В конце концов он добивается свободы, получает испанский паспорт и, поступив матросом на генуэзскую бригантину, отправляется в Европу, ближе к дому. Около Алжира 1 января 1784 г. на бригантину нападают алжирские пираты, и Василий становится рабом в городе Хайфа, на палестинском берегу, без какой-либо надежды на освобождение.

Через некоторое время ему неожиданно удается бежать на греческом судне, «не выдержав печали об отечестве своем России, христианской вере и малолетних детях, незабвенно в сердце его обращавшихся». Василий Баранщиков добирается на этом корабле до Венеции, где добивается получения венецианского паспорта. Из Венеции он через Стамбул пытается добраться до России, но застревает в столице Оттоманской империи. Для безопасности, все еще обдумывая способы вернуться в Россию, Баранщиков по настоянию греческих друзей принимает мусульманство, имя Селим и даже становится янычаром султанской дворцовой стражи.

29 июня 1785 г. он дезертировал, с опасностью для жизни добрался до Дуная, с трудом перебрался через широкую реку, зорко охраняемую турецкой стражей, и через несколько дней оказался на берегу Днестра. Опять же с помощью добрых людей, на этот раз молдаван, он переправился через Днестр в местечке Сорока и оказался в Речи Посполитой.

Прошло несколько месяцев, прежде чем ему удалось наконец перейти русско-польскую границу около Киева и вернуться домой после вынужденного семилетнего отсутствия.

Интересно, что Василий Баранщиков был грамотным человеком и описал свои похождения, назвав книгу «Несчастные приключения Василия Баранщикова, мещанина Нижнего Новгорода, в трех частях света: в Америке, Азии и Европе с 1780 по 1787 годы». Она была издана в 1787 г. — в год возвращения Баранщикова и оказалась весьма популярной. Почти сразу же вышло второе издание, в следующем, 1788 г. — третье, а в 1793 г. — четвертое издание.

Таковы подвиги и похождения русских в Америке во время Войны за независимость США. Список, безусловно, не полный, и, вероятно, дальнейшие исторические изыскания откроют ряд еще неизвестных нам имен россиян, живших в Америке в те годы.

С большим интересом прочел я обстоятельную статью Леонида Павлова «Русские друзья», появившуюся недавно на страницах «Нового русского слова», в которой он подробно рассказал о визите двух эскадр Российского флота в порты Нью-Йорка и Сан-Франциско в 1863 г. Из воспоминаний очевидцев этого события, приводимых автором, следует, что американцы восторженно и радушно принимали русских моряков, в их честь устраивались рауты и балы.

Ввиду важности этого события, точнее сказать, важного шага русского правительства, а также вследствие разноголосицы в его описаниях мне хотелось бы несколько раздвинуть рамки упомянутой статьи и уточнить некоторые факты, недостаточно ясно освещенные Л. Павловым. В первую очередь это касается вопроса о причинах и целях посылки эскадр в порты северных штатов.

«Более ста лет назад, — пишет Павлов. — в период гражданской войны в США, императорская Россия быстрым, решительным и смелым маневром вырвала инициативу из рук Англии и Франции, дала возможность северянам собрать и напрячь все свои силы и выиграть войну. Этим было сохранено единство нации и государства, которое существует благополучно и поныне».

Создается впечатление, что главной целью посылки эскадр было желание России оказать помощь северным штатам в их борьбе против южан и заодно выхватить инициативу из рук Англии и Франции, сочувствующих южным штатам. Так ли это было на самом деле?

На мой взгляд, чем дальше отодвигаются события 1863 г., чем больше накапливается исследований, тем шире круг сторонников той точки зрения, что Россия совершила смелый маневр, послав в помощь северным штатам обе эскадры на тот случай, если Англия и Франция выступят на стороне южан против северян.

В сборнике «Столетняя годовщина прихода русских эскадр в Америку (1863–1963)», выпущенном издательством «Виктор Камкин, Инк.» в 1963 г., вопрос о причинах и целях посылки эскадр был на основании документов подробно освещен. Сборник, кроме моей статьи, содержит статьи двух знатоков описываемых событий, историков А. Ф. Долгополова и А. Г. Тарсидзе. Укоренившиеся и, на мой взгляд, ошибочные мнения относительно целей прихода эскадр в Америку, возможно, объясняются тем, что все документы, в частности переписка участников событий, находились в недоступных архивах двух российских министерств — морского и иностранных дел Материалы этих архивов царским правительством никогда не публиковались. В результате версии базировались скорее на догадках, чем на фактах. Правительство же хранило молчание.

Вернемся, однако, к фактам. Чтобы выяснить позицию России, вернее, ее отношение к гражданской войне в Соединенных Штатах, обратимся к донесениям российского посланника в Вашингтоне Э. А. Стекля, в которых он выражал беспокойство в связи с возможностью разделения Североамериканского союза на два государства. Несмотря на симпатии к Северу, Россия в лице своего посланника 150 старалась придерживаться политики полного нейтралитета и невмешательства во внутренние дела заокеанской республики. Весьма осторожный Стекль доносил министру иностранных дел князю Горчакову: «В случае попытки Южной Конфедерации добиться признания… мне кажется, что наиболее соответствующий нашим интересам и нашему достоинству ответ, который мы могли бы дать, был бы следующий: мы признаем Южную Конфедерацию тотчас, как только она, конституировавшись, урегулирует свое положение по отношению к республике Севера путем установления постоянных дипломатических отношений…»

Несмотря на возможность признания Юга, Стекль, однако, убеждал министерство иностранных дел не торопиться. Он писал: «Нам не следует проявлять излишней поспешности по отношению к сецессионистам, так как для наших политических интересов желательно сохранение Союза».

Стекль старался быть совершенно нейтральным в обострявшемся конфликте, чтобы на Россию и тени подозрения не пало в сочувствии какой-нибудь из сторон. Его беспокоило, что в армии северян появились русские добровольцы. 9 сентября (28 августа) 1861 г. он доносил Горчакову: «Мне говорили, что среди солдат, расположенных лагерем в окрестностях Вашингтона, имеется несколько добровольцев, русских подданных. Среди офицеров находится Струве, который в 1848 году участвовал в германской революции, из газет я узнал также, что некий Турчанинов, бывший русский офицер, командует полком добровольцев штата Иллинойс… Не знаю, имеются ли наши подданные в Южной армии».

Горчаков, в той же мере боявшийся быть втянутым в гражданскую войну в Америке, писал Стеклю 8 марта (24 февраля) 1862 г.: «Существенно важно не давать даже повода предполагать, что императорский кабинет имеет благоприятное или неблагоприятное мнение в отношении той или другой из обеих сторон. Такая осторожность диктуется нам позицией, которую мы заняли и которую хотим сохранить. Для нас нет ни Севера, ни Юга, а есть Федеральный Союз, на расстройство которого мы смотрим с сожалением, разрушение которого мы наблюдаем с прискорбием. Мы проповедуем умеренность и примирение, но мы признаем в Соединенных Штатах только то правительство, которое находится в Вашингтоне».

По всей вероятности, нейтральное отношение России к американскому конфликту продолжалось бы все время независимо от результатов гражданской войны и никаких эскадр в Америку не было бы послано, если бы в России в 1863 г. не вспыхнуло польское восстание, изменившее политическую ситуацию и международную обстановку. В результате восстания отношения России с Англией и Францией катастрофически ухудшились. Россия оказалась на грани новой войны с этими странами. И вот тут мы подходим к истинным причинам отправки эскадр в порты Соединенных Штатов.

События развивались следующим образом. 22 января 1863 г. в Варшаве началось восстание, и в течение каких-нибудь двух месяцев вся русская Польша была объята его пламенем. Эти события оказались благоприятны для Англии и Франции, чтобы вмешаться в русские дела на стороне поляков. Пропольские симпатии были особенно очевидны во Франции, и восстание явилось поводом для императора Наполеона III послать письмо русскому императору Александру II с требованием восстановления независимого Польского королевства. Александр II, как и следовало ожидать, с негодованием отверг оскорбительное вмешательство Наполеона во внутренние дела России, в ответ на что Наполеон предложил Англии и Австрии немедленно объявить ей войну (Пруссия отказалась). Англия решила действовать более осторожно и произвести нажим на Россию дипломатическим путем. В апреле 1863 г. российскому правительству были направлены ноты, содержавшие требование разрешить польский вопрос конгломератом трех стран — Францией, Англией и Австрией, которое им было отвергнут. За этим в июне того же года последовали ноты почти ультимативного характера. Нависла угроза неминуемой войны.