Кабинет Старейшины

— …Так что вот так. — Закончил беседу Макс, затем закрыл папку с документами. — Ладно, у меня еще есть дела, до встречи, друг мой. — Попрощался вампир и вышел из кабинета. Затем, прищурившись, он пошел по лестнице вверх. В принципе — без задней мысли, он просто хотел попасть на крышу, но этажом выше застал странную картину…

— Прошу вас, — на коленях перед Снежной принцессой стоял достаточно влиятельный в клане вампир.

Горячечный бред, который он нес, доносился до Макса урывками. По лицу Атуаль мало что возможно было понять. Но стены и окна уже начали покрывать белоснежным налетом.

Взгляд на сию картину принес Максу двоякие мысли: С одной стороны выглядело это даже забавно… но с другой, что-то в душе Старейшины шевельнулось, какой-то червячок кольнул его сердце. Ревность? Да не смешите… и все же…

Но, тем не менее, вампир не мог пройти мимо Атуаль, даже при том, что она была занята. Сойдя с лестницы, вампир пошел к ней, даже не глядя на несчастного, унижающегося вампира…

Девушка медленно развернулась.

Вампир схватил ее за край длинной белоснежной юбки.

— Леди! — Полузадушенный вскрик стал той последней каплей, что переполнила чашу терпения вампирессы.

— Все, хватит! — Прошипела она, разворачиваясь и кончиком туфли отталкивая от себя руку вампира. — Сколько тебе еще повторять? Я не собираюсь становиться ничьей спутницей! Возлюбленной! И уж тем более женой! Впрочем, открою тебе страшную тайну. Подойдешь еще раз, попрошу своего спутника разобраться с проблемой в твоем лице!

Макс мысленно засмеялся, а на лице появилась лишь легкая улыбка в адрес Атуаль. Но встревать пока он не спешил. Смотрел и ждал.

— Какой спутник? — Возмущенно сказал вампир. — Ты же… недотрога!

— То-то ты никак не оставишь меня в покое! Все, я устала, — резко повернувшись, Чейни посмотрела на Макса и улыбнулась… точнее обычной улыбкой змеиную усмешку, скользнувшую по ее губам, назвать было сложно. Чем ближе Снежная принцесса подходила к московскому вампиру, тем спокойнее она становилась. Исчезал белоснежный налет со стен, на ее губах появилась уже нормальная, нежная улыбка.

Подойдя к Максу, Чейни запрокинула руки ему на шею и поцеловала.

— Привет, — прошептала она, отстранившись почти мгновенно.

— Привет. — Улыбнулся Макс, посмотрев в глаза красавице. — Он тебе докучает? — Взглядом указал Старейшина на ошалевшего горе-воздыхателя.

— Неимоверно! — Пожаловалась Чейни. — Третий раз за неделю.

— Хочешь… я его упокою? — Ласково прошептал некромант, опять глядя в глаза Чейни.

— М, — вампиресса смерила задумчивым взглядом незадачливого поклонника. — Да пусть живет…

— Сударь… вы еще здесь? — Прохладно поинтересовался Макс у стремительно бледнеющего вампира.

— Нет, — Чейни засмеялась, прислонившись к плечу вампира и наблюдая за стремительным исчезновением «сударя». — Он уже исчез.

— То-то же… — Ласково прошептал вампир, обнимая Чейни за талию. — Как ты?

— Я? — Снежная принцесса вздохнула. — Соскучилась и не выспалась.

— Я тоже… У тебя есть планы на эту ночь?

— Если ты останешься со мной, то — выспаться! Осталось всего три дня… вчера пришло об этом напоминание…

— Останусь, с удовольствием.

— Тогда, — Чейни улыбнулась. — Идем?

— Конечно. — Улыбнулся Максимилиан, уводя свою Чейни прочь из этого места.

… За несколько десятков дней особняк Снежной принцессы изменился. По-прежнему стильный и модный, уютный, он приобрел в себе мужские черты. Забытые вещи Макса, запах его одеколона, легкий беспорядок.

Чейни, выйдя из кухни, остановилась, глядя на Макса. Некромант разжигал большой камин в гостиной.

— Знаешь, я только сейчас поняла, что, во-первых, своими руками испортила свою «снежно-недотрожную» репутацию. А во-вторых, ты так подходишь этому дому…

— Да? — Вампир отвлекся от камина, который принципиально разжигал вручную, без помощи магии.

— Ага, — кивнула девушка, проходя. — Зачем тебе потребовался камин, Макс?

— С ним уютнее, а что? — Макс наконец победил камин. — А пояснишь?

— Что?

— Ну, ты сказала, что поняла это только что… мне интересен ход твоих мыслей.

— Просто, понимаешь, раньше получалось, что мы не то чтобы таились. А отношения оставались в тайне… а тот, перед кем разыгралась такая красивая сцена… — Чейни пожала плечами. — Главный сплетник нашего клана!

Макс фыркнул… а затем засмеялся.

— Боюсь, он будет стараться нам не попадаться… ты же его от упокоения спасла.

— Не поможет, — вздохнула девушка.

— Ну… тебе не все равно, Чейни?

— Нет.

— Почему?

— Потому что мне больше нравится идея, что теперь хотя бы Северный клан будет знать, что нашел тот, кто растопил сердце Снежной принцессы, — улыбнулась вампиресса.

— Это уже несказанно радует… — Вампир улыбнулся девушке.

— Уверен?

— Да. — Макс подсел к девушке, приобнял ее.

Чейни закрыла глаза.

— Знаешь… я рада, что встретила тебя…

— Я тоже… — Прошептал он ей на ушко.

— Уверен? — Улыбнулась девушка и как когда-то сказала: — Вряд ли твой покой нарушали такие беспокойные вампирессы как я.

— По сравнению с той же Викторией ты образец спокойствия… ее иногда просто прибить хочется. — Старейшина подмигнул снежной красавице. — Однако такое «беспокойство», как ты неописуемо приятно…

— Чем же?

— Тем, что я нахожусь рядом с тобой, Чейни.

Девушка улыбнулась.

— И? Что во мне хорошего?

— Все.

— Слишком кратко!

— Чейни… ты ведь знаешь, что ты бесподобна. — Подмигнул вампир девушке и… поцеловал ее, обрывая дискуссию.

У снежной принцессы не должно быть слабостей. Снежная принцесса не должна любить. Главная хранительница частицы Ночи воплощенной в ледяном сердце, та что станет новой Снежной принцессой должна быть готова к своей окончательной смерти…

Перед закатом, когда солнце уже успело вызолотить верхушки деревьев, Чейни стояла перед зеркалом.

В ее доме успел побывать чужак. На зеркале в ее спальне было написано чем-то черным:

Чейни вздохнула, отступила в сторону.

— Время пришло. — Спокойно, тихо произнес Макс, обнимая за плечи девушку. Глава клана Смерти не боялся поединков, не боялся смерти… но он не любил сражаться или убивать. Нет, пусть это не будет обманом — он не испытывал никакого негатива, не терзался совестью… просто не любил. Не получал никакого удовольствия от сражения или того, что обрывает чью-то жизнь. И он был готов ко встрече, более того — он жаждал ее. Он ждал этой встречи двести семьдесят три дня, и, наконец, время пришло.

Снежная принцесса вскинула голову, улыбнулась.

— Поцелуй меня на прощание… — Попросила тихо она.

— Поцелую… но не на прощание. Лишь одна жизнь оборвется этой ночью, и она не будет твоей. — Тихо произнес вампир, целуя свою принцессу.

Почти тут же Чейни отстранилась, улыбнулась и… по всему телу, словно надгробный саван зазвенела, тонко звеня и колко переливаясь на свету снежная вуаль.

Девушка закрыла глаза, а открыла их уже она и одновременно не она.

— Сегодня ночью я Атуаль. Снежная принцесса, что является сутью Договора и его Судьей, — прошептала вампиресса. — Предметом договора было тело и душа… и то, и то принадлежит уже тебе. И Астару фон Форрд придется за них сражаться с тобой. Но, в любом случае, часть моей сущности исчезнет. И может быть, это будет Чейни — тот осколок человеческой души, которая еще оставалась в моем теле.

— Посмотрим… посмотрим. — Макс немного устало посмотрел на эту перемену. Он был очень стар, Древен, и уже давно пресытился поединками и всяческими Договорами… но он знал, совершенно точно знал, что даже если ему не суждено выйти из схватки живым, он заберет к Прародительнице и своего врага. Незаметно для себя он прошептал, ни к кому не обращаясь, — Холод Смерти бесподобен, Холод Смерти одинок, он душою не свободен, он — суть проклятый клинок. Будет он во тьме сражаться, будет жизни забирать, чтоб во мгле не потеряться будет он себя сжигать… И когда во льдах, нетленный, будет он свой сон искать, то душой своей бессмертной будет он в огне пылать. — Вампир сам не помнил, откуда пришли эти строки, он не мог помнить того, что говорил ему его собственный учитель в самом начале, когда понял, что обратил избранного Привратником… это было слишком давно. Однако Макс помнил одно, эти строки помогли ему когда-то пройти Тоннель Смерти, одно из самых страшных испытаний для некроманта… Рука Смерти неизменно приносит холод, холод телу, но покой душе.