Римские католики от зависти скрежещут зубьями и даже сходят с ума, но жалко их быть недолжно, потому что, помнят, помнят православные, как крестоносцы, глумились над ними, после завоевания гроба Господня! И римская церковь, и местные градоначальники, почитая Православных за вероотступников, подло принялись попирать их права. Первый латинский патриарх Арнольд из Шоке, приказал изгнать греков из принадлежавших им пределов в Соборе Гроба Господня. Все были в шоке! Затем, этот негодяй, стал пытать православных монахов, добиваясь от них правды, «куды спрятали псы нечестивые» Крест и другие, особо ценные реликвии. Другой Арнольд, разумеется, из Пизы, пошел ещё дальше, и попытался изгнать всех восточных христиан, даже самых православных, из церкви Гроба Господня и, у-у-у, крыса пизанская, повелел допускать туда лишь богомерзких латинян. О — о о-о, скоро грянуло Божье возмездие! В Великую Субботу не совершилось чуда сошествия Святого огня, как они там не надрывались, покуда не были приглашены для участия в обряде настоящие христиане, восточные. Но самый знаменательный случай произошел под завязку 16-го столетия. Владельцами Храма Господня и поныне, являются одновременно представители шести Христианских Церквей. И вот священникам армянской церкви, супротив правил и традиций, удалось подкупить султана Мурата, как не странно, прозванного Правдивым, чтобы он позволил им единолично праздновать Пасху и принимать Благодатный Огонь. Православные вместе с Патриархом Софронием, были удалены из Собора и у входа в Святыню молились о схождении Огня, скорбя об отлучении и даже рыдая от накатившей Благодати. Армянский Патриарх молился около суток, извёлся весь, однако, несмотря на его усилия, никакого чуда не последовало. И тут, в один момент с неба ударил мощнейший луч, как это обычно бывает при сошествии Огня в церкви, и попал точно в колонну у входа, рядом с которой страдал Православный Патриарх. Из нее во все стороны брызнули искры, и зажглась свеча, зажглась свеча, зажглась свеча у Православного Патриарха, у Вашего! Так-то! Ежели у вас хватит ума рассказать сию историю предварительно не оглядевшись, и не убедившись, что рядом нет подкравшихся и подслушивающих армян, то они познакомят вас с другом моим архимандритом Багратом, а он чрезвычайно нервный субъект. В тот самый день, о котором напоминать армянам не надо, на анфиладах построек прилегающих к церковной площади, находились турецкие солдаты, все как один, крепыши. И вот, один из них, по имени Омир Анвар, увидев происходящее, воскликнул: "Единая вера Православная, я — христианин" и спрыгнул вниз на каменные плиты с высоты около 10 метров. Однако юноша отнюдь не вышиб себе все потроха на церковный двор, как ожидала этого собравшаяся магометанская публика — он, крепыш, Омир Анвар, увяз в растопившихся камнях площади, и был с трудом удалён оттуда силою подбежавших янычар. Плиты же, как не долбили их специально истребованные из самого Стамбула каменотёсы, по сей день, хранят следы благородных конечностей замечательного человека и мученика Омира Анвара. За такое поспешное и даже неприличное с их точки зрения, принятие христианства, мусульмане казнили храброго война, а тело сожгли. Но не тут тот было — греки собрали останки в специальный красивый мешочек с аппликациями, и снесли в женский монастырь «Великой Панагии», где они вдруг начали источать благоухание, и хотя монахини, по слухам, просили повесить его в туалете для паломников, настоятельница не разрешила.

Подчас мне бывает невероятно трудно воздержаться, что бы не поехидничать над суевериями распространившимися, как сыпь инфекционная, среди мирян и духовенства. Беспокойные иудеи вяжут на ручки детишкам и серьёзным производственникам, бабкам и дедкам, красные верёвки, утверждая, что это сильно помогает от дурного глазу, а потом ещё денег просят за эту благодать. Мусульмане, те пишут оградительные руны на шелках и стенах, и вешают на малокровных и диабетиков Хамсы. Ещё они очень любят имя Аллахово, обязательно из злата, красивое и с камушками, что бы носить на себе вечно. У христианских народов, имеется почитание икон и мощей. Ну, с иконами еще, куда ни шло, как никак люди «образу» молятся. Хотелось бы, что бы паства разумела разницу между молитвой «изображённому Святому», и «изображению Святого», тут, правда, всё зависит от степени «изощрённости» души. Но вот обычай нюхать, целовать и щупать куски покойников, диковатый какой-то. Если биение черепом о церковные плиты, ещё можно вывести из транса раскаяния, то лобызание трупов, ни-ни. Ну, был человек праведник, ну чудеса небольшие творил, ну почил в античной скороварке, что ж его целовать за это? Или он муж ваш? Опять же почитание Святого Животворящего Креста приемлю, раз он символ Спасения и пережитых мучений Сына Божьева, а коробков с пиммиканом^[52], нет. Закругляя тему, с удовольствием приведу слова большого умника, хорошего врача и знатока Библии Рамбама. В трактате «Мишне Тора» он пишет: «Все эти вещи — сплошная ложь, которой древние идолопоклонники увлекли за собой многие народы. Верящий в душе во все эти вещи, но скрывающий свои мысли из опасения перед Торой — невежда, лишенный понятия и подобный ребенку со слабым умом». Он, конечно, был еврей, Рамбам этот, а значит многим почитателям реликвий святых не указ — прощенья просим. Вы уж извините меня, что я его процитировал, хотя он был страсть, какой умный, хоть и иудей. Такое иногда случается с нами с евреями — нехристь, но башковитый, а бывает и наоборот! Однако, отнюдь не семиты, а многие просвещённые и окрещенные в детстве византийские императоры чуть ли не двести лет колотили молотками по алтарям и жгли иконы, как нечто нарушающие заповедь о поклонении идолам. Клеймили всякого рода «обереги» и Отцы Церкви, справедливо замечая, что все они от примитивного языческого комплекса «щупать богов». Но и у самих служителей культа рыла-то в пуху, не они ли напридумывали всяких «священных преданий» для укрепления населения в вере? Они, они, родимые, вот теперь и не знают, как сие варево расхлябать.

В наши дни, в Святую субботу, по договору между церквями, Патриарху сопутствует армянский архимандрит, как правило, на эту значительную должность назначают, моего доброго знакомца, Баграта. Я не могу поручиться, что он и впредь будет на своём посту, оттого что Баграт известен, как мастер затевать скандалы и «вставлять в зубы» не понравившемся ему монахам. Баграт мне друг, а зубы-то, дороже! Я хоть и не монах, но и в правду не знаю, что ему придёт в голову после троекратного лобызания, которым мы приветствуем друг друга. А как прогневается на что-нибудь, а как хрястнет больно? А теперь ненадолго, вернёмся к началу рассказа, ибо есть подробности, которые помогут нам разобраться в сути этого таинства.

Патриарха нашего монахи уже «разоблачённого», вводят в Кувуклию, и он исчезает за деревянными створками наружных дверей. За ним следует Баграт, остающийся в одиночестве в приделе Ангела. Это небольшое помещение, сразу за входом и попасть в саму Святую могилу, можно только через него, минуя низенький сводчатый коридорчик. Вход же в сам склеп, как и требовала иудейская вера, закрывал камень, который был «весьма велик». Два овальных отверстия в стенах придела Ангела, предназначены для передачи Благодатного огня из часовни, ожидающим снаружи прихожанам. Через правое, Патриарх подает огонь православным, а через то, что слева, армянский архимандрит, представителям восточных церквей толпящихся за стеной. И вот, вступившие внутрь придела Ангела, «мироносицы» увидели, что могила пуста и узрели ангела сидящего на отброшенном камне и глаголющего: «не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого; Его нет здесь — Он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь». Над переходом из предела Ангела в Святую гробницу написано по-гречески: «Что ищете живого среди мертвых? Его нет здесь, Он воскрес». Это напоминание вам маловеры, о том «что нет ничего невозможного для Господа»! Крестоносцы писали, что в их времена камень, закрывавший вход в усыпальницу был цел, а раскололи его при последнем захвате Иерусалима мусульмане, ну, а дальше, как водится, паломники подробили его остатки на мелкие кусочки и увезли на родины для дальнейшего почитания. Сегодня сохранившаяся часть священного камня хранится под стеклом в центре придела Ангела и на ней воздвигаются две свечи, именуемые «принимающие, ибо они нужны для вечного сохранения Благодатного огня и зажигаются Патриархом первыми.