилкаровых плит, разбитые камни, многоцветные осколки и ошмётки, стальные пластины и металлические черви в оплывшей легкоплавкой обмотке, - всё сплавилось в непроходимый завал, сверху, как пруд ряской, подёрнувшийся мерцающими алыми разводами. Колдовские печати покрывали его сверху донизу, тускло поблескивали во тьме и угрожающе вспыхивали, едва луч фонаря прикасался к ним. Если по ту сторону груды и были когда-то ворота, сейчас о них не стоило и вспоминать.

«Боги! Кто же это сотво…» - Алсек прервал мысль на полуслове и вскинул руку, вспыхнувшую золотом. Луч церита выхватил из тьмы что-то огромное, красно-чёрное, ощетинившееся шипами. Теперь, когда волокно под ногами перестало шелестеть, а кольчуга Алсека – брякать, он слышал чужое дыхание – тяжёлое, сдавленное, прерывистое…

- Ссскарссс! – Хифинхелф бросился в темноту, окутываясь желтовато-зелёным сиянием. Алсек вскинул руку, надеясь, что солнце над Уангайей ещё не закатилось.

- Ни-эшайя!

Вихрь золотистых сгустков света взметнулся к потолку, ослепительная вспышка залила древнюю залу и отразилась от блестящих стен. Алсек еле успел зажмуриться.

- Хссс! – сердито зашипел из темноты иприлор. Что-то грузное зашевелилось на горе обломков, и они захрустели. Ящер коротко присвистнул и окликнул изыскателя, ошарашенно мотающего головой.

- Алсссек! Иди сссюда!

Жрец провёл ладонью по обожжённым глазам. «К Джилану такие стены!» - поморщился он. «Чем я думал-то, когда запускал вспышку?!»

- Хиф, ты живой? – спросил он на всякий случай, почти на ощупь пробираясь к стене. После золотых сполохов всё плыло перед глазами, красные пятна летали вокруг. Остатки свечения медленно таяли под стеклянным сводом залы.

Алсек замер в десяти шагах от Хифинхелфа, сжимая в ладони рукоять палицы. Здесь действительно был Скарс – и жрец не мог понять, почему иприлор, склонившийся над ним, ещё жив.

- Хссс, - ящер опустился на корточки, дотрагиваясь до красной чешуйчатой шкуры. Тяжёлая лапа Скарса дрогнула, но не поднялась с ковра обломков. Алсек осторожно приблизился ещё на шаг – и, не сдержавшись, помянул Джилана.

Слышал бы его в этот миг верховный жрец – дело не обошлось бы малым взысканием! Упоминать имя бога-разрушителя, несущего тлен и гниль, покровителя богомерзких Нерси?! Да, почтеннейший Гвайясамин был бы очень недоволен… хотя, кто знает, что сказал бы сам Гвайясамин, увидев то, что увидел Алсек?

Огромное чешуйчатое существо распласталось, раскинув лапы, среди битого камня и обугленных костей. Его тёмно-красная шкура была покрыта пятнами крови и хлопьями пепла, прилипшими к чешуе. Чёрные шипы, проросшие на плечах, были изломаны, руки от локтей выгибались под неестественными углами, и шкура на месте изгиба полопалась и сочилась сукровицей, - кто-то с чудовищной силой вывернул хеску суставы, и его кости треснули. Обломанные древки нескольких стрел торчали из лап и груди, но самая страшная рана зияла в правом боку.

- Хссс, - Хифинхелф дотронулся до её окровавленных краёв, и Скарс дёрнулся с судорожным вздохом, но с места не двинулся. Его бок был разворочен, будто его драли стальными когтями, из дыры виднелись обрывки внутренностей.

- Это не люди, - прошептал жрец, глядя на изувеченное, но ещё живое существо. Иприлор согласно кивнул.

- Люди не стали бы вырывать печень заживо, - еле слышно пробормотал жрец, склоняясь над истёрзанным телом. Голова Скарса была запрокинута, широкие перепончатые уши едва заметно вздрагивали – он слышал шаги и голоса, но не видел уже ничего. Там, где когда-то были глаза, протянулись рваные раны – морда хеска была располосована от уха до уха теми же страшными когтями, что вырвали ему внутренности. Чёрная пена – кровь, смешанная с сажей – сочилась изо рта и ноздрей при каждом выдохе.

- Кто его так? – шёпотом спросил Алсек, судорожно вспоминая, что ему рассказывали об устройстве Скарсов. Мучения этого существа следовало прекратить, и как можно скорее.

Иприлор опустился на пол рядом с демоном и дотронулся до его виска. Хеск медленно повернул голову, перепонки ушей зашевелились, становясь торчком. Хифинхелф вытянул руку, глядя на Скарса сквозь «вилку» из широко расставленных пальцев. Короткие когти ящера сверкнули зеленью.

- Фаррх, - кровь изо рта хеска потекла сильнее. – Зноррх-ха?

- Да, - Алсек старался говорить твёрдо, скрывая дрожь. – Я знорк. Не бойся. Кто бы ты ни был, скоро твои страдания закончатся.

Скарс повернул голову на звук. Ему тяжело было шевелиться, он и дышал-то с трудом. Алсек стиснул зубы.

- Фаррх… Они веррх…ррнутся. Джейхррх…горрх… они безумны, все они… фарргррх… - Скарс сглотнул кровь и оскалился. – Уходите, зноррх-ха… уходите…