— Переживаешь, Амнелл? — Мэйсон бесцеремонно — и традиционно, конечно же, — прервала её размышления. Кэлен вздрогнула, — тоже традиционно, ну, — огляделась: служебная парковка возле Управления. Посмотрела на Мэйсон:

— Давно стоим?

— Минут десять.

— И ты все это время сидела и молчала?

— Да, — она ухмыльнулась беззлобно, пожала плечами. — За тобой интересно наблюдать.

— Серьезно? — Кэлен вздернула брови. И снова она не знала, то ли плакать, то ли смеяться. — Интересно наблюдать?

— Ага. Все твои страдания у тебя на лице отражаются. Знаешь, как немое кино.

— Мэээйсон, — Кэлен закатила глаза. И улыбнулась все же — разве можно на такое злиться, ну? — Ты просто невозможно деликатна.

— Говорю, как есть, — снова пожала плечами. И чуть склонила голову вправо, глянула, кажется, даже с сочувствием — если Кэлен не почудилось, конечно: — Переживаешь из-за вашего разрыва?

— Да, переживаю.

— Но ведь она тебя оскорбила, Амнелл.

— Да, оскорбила… но я все равно её люблю. И хочу быть с ней.

— Почему? — и пояснила в ответ на недоуменный взгляд: — Почему с ней, а не со мной, например? Чем она лучше?

Кэлен оцепенела на мгновение: она не ослышалась сейчас? Мэйсон смотрела вопросительно, с таким напряженным ожиданием, что… снова вдруг шевельнулась жалость к ней. Или нежность? Бог его знает… Кэлен взяла её, Мэйсон, за руку, улыбнулась:

— Ничем. Она не лучше тебя, просто… другая.

— Если не лучше, почему ты предпочитаешь её? — и добавила, прямолинейно: — Амнелл, я не ревную, я пытаюсь понять.

— Да… подозреваю, про ревность ты тоже знаешь только в теории.

— Ага. Так почему она, а не я?

— Она меня любит, — Кэлен улыбнулась обезоруживающе.

— Уверена? — Мэйсон нахмурилась, не сердито, а задумчиво, что ли… Или даже… Да, вот: озабочено, точно. Словно переживала за неё, за Кэлен.

— Ну… до сегодняшней ночи я думала, что уверена. А теперь… даже и не знаю… — усмехнулась довольно грустно, отвернулась к окну. Повторила: — Не знаю, Мэйсон… думаю, все же любит. Она злится на меня, да. Но ведь… я ей изменила. Так что она имеет право злиться.

— Ну, тебе виднее, ты в этом больше понимаешь, — Мэйсон не стала спорить. — Хотя мне всегда это казалось странным в отношениях людей… Будто бы если тебя кто-то любит, ты становишься его собственностью, и не имеешь право распоряжаться собой без его одобрения. Получать удовольствие, например.

— Ммда? — Кэлен обернулась, глянула недоверчиво. — То есть, ты бы не стала возражать, если бы твоя девушка получала удовольствие не с тобой?

— Нет, не стала бы, — пожала плечами, очень спокойно. Кэлен присмотрелась: а ведь не врет, надо же! И правда не стала бы… А Мэйсон добавила: — Если мне с ней всего хватает, а ей со мной — нет, и я при этом не могу дать ей больше… — хмыкнула. — Зачем же я буду ограничивать её собой?

— Кхм… А ты не боишься, что она возьмет и совсем уйдет от тебя туда, где получает удовольствие?

— Нет, — Мэйсон выкатила нижнюю губу, помотала головой. — А чего тут бояться? Если ей со мной хорошо, она не уйдет. А если ей со мной плохо — зачем ей тогда со мной быть? Как по мне, ни к чему такой мазохизм.

— Ммдааа, — Кэлен растерялась. Мэйсон рассуждала странно, для нее, для Кэлен, странно. И все же, то, что говорила её напарница звучало… логично. Черт побери, логично уходить оттуда, где тебе плохо, логично же, ну! Только вот… Кэлен прищурилась:

— Мэйсон, ты так рассуждаешь… ты так рассуждаешь, потому что не влюблялась. Не любила. Когда любишь, все иначе, понимаешь… У любви другая логика.

— Серьезно? — и тоже прищурилась, насмешливо. — Как по мне, так тем более странно — любить человека, знать, что ему с тобой плохо, но держать его при себе, заставлять его и дальше мучиться. Это и есть логика любви?

— Черт… — Кэлен посмотрела на нее совершенно беспомощно. — Даже не знаю, что тебе сказать… Вроде есть правда в твоих словах, да… И все же… не знаю. Переварить это все нужно. Слушай, ну, а если ты хочешь быть с ней? Вот несмотря ни на что, хочешь. Что тогда? Все равно отпустишь?

— Почему? Я сделаю все, что смогу, чтобы ей было хорошо со мной. Но если того, что я могу, будет недостаточно, а я больше ничего не могу, я отступлю. И буду рада, что ей хорошо, пусть и не со мной.

— Сдашься, Мэйсон? Разве это не слабость?

— Нет, Амнелл, — она отозвалась очень тихо. И глянула Кэлен в глаза — пристально, пронзающе. — Как по мне, требуется большая сила, чтобы признавать свои ограничения.

Кэлен вздрогнула, сама не очень понимая отчего, на пару мгновений утонула в зеленых глазах… моргнула, выныривая. И вдруг, неожиданно даже для самой себя, разозлилась:

— Ты, знаешь, что, Мэйсон? Говоришь красиво. Только ты вот влюбись сначала, ага? А потом посмотрим, как ты меня… как ты её отпустишь и за неё порадуешься!

— Справедливо, — Мэйсон чуть склонила голову вправо, чуть улыбнулась — краешком губ. — Жаль, не посмотрим. Потому что я не влюблюсь. Или… — подалась к Кэлен, и глаза засветились. — … хочешь, чтобы я влюбилась в тебя, сладкая?

— Ты… — Кэлен распахнула глаза, задохнувшись от возмущения, раздула ноздри: …- иди ты к черту, Мэйсон! Иди ты… работай уже!

— Да, — согласилась, пряча усмешку. — И правда, пойдем, поработаем, напарник, – положила пальцы на ручку двери. Кэлен дотянулась, придержала её за другую руку:

— Подожди,- посмотрела хитро заискрившимися глазами, облизнула губы: — Мэйсон... а ты не боишься, что я в тебя влюблюсь?

— А стоит? – приподняла одну бровь. — Твоя любовь такая страшная, Амнелл?

— Вот ты!!! — хотела возмутиться, но не выдержала, расхохоталась. Шлепнула Мэйсон по руке: — Иди к черту!

Не успели они открыть дверь в отдел, как из своего кабинета высунулся капитан Зорандер:

— Амнелл, Мэйсон, ко мне сразу, — и тут же скрылся внутри. Кэлен оглянулась на Мэйсон, внутренне холодея: неужели Сайфер уже растрепал? Быстро обвела взглядом офис, остановила его на Ричарде - тот, чуть высунувшись из-за монитора своего компьютера смотрел на неё, на Кэлен. Странно так смотрел: жадно и испуганно одновременно. Черт побери! Нет, на самом деле, никакой серьезной угрозы донос Сайфера — если он, донос, конечно, был — не грозил ни Кэлен, ни Мэйсон. В Управлении полиции вообще, и в убойном, в частности, на интимные связи или браками между коллегами смотрели сквозь пальцы. Но вот напарниками им с Мэйсон точно не быть, — если капитан решил, что у них неуставные отношения. А это Кэлен категорически не устраивало: работать с чертовой Мэйсон ей понравилось. Дьявол! И главное, ведь нет времени предупредить её, Мэйсон. А и было бы — что, вот что Кэлен бы ей сказала, а? Кэлен застонала мысленно: как же она устала от всего этого! А ведь еще несколько дней назад была невыносимо, невозможно — и, главное, совершенно безоблачно — счастлива…

Кэлен вдохнула поглубже и, словно под холодный душ, шагнула в кабинет капитана. Замешкалась на пороге, и тут же сзади к ней прижалась Мэйсон, не успевшая вовремя затормозить. С точки зрения Кэлен — и ее сердца, что мгновенно заледенело, обрываясь в черную яму ужаса, — выглядело это двусмысленно. Категорически двусмысленно. Тем более, что навстречу сердцу снизу поднялась горячая сладко тянущая волна, вызывая новый — к счастью, все еще мысленный, — стон и слабость в ногах. Кэлен даже чуть пошатнулась, чуть навалилась спиной на Мэйсон, отчего там, между её, Кэлен, предательскими ногами, все налилось тяжелым жаром и запульсировало. Черт бы его побрал, это ненасытное тело! Кэлен совсем растерялась от всех этих разом навалившихся таких противоречивых чувств. А Мэйсон поднажала сзади и втолкнула её в кабинет. Вошла следом, остановилась рядом, недоуменно покосилась на Кэлен и уставилась на Зеда:

— Доброе утро, капитан.

— Да, привет, — мрачно отозвался тот: — У нас серьезная проблема, детективы… — вздохнул тяжело, нахмурился еще сильнее, протягивая газету. Кэлен машинально взяла её, опустила глаза на страницу, скользнула взглядом по колонтитулу — «Филадельфия Инквайер», ага — и забыла обо всем на свете, увидев крупный, в четверть полосы, заголовок: «Педофил-убийца все еще на свободе!», под ним, чуть мельче — вопрос: «Полиция арестовала и держит в клетке невиновного?». А еще ниже — фото Мии Кьерро. Мертвой Мии Кьерро. Фото с места преступления…