— Что ты имеешь в виду?

— Как долго он её вез, если девочка успела не только прийти в себя, но и задохнуться в пленке — теперь уже насмерть?

— Да… точно. Или — он повез её не сразу, какое-то время держал в этой пленке… в том месте, где он все это совершил.

— Ага, или так. О’Коннор сейчас исследует внутренние органы, ткани легких, мозга, пытается максимально точно определить, сколько времени прошло между первым удушьем и вторым, летальным. Не знаю, что там у нее получится…

— Что-то получится, думаю… — Кэлен помолчала, задумчиво глядя в окно. — Значит, детали не совпадают. Только это не доказывает, что Оливию Кинг изнасиловал и убил именно Картер. Митчелл заявит, что Оливия и Мия — дело рук одного и того же преступника, просто он совершенствуется. У нас сейчас одна надежда — на Сару…

— Да, — Мэйсон захлопнула папку, отложила, постучала указательным пальцем по второму скоросшивателю. — Митчелл, кстати, заявил, что будет защитником Картера на общественных началах. Сразу от судьи Сандерса поехал в Каррен-Фромхолд** — встретиться с Картером. И знаешь, что? Картер отказался. И от встречи, и от услуг Митчелла.

— Интересно… Похоже, Саймон и правда раскаивается в содеянном.

— Типа того. Только, боюсь, Митчелла это не остановит, — Мэйсон снова побарабанила пальцами по папке. — Теперь о фотографиях, что прислали Горски. Эксперты определили, что сделаны они при помощи фотокамеры шестого айфона. И сделаны до обнаружения тела и прибытия наших. Причем, значительно раньше, если сравнивать с тем, что нащелкали на месте преступления криминалисты.

— То есть, скорее всего, снимал сам убийца, и он же выслал это в редакцию, — Кэлен снова бросила взгляд в окно: картинка за ним просто идеально попадала в её настроение — все такое же, как и утром, хмурое, мрачно-серое небо, темные голые деревья, вздрагивающие от сильных порывов ветра, и какое-то жутковатое, холодное ощущение пустоты — несмотря на то, что мелькали изредка на улице прохожие, проезжали время от времени автомобили.

— Да, — Мэйсон сложила одну папку на другую, подняла их с подоконника. — Ну что, пойдем, пощупаем Митчелла.

— Ага, — Кэлен рассеяно двинулась следом. — Слушай, у тебя ведь айфон?

— У меня? — Мэйсон притормозила, удивленно обернулась. – Нет, нокиа. Я приверженец. А у тебя?

— Самсунг, — все также рассеяно откликнулась Кэлен. Странно, отчего-то Мэйсон ассоциировалась у нее именно с айфоном. Почему? Сообразила уже у двери в допросную: ну, конечно же, айфон у Кары, причем, именно шестой! И Кара очень его любит, искренне, совершенно по-детски, Кэлен это её, Кары, отношение к телефону весьма умиляло. Кара, кстати, вообще фанат яблочных гаджетов, кажется, все, что Кэлен до сих пор у нее видела, украшает именно эйпловский логотип, да… Кэлен тряхнула головой — чего вдруг она вспомнила про телефоны, Кару? — и вошла за Мэйсон в допросную.

Нет, Кэлен не разочаровала беседа с Митчеллом — просто потому, что она, Кэлен, и не ждала многого. Понятно же, что скандальный адвокат, демонстрируя готовность к сотрудничеству, именно сотрудничать-то и не собирался. Он преследовал собственные цели, он пришел сюда «пощупать» детективов, получить доступ к информации, а не давать её. Впрочем, на вопросы отвечал охотно. Где был в ночь с пятницы на субботу? На юбилее у коллеги, вот, пожалуйста, список гостей, они подтвердят. Что вы, веселились не до утра, а до обеда субботы, в загородном клубе, вот название, думаю, вам там подтвердят, что я был пьян и не покидал сие заведение до субботнего вечера. Да-да, до самого обеда мы пили, общались и танцевали, а потом я спал в своей комнате. Это легко проверить, детективы, там повсюду видеокамеры, если не удастся получить ордер, я сам договорюсь с владельцем, вам предоставят записи. А почему вы интересуетесь, зачем вам мое алиби на это время? Подозреваете меня? В убийстве девочки? Да вы обезумели, детективы!

Он сильно, всем телом вздрогнул, когда Мэйсон выложила перед ним фотографии мертвой Мии Кьерро — те самые, с места преступления, опубликованные в газете. Зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, что-то изменилось в лице. Бог его знает, что… Кэлен не сразу смогла определить, как-то назвать это, но почему-то моментально поверила: увы, но не он. Не Энтони Митчелл надругался над девочкой и убил его. А когда он, Митчел, снова заговорил, Кэлен поняла, что же увидела в его изменившемся лице — человека. Не скандального наглого адвоката, не ускользнувшего от правосудия педофила — ну да, да, подозреваемого в педофилии, ведь его преступление доказано не было, а презумпцию невиновности никто не отменял, не так ли? — а человека, способного бояться, испытывать отвращение, и даже — сочувствовать. Правда, Митчелл все же старался казаться циничным, пытался иронизировать — но вот получалось уже плохо:

— Думаете, это я, детективы? Я сделал это, чтобы создать сомнения в виновности Картера? Спасибо, конечно, за столь высокую оценку моего ума и хитрости, но… вынужден вас разочаровать: это не я. Я не делал этого. Клянусь. И, я уверен, Саймон Картер тоже этого не делал. И докажу это. А вы, вместо того, чтобы держать за решеткой невиновного, лучше бы искали настоящего убийцу.

Да, беседа с Митчеллом Кэлен не разочаровала. Но вот осадок после нее остался весьма удручающий. Поганенько было на душе у детектива Амнелл, мрачно, серо, беспросветно. Пожалуй, ей, Кэлен, помог бы сейчас разговор с Мэйсон — но чертова Мэйсон, у которой, едва Митчелл покинул допросную, зазвонил телефон, бросив в трубку короткое: «Да» и выслушав собеседника, снова умчалась куда-то, — даже не сочла нужным хоть что-то сообщить Кэлен, вот ведь! Кэлен обиделась, хоть и пыталась уговорить себя, убедить: мол, работа есть работа, и поведение Мэйсон — и в принципе, и на работе особенно, — вообще не повод для эмоций. Мэйсон — это Мэйсон, она алекситимик, что с нее взять? Но уговоры не помогли, обида осталась.

Конечно, и эту обиду, и беспросветную поганую серость, что завладела душой Кэлен, в два счета прогнали бы теплые солнечные глаза Кары… но увидеться с Карой было нереально, совсем, категорически. И от этого поганая серость только разрасталась. От отчаяния Кэлен даже позвонила Саре Литл, хотя и знала — знала ведь, ну! — что та, даже если и ответит, максимум — бросит недовольное: «Только лично». И это если у нее уже есть, что сказать. Литл трубку не взяла, а значит — еще в процессе, анализирует, еще не готова делиться результатами. Так что Кэлен ничего не оставалось, как вернуться в отдел, за свой стол и заняться отчетом.

Удивительно, но ей удалось сосредоточиться, даже увлечься, отстранившись и от неуместных, несвоевременных мыслей, и от собственной беспомощности, и от тоски, заполнившей душу. Погрузившись в отчет, Кэлен в какой-то момент краешком сознания отметила, что вернулась Мэйсон, не присаживаясь, защелкала по клавиатуре своего компьютера. Затем снова исчезла, а вместе с ней — и стеклянная кружка Кэлен. Спустя десять минут они появились — и Мэйсон, и кружка, которую, полную до краев горячим кофе, Мэйсон поставила на стол перед Кэлен. Кэлен машинально схватила её, отпила, рассеянно поблагодарила, не отрывая взгляда от экрана. И даже не сразу поняла, что присевшая на краешек стола Мэйсон что-то ей говорит. Сделала еще глоток кофе, зависла на секунду, тряхнула головой и посмотрела на напарницу:

— Что?

— Говорю, айтишники отследили телефон, которым были сделаны фотографии. Куплен на интернет-аукционе, данные владельца, понятное дело, фальшивые. Сейчас работают с его аккаунтом, пытаются вычислить ай-пи. Но Крис Олдридж, наш эксперт по кибер-преступникам, сказал, это займет много времени. Похоже, этот таинственный фотограф — весьма толковый хакер. Следы путает качественно. В общем, ребята нас больше пока ничем порадовать не могут… А что Литл?

— Молчит… — Кэлен вздохнула, покрутила головой, разминая затекшую шею. Неожиданно — и снова неуместно, категорически, ну! — вспомнила волшебный массаж, который ей делала Кара… Сглотнула, проталкивая мгновенно образовавшийся в горле ком. Перевела взгляд на экран, бездумно уставилась на черные строчки отчета. А Мэйсон, чуть склонившись, заглянула ей в лицо: