- Скотина, - оторвавшись, прохрипел, делая глоток воздуха, чтобы после опять быть втянутым в это сумасшедшее переплетение языков.
Женя, как всегда, спешил, словно это последний поцелуй в нашей жизни. Его язык торопливо скользил по моим губам, то углубляясь ещё дальше, то возвращаясь назад. Признаюсь, целовался он просто умопомрачительно, а ещё этот вкус вишнёвого «Эклипса»… мой любимый.
Когда, как всегда, стало не хватать воздуха, я с неудовольствием почувствовал, что ударяюсь затылком о стену. Конечно, пальцы брюнета смягчили удар, но счастья это «соприкосновение» не доставило.
Сдавленно замычав, я попытался высвободиться, но добился лишь того, что мы отошли от стены и споткнулись об одного из питомцев. Вернее, споткнулся Женя, не желая меня отпускать, утянул за собой, заставив в процессе падения грязно выматериться и поклясться больше никогда не целоваться в коридоре.
Рядом послышался жалобный скулёж, и обиженный пёс убежал в зал. Локи же на пару секунд замер, смотря на нас чуть склонив вбок голову, а затем скрылся в той же комнате. Мы наблюдали за этим в полном молчании и только после того, как обе собаки исчезли из вида, посмотрели друг на друга. Я снова попал под магию его глаз, и чтоб прервать это колдовство, потребовалась вся моя сила воли:
- Ты целуешься как маньяк.
Он в ответ пошло ухмыльнулся:
- Это потому, что я уже месяц ни с кем не трахался…
- Меня не интересуют подробности твоей личной жизни, - попробовал я его перебить, однако ничего не вышло:
- …но в монахи я не записывался, а ты ведёшь себя как целка-переросток, позволяющая только целомудренные поцелуи в щёчку.
- То есть ты ещё тогда планировал меня поиметь? – оставалось только поражаться его самоуверенности и наглости.
- …может быть, - парень, улыбаясь, отвёл глаза, понимая, что я полностью его раскусил. А потом его прямой, без тени насмешки, взгляд обжег меня, будто кипятком, - только не пойму, чего ты боишься? Секса? Не верю, это было бы слишком просто, а с тобой никогда так не бывает.
Я дернулся, пытаясь вырваться, но он, видимо, предвидя это, переместил свои руки на мою талию, одним движением подминая под себя. После Савкин уселся на мою талию, я же ошеломлённо замер, даже забыв возмутиться.
- Так как? – Женя нагнулся близко-близко, а все мои попытки отпихнуть его были тщетны.
Возможно, будь мы в другом положении, это бы и удалось, но не сейчас.
- Я убью тебя, - пообещал я сдавленным голосом, чувствуя, как сосед смещается чуть вниз и ёрзает там… где не положено. Это запрещённый приём! – Хорошо, я скажу, скажу, только слезь!
И потом несколько мучительных секунд наблюдал, как он принимает решение, молясь, чтобы оно было в мою пользу. Ведь сейчас я хочу его до безумия, а это отнюдь не радует.
Наконец, Женя поднялся, подавая мне руку, которую я с успехом проигнорировал, эта сволочь опять выиграла, заставляя меня в который раз поднять белый флаг.
Думал подняться в мою комнату, но понял, что там буду чувствовать себя, как в ловушке, в его комнате тоже, можно было пойти на кухню, но я уже почти поднялся на второй этаж, а развернуться и спуститься обратно - означало бы показать свою неуверенность. Тогда в голову пришла ещё одна комната…
На секунду застыв, я, не оборачиваясь, попросил:
- Возьми с собой ключи.
- Как скажешь.
Это дало мне небольшую фору, чтобы подумать, что сказать. Он ведь не отвяжется, это я знаю точно.
Подойдя к двери своей комнаты, я облокотился на неё, слушая, как раздаются шаги сначала на лестнице, а потом и по паркету.
- Держи, - мне в руки полетели ключи.
Закусив губу, я поймал связку и, быстро найдя нужный ключ, открыл дверь рабочего кабинета. Мы зашли внутрь, и Женя присвистнул:
- Нифига ж себе.
Ну да, он же не видел этой комнаты, так как она была под замком, ключ от которого, в свою очередь, хранился у меня.
Одноклассник сразу же приглядел себе место на пуфике у рояля, я же так и остался стоять у письменного стола, смахнув с него тонкий слой пыли: в последнее время всё забываю провести здесь генеральную уборку.
- И? Я жду.
Он, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, выжидающе глядел в мои глаза. Я сразу почувствовал себя не в своей тарелке и быстро отвернулся, делая вид, что вытираю пыль. На самом деле я просто пытался унять лихорадочно мелькающие в голове мысли. Как выкрутиться, не солгав? Что сказать, не раскрыв правды? На все мои вопросы был только один ответ: такого не бывает! Не бы-ва-ет!
За эти несколько месяцев не только он успел меня неплохо изучить, но и я его, так что понял – несмотря на «раздолбайство», Женя – умный, хитрый человек, который на один удар ответит десятью. Особенно ошеломлял этот внимательный взгляд, свойственный следователям или частным детективам, но никак не обычным подросткам. Мой сосед вовсе не такой балагур, каким пытается себя показать, а после нашего прошлого «серьёзного» разговора я ещё больше в этом убедился.
Сзади тихо скрипнул пуфик, и послышались тихие скользящие шаги. На удивление крепкие руки обнимают сзади, прижимая к себе, а чужой подбородок ложится на моё плечо. Возле уха слышится какой-то интимный ласкающий шепот:
- Хочу знать.
А я не хочу. И снова, сволочь, давит на больные места, заставляя раз за разом поднимать белую ткань на моём жизненном флаге. Как осада крепости. Я бы посмеялся, если бы сам не управлял бастионами в ней.
- Что именно?
- Почему ты боишься наших отношений?
- С чего ты взял, что нас вообще связывают какие-то отношения?
- Мне повторить свой вопрос?
Не уйдёт, не отступится. Теперь он будет задавать этот вопрос снова и снова, пока не получит правдивый ответ.
Пока я обдумывал, что сказать, проворная рука забралась под свитер и майку, начиная осторожно поглаживать живот и кубики пресса. А я не мог его остановить… и не хотел. Да, я не могу лгать ни другим, ни себе, только молчать, уходя от ответа. Но сейчас даже это невозможно: пора признать, что всё происходящее мне нравится, пусть оно и нерационально, неправильно.
«Ты попал, Миша, и попал конкретно» - вопило чувство самосохранения.
Совесть опять упорно молчала.
Те несколько секунд, которые потребовались ему, чтобы расстегнуть мою ширинку, заставили полностью прийти в себя. Выругавшись сквозь зубы, я со всей силы наступил ему на ногу, отскакивая вперёд. Теперь уже матерился Женя в привычной картине – держась за одну ногу и подпрыгивая на второй. Но в глазах так и остался тот же хитрый и лукавый блеск, и я понял, что сосед проверял, как далеко сейчас может зайти. Убью скотину!
Кажется, все эмоции и догадки отразились у меня на лице, так как улыбка этой сволочи стала ещё шире, а сам он снова сел на пуфик, поворачиваясь лицом к роялю.
Открыв крышку, парень нажал пару клавиш, и разочаровано вздохнул:
- Жалко, что он уже не звучит! - пальцы пробежались по неотполированной поверхности с каким-то сожалением. - Знаешь, если бы он был настроен, я бы мог тебе сыграть. У меня на телефоне даже есть несколько записей, хочешь послушать?
От такой резкой смены темы разговора я растерялся, рассеянно выдав первое, что пришло в голову:
- Неплохо бы. А Моцарта ты играл?
Женя задумался, почесав затылок, потом чему-то кивнул, улыбнулся и включил аудиозапись.
А мне только и оставалось удивлённо, чуть ли не открыв рот, слушать вольное воспроизведение этой классической музыки.
Странно, его пальцы совсем не длинные и тонкие, как у музыкантов, да и вообще, он не кажется человеком, увлечённым игрой на музыкальных инструментах, а уж тем более на рояле. Если на то пошло, тут больше подходит какая-нибудь гитара.
Мелодия продолжалась, буквально затягивая в глубину своей неземной красоты. Никогда не слышал такого исполнения, к тому же через аудиозапись, я ведь не часто слушаю классиков, только так - отрывками, из любопытства. Даже не верится, что это он играл, но ведь знаю - не врёт.
