- Наш царь навестит тебе сегодня после заката, подготовься.

Которого бросил его бывший любовник, вкладывая в слова тайный смысл. Мне, усталому и опустошённому было не до загадок, и потому я спросил напрямую.

- Филипп хочет провести со мной ночь?

Павсаний жёстко усмехнулся, затем как ребёнка погладил меня про голове.

- Желания царей нам не следует предугадывать, все что я знаю, только то, что мой великий покровитель, имеет какую-то задумку на счёт тебя. И как бы не трепыхалась рыбка, опытный рыбак все равно подведёт сеть. Поэтому не ищи подоплёку в его предложениях, а лучше смирись.

- Как ты?

- Как я, Гефестион. И не прогадал.

- Выходит, оно того стоит, да? За золото и почести продать доброе имя?

- Ничего ты понимаешь!

Ухватив за грудки, Павсаний приподняв меня, встряхнул, точно цыплёнка, мгновенно становясь багровым. Впечатал спиной в шкафчик, попавшийся невзначай. Загремела посуда, зазвенели сосуды для воды и вина, тонкой критской керамики. Павсаний не обратил на неё никакого внимания, подержав немного, отпустил и быстро вышел из дома. С помощью старого слуги, я принял ванну, не удержавший, добавил для аромата немного сушёных лепестков розы. Гардероб Павсания, подошёл как нельзя лучше, имея примерно одинаковое телосложение, (я был чуть выше и худее в талии), мы могли наносить одни и те же вещи. Отобрав просторный пурпурный плащ и длинную тунику чистого белого цвета из египетского льна, с аппетитом откушал мясо ягнёнка под соусом из ягод кизила и закончил трапезу фруктами – гранатами и лимонами. Слова Павсания не шли головы, в какой-то момент даже подумал отдаться Филипу, ведь тебе был более не нужен.

Мысли шлюхи!

Нет, я не хотел становиться продажным мальчиком и жить подобно Павсанию, пусть даже утопая в роскоши. Пусть я и не принадлежу роду благородного Аминтора, и существую вот уже несколько лет, как вольноотпущенник, но, Аид меня забери, остались же в душе, крупицы гордости. Приняв решение не подаваться на уговоры царя, даже если тот будет склонять к ложу, немного повеселел. Теперь оставалось только дождаться его визита. Осматривая сад гостеприимного хозяина, с редким деревьями и пышно цветущими клумбами, потерял счёт времени и когда испуганный слуга нашёл меня на одной из платановых аллей, изумился, оказывается настал вечер.

Медные светильники, расставленные по углам, издавали пряный кедровый аромат, тускло освещая пиршественный зал, предназначенный для встречи. Опираясь локтями о изголовья лож, мы сверлили друг друга внимательными взглядами, пытаясь скрыть собственные мысли и выведать чужие. На Филиппе был золотой венок из дубовых листьев с самыми настоящими желудями, из янтаря. Широкий хитон, с алой каймой, соскользнул с левого плеча обнажая смуглую кожу, в глаза бросился кривой шрам от дротика. Заметив мой интерес, царь ничего не сделал чтобы прикрыть плечо, напротив немного приосанился и ухмыльнулся с грязным смыслом. Мы поговорили об не существенных вещях, общих знакомых, усыпляя бдительность улыбнулись друг другу и только после поднятий двух чаш, Филипп серьёзно спросил.

- В чем причина ссоры с Александром?

- Это наше дело!

- Ошибаешься. Это государственное дело, ложе наследника трона не должно пустовать.

- И при чем здесь моя скромная особа?

- Не прикидывайся глупцом Гефестион, разве ты не лелеешь в своей хорошенькой головке честолюбивые идеи, не строишь планы обзавестись богатствам и властью? Хоть тысячу раз отрицай это, знаю, я давно разгадал твою корыстную натуру.

Сделав паузу в было накаляющейся дискуссии, крикнул рабу чтобы наполнили наши чаши. Томно вздохнув, я послал Филиппу многозначительный взгляд и немного отпил терпкого ионийского. Он попался, впервые кто-то обманул самого проницательного, конечно, после Одиссея, человека в истории Греции. Подавая неясную надежду, но, не объясняя границ покорности, я выиграл время для раздумий. Понимая: недаром вы поместили меня к Павсанию, надеятесь на обычную человеческую зависть! Заставили примерить роскошные одеяния. Человеку, почти месяц проведшему в горах, вынужденному жить как последний нищий, ради куска хлеба таскающего дерьмо за козами, должно было быть нестерпимо желанно сытое и безбедное существование, пусть даже купленное бесчестьем.

Твой отец хотел походя сломать меня и весьма преуспел бы, но, не учёл одной несущественной детали - мне нечего терять.

- Я предлагаю, стать моим виночерпием, Гефестион. Поверь, такой шанс выпадает раз в жизни, за право подавать царю кубок на пирах, сражаются многие достойные юноши. Ты станешь моим ближний другом и отныне, твоя честь будет моей честью, твоя обида ударит по мне, а твой враг захлебнеться кровью!

Щедрое предложение! Даже слишком! Думаешь я ухвачусь за него? Брошусь к тебе на шею, плача от умиления? Ты отличный интриган Филипп, но сегодня ты уйдёшь ни с чем.

Из густо-синих, сверкающих как драгоценное сапфиры, глаз, побежали крупные лживые слезы, меня никто не учил лицемерить, это произошло как бы само-собой, когда, не опуская ресниц, беззвучно рыдая, я преданно смотрел на благодетеля. И Филипп попался, кряхтя сполз с ложа, желая утешить меня, прижимая к волосатой груди пахнувшей лавандой и кислым старческим потом.

- Вот и славно, Гефестион, не отказывайся когда счастье плывёт тебе в руки, скоро все богатства Македонии станут твоими, даже Пелла будет принадлежать моему симпатичному мальчику.

Игриво пощекотал под подбородком, награждая, как хорошую охотничью собаку. Его глаза находились так близко, и были так черны, непроницаемо черны, точно глубины Тартара.

- Александр будет взбешён.

Каким бы же было самообладание царя, когда расслышав сказанное на ухо не отразились на его лице злобной яростью. Сдержался, не залепил пощёчины, хотя мог бы. Я тремя словами обрушил всю его тщательно выстроенную ложь и ради чего?

Посмотреть на вызванные эмоции.

Филипп лишь замер, переваривая в голове резко изменившуюся ситуацию и быстро нашёлся!

- Безусловно! Ты заставишь его страдать. И раз уж мы заговорили об Александре, вот маленькая плата, которую я хочу получить!

То, чего я никак не ожидал, а точнее даже не допускал в построенной теории, это поцелуя. Филипп смял мои губы, на мгновение вырвал из холодной рассудительности, ввергнув в полное смятение.

Нет, все-таки я недооценил царя!

Твой отец был опытный воин, как в бою, так, и в интригах, и когда я уже торжествовал победу, одним порывом, обезоружил. Его твёрдый язык быстро проник между неподвижных, удивлено приоткрытых губ, по-хозяйски властно, облизал небо и щеки со внутренней стороны, и мне оставалось только одно, глухо застонав, замереть в его объятьях. Краем глаза, уловил движение возле одной из занавесей, не скрываясь, Павсаний наблюдал за нами.

Отлично! Даже если я проиграл завязку, финал будет за мной.

Оторвавшись от полнокровных губ Филиппа, нежно провёл пальцами по его скулам, обрисовав один из многочисленных шрамов, прикоснулся в нему губами. Назад пути не было, я утратил всякий стыд, и, обнадёжил царя своей доступностью.

- На днях я призову тебя, будь готов, в любой момент встать возле ложа. Да, совсем забыл сказать, Александр согласился на брак с персидской княжной, через полнолуние свадьба, ты, увы, не приглашён!

Похохатывая Филипп шатаясь двинулся к выходу, крикнул чтобы подали носилки.

Я сидел с остановившимся взглядом, блестящий от недавних слез, и вдруг как он, захохотал. Не скрываясь от глаз царского телохранителя, залился истерическим смехом. Найдя недопитую чашу с вином, опрокинул, одним глотком осушая до дна, и мне показалось мало.

- Ещё вина! Несите много вина!

К полуночи я стал подобен Селену, не держался на ногах и нёс бессвязную чепуху. Две амфоры, полупустые, перекатывались под пиршественном ложем, всю ночь орал благодарственные гимны Афродите, в перерывах смачно рыгал на пол. Утро встретил в снеговой ванне, с компрессом на лбу из успокаивающего настоя. Немного очухавшись, спросил о количестве выпитого.