Нужно что-то другое.

*

Лежащий на кровати Джерри Бастер был очень бледен и, очевидно, испытывал боль, но выглядел при этом целеустремлённо, докладывая ситуацию. Джон оставался в палате и внимательно следил за показателями приборов, потому что не был уверен в необходимости доклада.

То есть не совсем так. Он знал, это важно, таким образом можно будет обезопасить следующий патруль, направленный в тот же район, хотя бы проинструктировав, чего опасаться.

Просто сейчас всё это казалось неправильным, потому что Джерри выглядел слишком… хрупким.

— …а потом я только небо видел. Там был… — Бастер сбился. — Лейтенант Элкотт был… — потряс головой. — Лейтенант Элкотт умер на месте, — произнёс он наконец, и Джон ощутил, как его накрывает волной бессилия. — В это время Джонсон был без сознания. Могу я узнать, сэр…

— Он стабилен, — вмешался Джон. — В коме, но стабилен.

Бастер взглянул на него с благодарностью.

— Джэмми, засранец, — пробормотал он. — Проспал всё на свете.

— Кто-нибудь появлялся до нашего прибытия? — спросил капитан Колдуэл.

— Нет, не видел никого. Было тихо, как… тихо. Местные, сэр, они были напуганы, когда мы появились. Тот, кто устроил это, их напугал.

Были ещё вопросы, но Бастер старался отвечать очень кратко из-за боли, и ему нельзя было дать больше лекарств, чтобы сохранялась ясность сознания. В конце концов было решено повторить всё с утра в надежде, что за ночь раненый вспомнит какие-нибудь детали.

«Песчанник был жив, — думал Уотсон, меняя наконец дозировку. — Он умер от кровопотери и шока».

А не должен был. Это лечат.

Как бы ему ни хотелось врезать по чему-нибудь в бессильной злобе, он заполнял истории пациентов в полной тишине, стараясь не замечать, насколько легче могло быть состояние некоторых, если бы помощь оказывали на месте.

*

Что произошло?

Шерлок закрыл глаза, пытаясь представить картинку, стоя посреди морга.

Бесполезно!

Раздражённый, он начал ходить взад-вперёд, снова и снова, пока не замер у трупа из сороковых, невидящим взглядом уставившись на него.

— Что ты видел? — пробормотал Холмс самому себе. — Лежал прямо напротив входа… И что же это было?

Взяв в руки череп, он пронзил его внимательным взглядом, будто одним только этим мог восстановить лицо, глаза и то видение, которое можно было бы использовать для расследования.

Затем внимание его само собой переключилось на мешок с вещами, которые обнаружили на трупе. Среди них было длинное пальто из довольно плотной ткани: похоже, в прошлой жизни тот был солдатом. В отпуске попал под бомбардировку…

Он провёл по костям большим пальцем. Сталкиваться с этой опасностью каждый день, а потом и дома…

Нет. Нельзя переносить личные впечатления на текущее дело. Встряхнувшись, чтобы отогнать ненужные мысли, Шерлок сосредоточился на имеющихся фактах. Первый труп какое-то время был единственным обитателем того небольшого закутка в техническом тоннеле, который завалило из-за взрывов. С Викторианской эпохи и до настоящего времени заброшенных тоннелей, так или иначе связанных между собой, осталось невероятное множество. В таком хаосе немудрено было заблудиться, особенно если спуститься под землю, приложив достаточно усилий, чтобы открыть дверь, и тем более после сильного, судя по костям черепа, удара по голове, который стал причиной сотрясения.

Надел пальто, снял, а потом снова надел. Так сказали судмедэксперты. Движения в бреду были такими резкими, что несколько костей оказались сломаны.

Но… получается, он был достаточно адекватен, чтобы открыть тяжёлую дверь в поисках безопасного убежища. И, если Шерлок верно предположил путь, которым тот шёл, он выбрал весьма удачное направление, придерживаясь линии Пикадилли.

Из-за этого дела Шерлоку удалось побывать на одной из закрытых станций метро. Пройтись по платформе Олдвич[1] оказалось захватывающе.

Минутку.

— Зачем тебе это делать? — спросил Шерлок у черепа. — И как? С сотрясением пробираться по тоннелям… хотя мозгов хватило бы, только чтобы пальто снять… да ещё и с такой силой, что кости слома…

О.

О!

— Ты и не делал, — Холмс начал улыбаться. — Нет, какая глупость. Но он, этот человек, Алан, снял бы пальто. Значит, был жив, когда…

О, как интересно.

Очень интересно.

А если солдат был в достаточно ясном сознании и точно знал, куда шёл…

О!

*

— Ты как?

Джон, нахмурившись, пялился в тарелку.

— Нормально, сэр. Почему должно быть иначе?

Капитан Колдуэлл сел рядом, всем телом развернувшись к нему, потому что Уотсон упрямо продолжал смотреть перед собой.

— Отлично поработал, Джон. С первой минуты.

Уотсон бросил на него настороженный взгляд.

— Знаю, кажется слишком трудным, — продолжил капитан, — и необоснованно жестоким, но я уверен, ты понимаешь, почему…

— Я понимаю, сэр, — твёрдо произнёс Джон. — Просто… он был жив. Если бы ему оказали помощь на месте, он бы не погиб.

— Теперь этого не исправить, — тем же тоном ответил Колдуэлл. — Не изводи себя. Ты кучу людей спас, Уотсон. Так что не недооценивай собственную работу.

Джон кивнул.

*

— Ты там внизу, Шерлок? — крикнул Лестрейд.

— Уходи, не твоё дело, — ответил Холмс, который, присев на корточки на пыльном полу, внимательно что-то изучал.

— Какого хрена ты делаешь? — поинтересовался инспектор, едва заметив Шерлока.

— Кирпичи.

— Чего?

— Кирпичи… — Шерлок неожиданно замолчал. — Чего вы хотите, инспектор? Посмеяться над моими методами?

— Нет, — Лестрейд прислонился к неровному краю пробитой в стене дыры. — Ты же знаешь, они на сегодня закончили.

— Вот она, преданность делу, — оскалился Холмс. — Как трогательно.

— Мы запрещаем молодым офицерам зависать на работе, это тебе тоже известно, — напомнил инспектор. — Иначе сгоришь на работе. Надо делать перерывы время от времени.

— Перерывы на что? Ходить в кино, чтобы посмотреть на взрывы и падающих в обмороки героинь? — неодобрительно фыркнул Холмс.

— Как дела у Джона?

Шерлок отвлёкся от своих наблюдений и обернулся.

— А что?

Лестрейд смотрел на него.

— Прояви ты хоть половину такой наблюдательности в своих расследованиях, я был бы тебе не нужен, — заметил Холмс и вновь попытался собрать выпавшие из стены кирпичи в нужном порядке, раскладывая их на неровном полу.

Повисло тяжёлое молчание.

— Его друга убили.

— Мне жаль, — тихо ответил Лестрейд. — Он в порядке?

— Нет, он мёртв…

— Я имел в виду Джона, — искорка веселья в голосе инспектора погасла так же быстро, как появилась. — Джон в порядке?

Медленно покачав головой, Шерлок так и не прервал своё занятие.

— Им запрещено демонстрировать печаль или любые другие эмоции, которые отрицательно скажутся на поддержании боевого духа, — с горечью ответил он. — Особенно офицерам.

— Ага, — тихо согласился Лестрейд. — Предполагается, что ты с ещё большим рвением погружаешься в работу.

Шерлок потрясённо на него взглянул.

— Когда я только начинал, в нашем отделе кое-кого застрелили. Пришлось собраться, чтобы найти убийцу и наказать его по всем правилам, а не устраивать вендетту. Такова природа работы, на которой ты служишь и защищаешь. Нельзя позволять себе реагировать, иначе провалишь всё, за что борешься.

— Это глупо, — пробормотал Шерлок. — Все знают, что они на самом деле чувствуют. Зачем лгать?

Лестрейд пожал плечами. Нахмурился.

— Серьёзно, какого хрена ты здесь копаешься?

*

Он раскрыл его.

Преступление, от которого отмахнулись из-за времени, прошедшего с момента убийства. Он, чёрт возьми, раскрыл дело. Его имя появилось в газетах. Не во всех, конечно, но упоминалось. Доказательство совершения чего-то неподвластного остальным, свидетельство интересного дела.

В конце концов, как часто находят тела, призванные превратить сцену преступления в скучную, недостойную даже внимания историков картину, чтобы скрыть нечто по-настоящему занимательное?