Сколько я так пролежал почти у самой двери, не знаю. Но когда вновь пришел в себя, чувства возвращались так же медленно, как и в первый раз. У моего нынешнего местоположения было одно преимущество: у двери намного легче дышалось. Сюда, конечно, достигало зловоние камеры, да и моя одежда тоже благоухала не духами, но воздух из коридора хоть немного разгонял жуткий смрад.
Осмотревшись, я, наконец, вспомнил, зачем оказался у самой решетки: стакан с водой стоял в пределах досягаемости. Пить хотелось невыносимо. Мозг, отринув здравый смысл, подавал сигналы о том, что организму нужна жидкость. Но многолетняя шпионская практика научила меня в железной узде держать свои инстинкты. Я через силу приподнялся и, протянув руку, достал стакан. Стараясь не расплескать содержимое, тщательно принюхался. Зельями не пахло, но… Веритасерум не пахнет. Дрожащей рукой я взболтал жидкость. В скудном освещении слезящимися глазами я сейчас вряд ли смог бы заметить разводы зелья в чистой воде, оставалось одно: определять на вкус. Но я не доверял своим органам чувств. Безумно хотелось пить, но страх обмануться оказался сильнее потребностей организма. Останавливало осознание того, что как только вода попадет в рот, я забуду всю свою осторожность, и тогда – быть беде.
Я вновь опустился на холодный каменный пол, пытаясь восстановить силы. Нужно было собрать всю волю в кулак и не выпить одним махом неизвестную жидкость, а лишь попытаться определить ее вкус. Проще было не трогать ее вообще, но вода сейчас крайне важна для измученного организма. Сделав глубокий вдох и чуть не задохнувшись от боли в ребрах, я все-таки поднес стакан ко рту и аккуратно прикоснулся к нему потрескавшимися губами. Почувствовав влагу на кончике языка, безумно захотелось сглотнуть, чтобы смочить горящее огнем горло. Но я не смел. Той капли, что попала на губы и язык, должно было хватить, чтобы определить присутствие Веритасерума и не поддаться его действию. Но все напрасно! Я отчетливо ощущал привкус крови из разбитых губ и десен, горечь желчи, но вкуса воды или зелья не чувствовал. Устало опустив голову, я поставил стакан обратно. Хотелось зарыдать от отчаяния, но слез не было.
Отвернувшись к стене, чтобы проклятый стакан не соблазнял меня своим содержимым, я закрыл глаза, пытаясь отрешиться от реальности. Чтобы набраться сил, нужно отдохнуть. И дураку понятно – раз я еще жив, значит, Лорд со мной не закончил. Сколько уже раз он приходил пытать меня? Три? Четыре? Я не помнил. Его ярости не было предела, но как ни странно роковое заклинание так ни разу и не сорвалось с его палочки. Чего же он ждал? Лучше бы прикончил быстро и безболезненно, чем подвергать этим невыносимым мукам.
Темный Лорд знал толк в пытках. В ход, помимо банального Круцио, так любимого Беллатрисой, шло множество пыточных заклятий, по сравнению с которыми развлечение Поттера с Блэком тогда, в школе, теперь казалось детской игрой. Лишь сейчас я в полной мере осознал, в чем разница между заклинаниями, произносимыми неопытными юнцами, и искусным в пытках магом, ненавидящим тебя лютой ненавистью. Он филигранно, словно фокусник открывал во мне новые и новые оттенки болевых ощущений. И это было невыносимо! Хотелось сдохнуть, чтобы сердце остановилось на очередном витке болевого шока, но надежды мои так и не оправдались.
Время от времени я проваливался в забытье, потом вновь приходил в себя, возвращаясь к размышлениям о своей нелегкой доле. Неожиданно легкое дуновение воздуха над головой вернуло меня в реальность.
- Сэр не выпил воду, – прошептал у меня над ухом дрожащий голос. – Сэр должен пить, иначе умрет. Это чистая вода. Пожалуйста, сэр, Минсу страшно здесь находиться, но Минс должен забрать стакан.
Открыв глаза, я увидел прямо перед собой личико домового эльфа. Он дрожал как лист на ветру и бешено вращал глазами. Всунув мне в ладонь стакан, эльф трясущими руками приподнял мою голову.
- Это чистая вода, сэр! Пейте быстрее! Минсу нужно уходить отсюда, – умолял эльф.
Глядя на это дрожащее создание, я поддался уговорам и жадно, в несколько глотков выпил воду. Эльф тут же исчез вместе со стаканом, заставив меня от неожиданности и слабости стукнуться головой об пол.
Зашипев сквозь зубы, я подтянулся и попытался привалиться спиной к стене, но сумасшедшая боль тут же огнем полоснула по грудной клетке. Сделав над собой усилие, я все же оперся спиной о стену. Часто, поверхностно дыша, я ждал, пока утихнет боль, стараясь не шевелиться. После воды стало немного легче, и теперь я мог оценить свои повреждения. Кроме ребер, видимо, была сломана нога в области голени. Урон, нанесенный внутренним органам, я затруднялся определить. Все тело по-прежнему болело, но, по крайней мере, исходя из общего состояния, серьезных травм скорее всего не было. А вот кровопотеря видимо была значительная, если судить по той луже крови, в которой я очнулся.
Я прикрыл глаза. Смотреть на мрачные своды подземелий и вспоминать, каким пыткам подвергали меня здесь, не хотелось. Темный Лорд наслаждался каждой минутой моих мучений, с интересом ученого наблюдая за моей реакцией на свои заклятия. Меня удивляло лишь одно: почему я до сих пор жив? Его ненависть по отношению ко мне буквально струилась в воздухе, ощущалась в каждом слове, в каждом жесте…
Мои размышления вновь прервал громкий крик в одной из соседних камер. Сумасшедший смех Беллы, последовавший за ним, заставил передернуться. Вот уж кому доставляло наслаждение пытать беззащитные жертвы, наверное, даже сильнее, чем Темному Лорду. Я бы пожалел беднягу, отданного ей на растерзание, если бы сам не был в столь плачевном положении.
Мысли вновь вернулись к Темному Лорду. Он вполне мог бы приказать напоить меня Веритасерумом, но я был твердо уверен, что в воде, которой поил меня эльф, зелья не было. Темный Лорд презирал домовиков и никогда бы не прибегнул к помощи одного из них. Наверное, это Люциус или Нарцисса прислали воду. Вряд ли кто-то, кроме Малфоев, мог отправить ко мне домового эльфа. Тут же в памяти всплыло, как Гарри использовал Кричера, когда мы искали в Хогвартсе крестраж. Поттер, в отличие от Темного Лорда, потрудился узнать о магических возможностях домовиков и не гнушался общаться с ними.
Воспоминание о Гарри заставило сильнее сжать зубы. Какой же я был дурак! Ведь знал же, знал, что он так отреагирует на мой рассказ и все равно полез со своими откровениями. Зато теперь между нами не осталось недомолвок, лишь ненависть и презрение с его стороны. Ну что ж… это было бы печально, выживи я в этой войне, но сейчас, зная, что часы мои сочтены, так будет намного лучше. Надеюсь, негативные чувства облегчат ему переживания из-за моей смерти. Ведь зная Гарри, можно с уверенностью сказать, что он все равно будет винить себя. Лишь рассудительная Гермиона сможет объяснить ему, что я сам дурак, раз вышел без защиты из дома в военное время. Эмоции, видите ли, взыграли! Кретин! Столько лет держал в узде свои чувства и вот вам – пожалуйста: в самый тяжелый момент не смог совладать с обидой от слов взбалмошного мальчишки! Но самому себе врать глупо. Оскорбления из уст любимого человека не оставили равнодушным и больно резанули по самолюбию. Я попытался усмехнуться, но сломанные ребра тут же напомнили о себе. Ничего, скоро Темный Лорд окончит мои мучения и бессмысленную, никчемную жизнь. Единственное, чего бы мне хотелось, чтобы моя смерть помогла Гарри справиться с этим монстром. Только судя по всему, она будет абсолютно бесполезной. А жаль…
Мои мысли нарушил звук шагов, приближающихся к камере. На мгновение стало страшно. Сердце забилось в сумасшедшем ритме. Я боялся, что не выдержу, не смогу, не перенесу новой порции пыток. Уж лучше мгновенная Авада. Оставалось надеяться только на чудо, что Темный Лорд по какой-то причине смилостивится и быстро прикончит меня.
Решетка скрипнула, и шаги раздались уже в камере. Я так и полусидел с закрытыми глазами, стараясь не напрягать тело, хотя это было очень сложно. Хотелось сжаться в комок, в предчувствии очередной волны невыносимой боли, но, несмотря на травмы, какие-то остатки чувства собственного достоинства не позволяли мне поступить так.
