Женщина с опаской обернулась и глянула одним глазком.

“Черт! Я с ним точно чокнусь! Уже диван разложил и себя на нем. Все, мне полный трындец! Я сейчас здесь помру, а через три дня меня похоронят и на памятнике напишут: “Жертве хронического недотраха. Покойся с миром!”

Кровь бухала в голове, сердце снова заломило. Похоже, прогноз оказался верным. Фима загрустила. Ей не хотелось уходить из жизни при таких обстоятельствах, тем более – на пороге увлекательного открытия. Она вдруг подумала о Мастерах.

“Хм, он говорит, что Мастера рождаются и дают жизнь Творениям. Тогда чем это творение отличается, например, от моего Тёмки? Да тем и отличается, что сын родился, как все дети, а этот безымянный и безморальный страдалец родился из головы. Причем неизвестно чьей. А меня принял за свою мать, то бишь за Мастера, и предлагает мне себя, как раб госпоже. А все из-за чего? Да из-за одиночества! Побродил, помыкался, встретил родственную душу и голову потерял от радости. Вот и предлагает себя, чтобы почувствовать потерянную связь. Ох-хох, бедняга. И кто его таким склепал, что он готов с кем попало спать? Нет, так дело не пойдет. Я не могу. Если он признаёт меня своим Мастером, то есть матерью, то спать с ним я уж никак не могу. Придется мне слюни утереть и выбросить эту идею из головы. Нужно парню помочь. А то пойдет искать другого Мастера. Еще нарвется неизвестно на кого”.

С этими мыслями женщина обернулась к лежащему мужчине. Тот удивленно рассматривал на себе полосатую пижаму, застегнутую до самого горла.

– Давайте с вами договоримся. Если я Мастер, то вы не станете навязывать мне свои идеи. Я как-нибудь сама разберусь, что здесь и к чему. Так как я на больничном, то буду дома еще пять дней. У нас с вами будет время потренироваться. Дальше. Для мужа и соседей – вы мой дальний родственник, приехали погостить. Зовут вас… зовут… – мужчина с интересом наблюдал процесс наречения имени. – К такой внешности Ваня и Саня не подойдут, нужно что-нибудь эдакое, чтобы соответствовало. Вот! Вас зовут Лавард.

Мужчина зашевелил губами, привыкая к имени.

– А ударение всегда на втором слоге?

– Да.

– Спасибо вам, Фаина Аркадьевна. Мне нравится.

– Тогда спать. Я сейчас принесу вам одеяло и подушку.

Мужчина подскочил с дивана.

– Ни в коем случае! Я сам. Покажите, где что лежит.

– Ну, что же, Лавард, идемте, – и, улыбнувшись, Фима направилась в спальню.

Вдвоем они вынули с антресоли одеяло с подушкой и захватили постельное белье. Вскоре мужчина блаженно вытянулся на диване. Ноги немного свешивались, но это были мелочи. Главное, он нашел место, где его, наконец, приняли.

========== Глава 5. ==========

Была уже глубокая ночь, но Фима все никак не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, пытаясь удобнее устроиться на узкой кровати сына, но ничего не помогало, сон не шел. Все события прошедшего дня и вечера были настолько невероятными, что женщина уже стала сомневаться в самой себе, в своем душевном здоровье. Скажи кому, ведь не поверят. И что ей теперь делать? Приняв потерянное кем-то Творение под свою опеку, нужно было довести дело до конца.

“Лавард просил для себя свой собственный Мир. И дураку понятно, что это означает. Ему нужны корни, привязка к чему-то или к кому-то. У него должна быть семья – папа, мама, сестры, братья, дедушка, бабушка, знакомые, возлюбленная… Блин, с последним что-то не так. Какое-то чувство царапнуло. Что это? Ревность? К кому? К несуществующей еще возлюбленной? Бред! Ну так нельзя, в конце-то концов. Это же естественно. Молодой мужчина, красавец, умница, он обязательно должен кому-то принадлежать. И все равно, чувство это кусается, никого нельзя представить возле него. Он, такой милашка, и с обожанием смотрит на какую-нибудь смазливую девицу, а та еще и носом крутит. Тьфу, просто обидно! Хм, я становлюсь похожей на стервозную свекровь. Если Тёмка приведет к нам с Лёликом знакомиться свою девушку, я буду также реагировать? Вот откуда все идет, от ревности. И как я при этом буду выглядеть? По-моему, не очень”.

Фима снова заворочалась, мутузя подушку. В спальне храп прекратился и послышался грохот. Женщина подскочила с постели и бросилась вон из комнаты. В темном коридоре ее пошатнуло, но крепкие руки подоспевшего Лаварда подхватили, ставя ровно.

– Фаина Аркадьевна, осторожнее, пожалуйста. Вы совсем себя не бережете.

– Спасибо, Лавард. Что-то голова закружилась. Мне нужно взглянуть, что там с Лёликом.

– Пойдемте вместе.

– Хорошо. Идемте.

В спальне вспыхнул свет. Смятая кровать была пуста. Обежав ее, Фима нашла своего мужа лежащим на полу. Настольная лампа, до этого стоявшая на прикроватной тумбочке, сейчас валялась внизу, откатившись к балконной двери. Плафон треснул, но не разбился.

– Лавард, помогите, пожалуйста, поднять Лёлика. Ему, наверное, в туалет нужно.

Мужчина рывком поднял с пола беспомощно барахтавшегося пьяницу. От резкой смены положения у Лёлика перекосило глаза. Через секунду они приняли нормальное положение и сфокусировались на своем помощнике.

– Ты хто? – еле шевеля заплетающимся языком, спросил Лёлик.

– Конь в пальто! – встряла Фима. – Допился до ручки, уже родственников не узнаешь.

– Роствньков? – голова пьяницы болталась, как у младенца.

– Именно! Лёлик, марш в туалет! Я с тобой утром поговорю.

– Да. Я хчу в тлет, – мужчину здорово шатало, но Лавард держал крепко.

Фима, минуту назад злая до чертиков, взглянув на обнявшуюся пару, вдруг улыбнулась: до того смешно они вместе смотрелись.

– Лавард, если вам не трудно, отведите его в туалет.

– Не беспокойтесь, Фаина Аркадьевна, – только и ответил мужчина и повел шатающегося Лёлика в нужном направлении.

Фима последовала за ними, встала за дверью и стала слушать короткий диалог:

– Вот он, родимый. Угу, надо пднять. А можно и не пднимать, Фимка убрет.

– Леонид Васильевич, давайте уж поднимем.

– Ну, как хчешь.

Характерный звук, последовавший за этим, говорил о том, что с крышкой унитаза все же справились.

– А ты чго? Не хчешь или сняешься?

– Нет, я уже.

– А-а-а, а я тлько еще, – хихикнул Лёлик. – Пива было мнга. Ну, я все. Теперь спать.

Фима отступила в сторону, давая возможность Лаварду провести Лёлика в спальню. Затем вошла в туалет и спустила воду. Вышла обратно в коридор, немного помедлила и поплелась в спальню. Лёлик снова лежал в постели и блаженно улыбался.

– Фимка, какой хроший роствник у мня. А как его звут?

– Завтра скажу, а сейчас спи, – и уже к своему помощнику: – Пойдемте, Лавард, он теперь до самого утра не проснется.

Погасив свет, вышли в коридор. Фима уже хотела повернуть в комнату сына, но была остановлена вопросом Творения:

– Как мне быть, Фаина Аркадьевна, я все еще не могу повелевать своей одеждой?

– А что с ней?

– Я не могу ни расстегнуть, ни снять. Вы же не будете каждый раз мысленно делать это за меня.

– И что же нужно сделать?

– Не знаю. Вы же Мастер и должны догадаться.

Фима задумалась:

“Действительно. Вот незадача. Я могу его раздевать и одевать, как куклу, а сам он этого сделать не может. И как теперь быть?”

– Идите, Лавард, спать. Я что-нибудь придумаю.

Мужчина неожиданно наклонился и чмокнул Фиму в щеку.

– Спокойной ночи, Мастер.

Развернувшись, бесшумно скрылся в темной зале. Женщина немного постояла, поглаживая щеку в месте поцелуя, а потом пошла на кухню. Покопавшись в блистерах, наколупала таблеток и одну за другой проглотила, запив водой. Сев к окну, положила локти на стол и стала смотреть на спящий поселок. С высоты пятого этажа все было хорошо видно. Небо на востоке стремительно светлело, окрашиваясь в бордовый цвет. Скоро утро.

“И что теперь делать? Как научить Лаварда справляться с одеждой? Да и вообще, как он до этого жил, если не мог даже пуговицу расстегнуть? Как в туалет ходил? Ел ли? Что вообще умеет выдуманный герой? Только то, чему научил его автор. Эх, автор, автор, куда же ты пропал? Постойте, а не это ли решение проблемы?”