Annotation

История подростка и бомжа-ветерана, объединившихся, чтобы спасти жизнь одного ребёнка.

Свительская Елена Юрьевна

Свительская Елена Юрьевна

Брат, которого нет

Брат, которого нет

Солнце золотило лужи и красило позолотой силуэты домов, деревьев и людей, выползающих из своих клетушек на работу, большей частью, постылую. Воздух осенний был свеж, хотя, кто-то из них, зябко кутающихся в разноцветные пальто, куртки и шарфы, а также прикрывавших руки перчатками, назвал бы его морозным. Листья ещё только-только начинали краснеть или желтеть - мир ждали перемены, впрочем, пока они только ещё начинались. Ну, а я как обычно сидел на скамейке - и спешить мне было некуда.

Собственно, смена моя утренняя закончилась ещё до того как поползли по городу первые автобусы и первые из ранних тружеников, а до вечерней было ещё далеко. Я с аппетитом жевал старый батон - мне знакомый сторож из соседнего магазина дал ящик продуктов, с плесенью, и большей частью было достаточно там часть от чего сковырнуть - и потому завтраком, обедом и парой ужинов я был вполне себе обеспечен. Мешки с бутылками, стеклянными и пластиковыми, отмытыми в фонтане - милиционер только скривился, меня завидев, но смолчал, то ли из уважения к моей старости, то ли считая ниже своего достоинства лишний раз препираться со мной - стояли гордо, строем, возле облюбованной мной скамейки.

Сначала мимо меня пролетела, глухо бряцая об старый асфальт, алюминиевая банка из под пива, ускоренная чьим-то серьёзным пинком, потом мимо прохромал Максим, серьёзный парнишка двенадцати лет из ближайшего к парку дома, непривычно согнутый и мрачный.

- Ты чё, парень? Двойку снова получил? Снова влетело?

Он притормозил, мрачно глянул на меня. Нет, не двойку. Тут явно что-то похуже, вон, он даже не огрызнулся.

- Ну, это... - смущённо взъерошил он свои волосы. Поговорить, видимо, хотелось юнцу, вот он был даже согласен поговорить со мной, хот я всё ещё колебался в нерешительности.

- Не моё, конечно, дело, понимаю, парень, - развёл руки в стороны - из моего бутерброда выпал кусок ветчины, прямо в грязь.

Он растерянно проследил, как я спокойно положил свёрток-тарелку на скамейку, нагнулся, чуть протёр ветчину тыльной стороной руки - и в рот запихнул.

- Так грязно же! - не выдержал юнец, - Там же микробы!

- Да ничего, вроде не сдох ещё, - ухмыльнулся, - Может, у дорожных микробов с моими перемирие?

- Странный ты, - он усмехнулся, хотя и только на миг.

- А тебя, что ли, не предупреждали?

- Предупреждали.

- Ну вот, - я с кряхтением сел обратно, прихватил пакет с бутербродом, - Надо ж мне отрабатывать репутацию.

Я задумчиво ел, изучая позолоченные силуэты деревьев, домов и людей, в который раз восхищая многообразием этого мира и тому, как порою неожиданно меняются вроде обычные в стельку вещи... он задумчиво стоял рядом, переминаясь с одной ноги на другую... потом всё-таки сел на скамейку, хотя и поодаль...

- А... - начал и заткнулся.

- Я буду нем как могила.

На слове "могила" его перекосило. Я отложил бутерброд себе на колени и сочувственно спросил:

- Что, умер кто-то?

Он весь поник, сжался, сгорбился...

- У... умрёт...

- А что случилось?..

Тут его прорвало:

- Понимаешь, мои родители женаты уже тринадцать лет...

- И так бывает, - киваю.

- А отец с какой-то новой бабой на работе загулял...

- И так бывает, - киваю.

- А матери кто-то донёс, кто их вдвоём видел у чьей-то чужой квартиры...

- И так бывает, - киваю.

- Ну они... ну, папа с мамой, как с цепи сорвались... точнее, сначала сорвалась мама, потом, наслушавшись её воплей и того дерьма, которое она орала, сорвался уже отец...

- И так бывает, - задумчиво тереблю край пакета-тарелки.

- Я тебе есть мешаю? - спохватился он, - Извини.

А добрый пацан.

- Да не, я то уже поел, - Ну, отчасти поел же ж. Да и ему уши нужны.

- В общем, - он шмыгнул носом, - Они даже решили разводится...

- Да, бывает... - вздыхаю, - Бывает, что разрушается семья...

- А мать что-то такое орала про "аборт сделаю"... я думал, что то причёска какая-то... что у них всё рушится, а ей в парикмахерскую припёрло... ну, а Васька... Ну, Васька из параллельного... Ну, мы с ним самолёты вместе складываем и пускаем с крыши школы... он мне сказал, что я придурок и "аборт" - это операция. Ну, я испугался, что мама чем-то больна, полез в интернет и... и там... - тут его перекосило от ужаса.

- Значит, брат твой умрёт?

- Может... может и брат... я как увидел... ну, что с ними делают... там даже фото были! Я к ним побежал... мол, нельзя же так... вот, там их расчленяют на части, заживо... А отец что-то мнётся, а мать орёт, что "я от этого кобеля детей рожать больше не буду"... - Максим с отчаянием посмотрел мне в глаза, - Ты представляешь, им всё равно! Всё равно, что моего брата заживо расчленять будут! Ну, точнее, они говорят, что он ещё ничего не понимает... что там только кусок мяса ещё... мелкий кусок мяса... Хотя я запутался... в интернете пишут, что у него сердце бьётся ещё до рождения... ну и там всё есть, как у людей: глаза, уши, руки, ноги и всё... ну, хотя и постепенно всё появляется, по частям... но они там уже как-то живут... Так почему они - это кусок мяса? Если у них даже сердце бьётся?..

- Ну, видишь ли... - вздыхаю, - Есть разные версии. Одни считают, что жизнь начинается после рождения, и душа входит с первым вздохом... другие, когда там твои папа и мама... ну, ещё только того... А кто-то вообще утверждает, что душа выбирает себе родителей и семью ещё до рождения и даже до зачатия... и точно доказать или опровергнуть ни одну из этих идей наука пока не в состоянии... так и спорят...

- Да там чего только не говорят! - он рубанул воздух рукой. Хотя, может, пролетавшую мимо мошку, - Там кто-то треплется на тему многих жизней - будто такое возможно - и мол, если у кого рано проблемы начались, значит, мол, в прошлых нагрешил. Но, по-моему, это не аргумент. Точнее, он не оправдывает тех, кто убивают детей. Да и... Сашку жалко... это мог быть мой младший брат... у меня его ни когда не было... а я хотел и иногда очень сильно хотел...

- А почему именно Сашка? - заинтересованно скребу свои волосы, намытые пару недель назад.

- А мужик такой был. Крутой воин... ну и... Сашка ж крутое имя!

- Крутое имя, - согласно кивнул я.

Какое-то время мы сидели и молчали.

- Ну, нельзя же так! - с отчаянием выдохнул он, - Нельзя ж так с Сашкой!

- Попроси ещё, - предложил я, - Скажи, что Сашка тебе очень нужен.

- Ну... - он задумался, потом вскочил, - Ну, я попробую! - и пошёл, а потом и побежал в сторону, обратную от школы.

- Благослови тебя Господь! - тихо сказал я, глядя ему вслед.

Всё-таки, почётное это дело - защищать младшего брата. Даже если и не сбережёшь...

Пальцы невольно сжали мешок с остатками бутерброда - и начинка брызнула во все стороны.

- Ты сделал, что мог, Слава, - серьёзно сказал я себе, вслух. И от меня шарахнулся прилично одетый мужчина средних лет, а второй, молодой, наоборот, вздрогнул, и посмотрел так, словно ему что-то сказал громогласный голос с неба.

Упаковав в мешок то, что осталось от завтрака, я накинул на спину рюкзак с гостинцем от того сторожа из магазина, подхватил наполненные мешки с банками и пошёл сдавать мои трофеи, менять на бумажки и кругляши. Дела лечили мысли. Ну, хоть отчасти. Мысли и воспоминанья о тех боях, которые мы прошли вдвоём... И о той распитой в мирное время бутылки, о том, что я отпустил брата в ночь... из которой он не вернулся...