После второго графина, он заявил: "Какого фига мы травимся этим суррогатом? Пошли к нам в номер, у меня в чемодане есть привезенная с Кубани бутылка первача".

Все согласились. Мой внутренний протест никто не услышал. Я понимал, что выспаться сегодня не получится. В номере о себе опять дали знать слабость и кашель. Я выпил таблетку антибиотика и лег на диван. На предложение присоединиться к столу ответил временным отказом. Как уснул, не помню. Просто отключился.

Утром мы все собрались на завтрак в столовой. Был обычный шведский стол, но я отметил его разнообразие и богатство по сравнению со столами для представителей. Начальство отрезало поистине огромные куски осетрины себе на тарелку, менеджеры же боязливо засматривались на буженину, ожидая негласного разрешения на нее накинуться.

Я себя чувствовал разбитым, поэтому взял один тост с ветчиной и чашку крепкого кофе. Через столовую можно было выйти на улицу. Я так и сделал. Как был в костюме одном, так и вышел на мороз. Закурил первую за сегодня сигарету, жадно затянулся, так чтобы обожгло легкие, и вроде немного пришел в себя.

На холод решились выйти еще двое. Я их не знал. Мы представились друг другу. "Максим. Москва. Менеджер", - сказал я. "Оля. Питер. Иван. Мурманск. Тоже менеджеры", - ответили они. Улыбок на лицах ни у кого не было. Они рассказали, что менеджерами работают уже больше года, и сами удивляются, как еще на плаву. Акции в этом квартале провалились в очередной раз. Регионал лютует. Продажи упали.

Я также узнал у них, что этот выезд станет для многих последним. В столе директора уже лежит черный список на увольнение. А на мой вопрос, почему нельзя было это сделать по-тихому на местах, они ответили:

- Ты с Луны, что ли, свалился, Максим? Такая практика в порядке вещей. Унизить, растоптать и свести свои личные счеты на глазах у всех. Это целый театр, где все роли расписаны заранее.

- Да? Я не знал, что все так плохо.

- Бедный. Как ты вообще собираешься работать менеджером?

- Ну не знаю. Как все. Строить коллектив, команду. Обучать своих сотрудников.

- Запомни одну вещь, Максим, - сказала тихим голосом Оля. - Всех, кто хочет работать по правилам, ждет линчевание. Руководству не нужны крепкие коллективы, с авторитетными менеджерами. Такие коллективы опасны. Они теряют лояльность, страх. Они начинают сначала просить, потом даже требовать изменения правил игры. Таких колоссов сбивают с ног, а потом рушат и дробят команду. Всех адекватных и нормальных менеджеров так извели. Здесь работает лишь один закон: никаких законов.

- Хорошие новости с утра. Я о чем-то таком догадывался. Моего менеджера недавно так уволили. Правда, теперь я понимаю, что ей еще повезло, и моей вины тут уж точно нет.

- Это ты о ком?

- Вера Рузанова, не слышали о такой? Она больше пяти лет работала.

- Как же, как же. Слышали. Не дала Круглову после корпоратива на Новый год. Вот он и начал копать под нее. А если копнуть, даже у самых правильных работников, как твоя Вера, можно всегда что-то найти. Крутимся, как можем ведь.

- Круглову? Это не Сергею ли Круглову из Краснодара?

- Ему самому. Он у нас красавец, один такой.

- Я с ним вчера пил. Нормальный мужик вроде.

- Пил? Вас случайно не в один номер заселили?

- В один.

Холодок пробежал по телу.

- Понятно. Значит, к тебе утку подселили. Осторожней с ним. Он на короткой ноге с Ириной и директором. Его, как подстилку подсовывают ко всем, кого хотят прощупать. Ведет он себя, как свой, и не заметишь ничего. Рубаха - парень, а потом смотришь - одного нет, другого нет, с кем пил или веселился.

Стукач первой категории, поэтому так долго и сидит на своем месте. Ты осторожней с ним. Лишнего не болтай и держи язык за зубами. Он обязательно будет у тебя про начальство спрашивать, лояльность твою устанавливать.

Я не поверил своим ушам. Образ Сергея у меня никак не вязался со стукачом. Действительно рубаха парень. Свой в доску. Меня переполняла злость. Как можно было уволить Веру, жену и мать двоих детей, только из-за того, что она не отдалась этому пьяному борову? Этому хранилищу анекдотов и похабных шуток? Что за скотство? А если завтра он захочет со мной переспать?

В подавленном настроении я зашел в большой конференц-зал, где все ждали выступления директора. После поездки в головной офис на повестке дня стояла новая стратегия развития компании и постановка новых грандиозных целей.

Я выбрал место в последнем ряду с самого края, оставляя путь для незаметного ухода, в случае, если тошнота перейдет в активную фазу. Несмотря на мороз за окном, в помещении было душно. Все запаслись минеральной водой без газа.

Через минуту свет погас, и в зал вошла небольшая делегация людей. Все зааплодировали. Я такого еще не видел. Что за фанатизм? Справа от меня я увидел Сергея. Он тоже меня увидел и улыбнулся.

Когда я вышел из номера утром, он еще спал. Или делал вид, что спит. "Ишь ты, специально сел на последний ряд, чтобы ничего не заподозрили, - сказал я про себя. - Теперь-то мы про тебя все знаем, голубчик. Если бы не Катька, я бы тебе точно врезал по твоей лоснящейся физиономии". Мне показалось, что он прочитал мои мысли, и тут же устремил свой взгляд вперед на выступающих за кафедрой людей.

Меня мутило еще сильней. Вода не помогала. От пота промокла вся рубашка. Мысли плавали в тумане. Все, что говорил директор и его помощники, слилось у меня в монотонную речь на непонятном, давно умершем языке. Все пытались записать в желтых блокнотах каждое слово, а если что-то не успевали расслышать или понять, с важностью переспрашивали у соседей, а те, в свою очередь, гневно на них шипели, цыкали.

Это было похоже на какую-то секту. Я так и ждал, что сейчас начнется песнопение.

Кое-как я дотерпел до начала первого кофе-брейка. У меня было тридцать минут. До жилого блока бежать далеко, поэтому я решил полежать в игровой комнате. Лег, расстегнул верхнюю пуговицу и ослабил галстук. В телефоне было три пропущенных вызова. Два от матери, один от Катьки. Странно. Катька просто так звонить не будет. Тем более, я ей сказал, что звонить буду сам в перерывах. Решил ей набрать. Ответила не сразу:

- Котенок, привет, - сказала она сбивчиво. - Прости меня, что звонила тебе во время занятий. Я помню, что ты просил этого не делать.

- Привет, милая, - сказал я, уставившись в потолок. - Что-нибудь случилось?

- Котенок, я знаю, ты у меня самый лучший. Ты мне разрешишь.

- Что разрешу?

В трубке возникла небольшая пауза. Я слышал ее дыхание. Потом она спросила:

- Максик, можно я поплыву на пароме с Оленькой в Израиль на недельку после тренинга? Нам по итогам продаж за квартал дают внеочередной отпуск.

- Что?! Какой Израиль? Ты же в Турции.

- Глупенький, мой. Конечно, в Турции, где еще может быть твой зайчик. Тренинг у нас подходит к концу. У меня столько для тебя приятных новостей, как прилечу, все расскажу. Это нужно обязательно будет отметить. Твою девочку выбрали лучшим сотрудником по итогам тренинга. Я блистала, Максик. Регионал сказал, что у меня большое будущее. Ты слышишь, дорогой? У меня большое будущее!

Я слышал, но что-то внутри меня зарождалось. Какое-то еле уловимое новое чувство тревоги или страха. На секунду мне показалось, что все вокруг меня декорации, не настоящее. Все бессмысленно.

- Я рад за тебя, дорогая.

- Милый, что-то я не слышу в твоем голосе радости? Что-то не так?

- Все нормально, Катя. Я действительно рад за тебя. Просто чувствую себя неважно последнее время.

- Милый, так отдохни. Чего ты, в самом деле. Почему я должна на себе это испытывать? Зачем мне весь этот негатив?

- Да нет, все нормально, - не своим голосом ответил я.

- Ну ладно, Максик, мне пора, я побежала. Я прилечу как раз после твоего тренинга. Закатим вечеринку с друзьями. Целую, люблю.

Я не успел ей ни возразить, что был категорически против Израиля с подружкой, ни сказать ничего в ответ. Она повесила трубку, а в это время прозвенел первый звонок.