Я отмахнулась от нее и шагнула к Алексу. Я не хотела садиться, не хотела, чтобы меня

увезли. Я хотела получить ответ.

– Почему Джош ушел? Почему не остался?

Алекс колебался, словно взвешивая свои слова. Он начал отступать, но я ухватила его за

запястье и заставила остановиться. Снова покатились слезы, меня трясло от досады на правду,

которую все отказывались видеть. Как я могла заставить его понять, что я – Элла? Что рука, которую

он держал, принадлежала не его девушке, а ее сестре. Мне.

– Алекс? – Тон медсестры был требовательным. Казалось, она говорила: сделай что-нибудь,

успокой ее, иначе это сделаю я.

– Не беспокойся о Джоше, – сказал Алекс, бережно подталкивая меня к коляске. – Он знает,

что это не твоя вина.

О, это была абсолютно моя вина. Теперь я помнила всё, все последние ужасающие детали

убийства своей собственной сестры. Когда меня повезли к лифту, рыдания эхом разнеслись по

коридору. Звук был такой пустой и жалкий, что я вздрогнула. Но это не остановило ни слезы, ни

рыдания, ни боль.

– Никто не винит тебя, Мэдди. Никто, – продолжил он, когда медсестра наклонилась, чтобы

проверить мой пульс.

Она была обеспокоенной, даже напуганной. Алекс же выглядел так, будто его сейчас

стошнит.

Я оттолкнула медсестру и повернулась к Алексу:

– Посмотри на меня. Перестань говорить мне, что это не моя вина, и посмотри на меня!

Он обошел мою коляску и посмотрел в мои глаза.

– С самой аварии я смотрю только на тебя, Мэдди. И я вижу все ту же сильную, прекрасную

девушку, что и раньше. То, что… случилось с твоей сестрой, не изменит этого.

Я не могла представить, что бы он сказал, если бы понял, что заботился об Элле, а не о своей

драгоценной Мэдди.

30

LOVEINBOOKS

10

На нужном этаже двери лифта открылись. Папа бросился к нам, услышав мои крики. Мама

тоже была с ним, она кричала на Алекса из-за того, что он не разбудил их.

– Алекс не виноват, – кое-как удалось выдавить мне. – Элла.

Это последнее тяжелое слово потребовало огромного количества энергии, и я почувствовала,

как ускользаю в темноту, теряя сознание.

– Мэдди? – позвал Алекс. Излучаемый им страх конкурировал с моим собственным.

Я не хотела видеть, как умрет надежда в их глазах, когда они осознают, что я – Элла.

Я посмотрела на папу, на своего собственного отца, на человека, с которым я завтракала

каждое утро в течение семнадцати лет. На человека, который тренировал в средней школе мою

команду по футболу. На человека, который пытался научить меня ездить на велосипеде как-то после

обеда, когда мне было семь, а позже, тем же днем, сидел вместе со мной в отделении скорой помощи,

пока мне вправляли вывихнутое запястье. Годы, проведенные вместе… куча событий… а мой

собственный отец даже не узнал меня.

А может просто не хотел узнавать. Может, он хотел, чтобы выжила Мэдди, потому и видел

во мне ее.

Папа забрал у Алекса коляску и повез меня в палату. Ужас промелькнул в его глазах. Где-то

далеко, в глубинах сознания я помнила, что он считал меня Мэдди, и его успокаивающий шепот

предназначался не мне.

– О чем ты думал? – кричала мама на Алекса, держа его за воротник рубашки. – Зачем ты

позволил ей спуститься туда? Почему не разбудил нас?

– Пожалуйста. Он не виноват. Это все я, – запротестовала я.

Меня настигло осознание того, кто я на самом деле, и того, что я должна была рассказать им.

Меня затрясло, заледенел каждый дюйм тела. Холодно. Я изо всех сил пыталась выговорить эти

слова, сказать родителям, что я – Элла, но не могла издать ни звука.

Папа помог мне перебраться обратно в постель из инвалидного кресла, затем сел подле меня.

– Мы поможем тебе пройти через это, Мэдди. Обещаю.

Пройти через это? Фраза прозвучала так отстраненно. Недостижимое утешение, на которое

я не имела права надеяться. Я была уставшей, злой и завидовала тому, как легко сестре все

удавалось. Я кричала на нее. Последние сказанные мной слова, последние услышанные Мэдди слова

были горькими и злыми.

– Что я наделала? Боже, что же я наделала?

Все, чего я хотела теперь – поменяться местами с Мэдди, вернуть ей жизнь, которую я

забрала. Я не хотела оставаться здесь. Не без нее.

– Мы не сердимся на тебя, малышка. Мы не можем сердиться на тебя.

Папа никогда не называл меня так. Он звал меня Бэллси, когда я была маленькой, или

Изабеллой, когда сердился, но чаще всего называл Эллой. Малышкой он называл Мэдди, и она это

прозвище ненавидела, но использовала, чтобы продлить комендантский час или получить

дополнительные деньги на туфли или джинсы.

– Мне так жаль, я не хотела ее смерти.

Я откинулась назад. Вес этих слов буквально придавил меня к постели. Вжимая ноющие

плечи в подушку, я на минуту захотела раствориться в постели и никогда не возвращаться назад.

– Мы знаем, – сказала мама. – Это была ужасная случайность, но ты здесь, с нами, Мэдди.

Ты жива, и впереди у тебя целая жизнь. Целая жизнь. Я хочу, чтобы ты думала об этом,

сконцентрировалась на том, чтобы стать сильнее. Твоя сестра хотела бы этого.

Я перевела взгляд на папу, гадая, думал ли он и верил ли он так же, как и мама. Он

улыбнулся и кивнул, но в его взгляде я видела страдания, борьбу с чувствами, которые он пытался

удержать под контролем.

– Элла бы не хотела, чтобы ты тратила хоть минуту своей жизни на чувство вины. Она бы

хотела, чтобы ты жила, делала все, о чем когда-либо мечтала, и многое другое. Делай это для нее,

Мэдди. Живи для нее.

Они хотели, чтобы я была Мэдди. Алекс, папа, мама, друзья, ждавшие в холле часами…

днями, пока я не очнулась. Они ушли только тогда, когда Алекс пообещал, что позвонит, если мое

31

LOVEINBOOKS

состояние изменится. Каждый из них хотел, чтобы Мэдди жила. Они считали меня ею, они убедили

себя в том, что я – это она. Может, настоящая проблема не в том, что они не узнали меня, может,

проблема в том, что я – это я, а не моя сестра. Как я могла сказать им правду, ужасную правду о том,

что девушка, за жизнь которой они так сплоченно молились, умерла?

Я не могла с ними так поступить. Не могла поступить так с ней. Если они хотели, чтобы

Мэдди жила, я сделаю все, чтобы так и было. Мэдди заслужила шанс на настоящую, счастливую

жизнь. Я забрала это у нее злым поворотом руля. Мой эгоизм заставил меня сотворить это с ней. Я

оборвала ее короткую жизнь. Она получит то, что заслуживала.

Мэдди повзрослеет, пойдет в колледж и заведет семью. Я позабочусь, чтобы у нее было то,

чего она хотела, или умру, пытаясь. Я сделаю это для нее, для родителей, для Алекса. Я похороню

себя, а взамен подарю Мэдди свою жизнь.

32

LOVEINBOOKS

11

На улице было холодно. Тонкий слой инея блестел на гранитных надгробиях, люди

осторожно ступали по мокрой траве. Предполагалось, что к середине дня потеплеет, будет ясно и

солнечно.

В любом случае, мне было все равно.

В машине стоял запах сосны и шампуня для ковров. Наверняка на зеркале заднего вида

висит дешевый картонный освежитель воздуха. Если постараться, я могла бы увидеть его со своего

места. Но это значило, что придется пошевелиться, а мне не хотелось.

Окна запотели, и я протерла стекло рукой. Мама с папой уже были там, стояли у глубокой

ямы в земле и говорили со священником. Вокруг них столпились люди с опущенными головами и

напряженными плечами.

Я была рада выбраться из больницы, чем-то заняться, а не просто смотреть на белые стены,