В Шуе есть ещё несколько церквей -- но остальные находятся на отдалении от центра города. На северо-западной окраине, в посёлке Мельничном, сохранился никогда не закрывавшийся Никольский храм 1836 года -- любимый старожилами Шуи. Есть церковь Петра и Павла в селе Петропавловском, которое тоже давно включил в себя разросшийся город: когда-то там были погребены жертвы холеры 1831 года, а саму церковь возвели в конце XIX века.
Сохранились кое-где и домовые храмы: при бывшей мужской классической гимназии (очень величественное краснокирпичное здание прямо напротив нынешнего Главмага), при духовном училище. Уцелел крупный трапезный корпус порушенного Всехсвятского монастыря. Если бы восстановить всё, что было разорено, город выглядел бы несравненно красивее и был бы по-настоящему достоин статуса нового епархиального центра.
2. Окрестности
В составе образованной в 2012 г. Шуйской епархии числится 6 монастырей. Все они расположены в пределах 10-15 километров от Шуи, так что окружение этого города уникально.
Среди всех окрестных обителей выделяется древнейший и крупнейший в Ивановской земле Николо-Шартомский монастырь. У него просто беспримерное количество подворий! До раздела Ивановской епархии в 2012 г. их насчитывалось 22 -- в Иваново, Шуе, Палехе, Юрьевце и др. Эта новая традиция напоминает положение Николо-Шартомского монастыря в древности. До реформы Екатерины II (1764 г.) он имел в своём владении сразу 9 приписных обителей в разных местах. Среди них числился даже такой известный монастырь как Богоявленский Мстёрский.
Только особо почитаемая обитель с уникальными святынями могла достигнуть такого положения! Основание её связано с обретением местной крестьянкой чудотворного образа свт. Николая у впадения крохотной речки Шартомы в Молохту. Сейчас это в 12 км к северу от Шуи, но тогда Шуи, вероятно, ещё и не было.
Много в России обителей в честь Николая Угодника -- в основном, на местах чудесных явлений или его самого, или его икон: Николо-Угрешская, Николо-Бабаевская, Николо-Улейминская, Николо-Великорецкая... Шартомский монастырь стоит в этом же ряду, причём, судя по всему, он древнее всех вышеперечисленных. Если судить по первым письменным упоминаниям (1425 г.), то монастырь возник раньше самого города Шуи. Если же принять полулегендарные сведения, что он основан в конце XIII века (а это вполне правдоподобно), то выходит, что он древнее Троице-Сергиевой лавры. И вообще является одним из нескольких древнейших монастырей центра России. Не так уж много основывалось на Руси монастырей в первые, тяжелейшие десятилетия монголо-татарского ига. Видимо, Николо-Шартомский стал одним из редких исключений. И видимо, здешнее чудо, действительно, стало для людей большим и долгожданным утешением.
Уже в грамоте 1425 г. стоит подпись архимандрита Конона -- а ведь этот сан носили тогда настоятели лишь самых крупных монастырей Руси. Среди богатых вкладчиков в Синодике обители числятся целые династии князей Пожарских, Хованских, Горбатых-Шуйских.
Самый известный подвижник в многовековой истории обители -- преподобный Иоаким Шартомский. Он подвизался в XVII столетии. Был не только великим постником, молитвенником, затворником, но и выдающимся иконописцем своего времени. Создал множество списков только что прославившейся Казанской иконы Божией Матери. Эти списки, в свою очередь, также прославились чудесами -- особенно Вязниковский, ставший известным на всю Россию (см. очерк "Вязники" в этой же книге).
В истории нашей Церкви -- всего несколько иконописцев, прославленных во святых: Алипий Киево-Печерский, Андрей Рублёв, Даниил Чёрный. Иоаким Шартомский стал последним по времени из этой плеяды -- он воссиял уже в XVII веке, то есть незадолго до упадка иконописи, до полного обмирщения церковного искусства. Как и об Андрее Рублёве, мы крайне мало знаем о его личной жизни.
Свой подвижнический путь преп. Иоаким начинал в Борисоглебском монастыре под Ростовом и был духовным чадом знаменитого преп. Иринарха Затворника. Затем он подвизался в затворе в Шартомской обители. Около 1625 г. сподобился здесь явления Божией Матери, повелевший ему написать Свой образ для Воскресенского храма Суздаля. В Суздале преподобный и окончил свой земной путь, там и был погребён. Точная дата его смерти неизвестна, но не ранее 1630-х гг.
В том же XVII веке здесь бывал ещё более знаменитый подвижник. Именно архивы Николо-Шартомского монастыря приоткрыли завесу над мирским периодом жизни великого святителя Митрофана Воронежского. До 40 лет он был женат, а в монашество постригся по вдовству. Белым священником служил на приходе в с. Сидоровское, в 17 км от Шуи. В 1830-е гг. о. Иоанна Субботин во время ревизии случайно обнаружил его письмо к шартомскому архимандриту Александру. Будущий святитель просил позаботиться о сыне -- "сотворить к нему отеческую милость". Из этого уникального письма впервые стало известно мирское имя святого (Михаил) и его сына (Иван). Позже шуйский краевед В. А. Борисов (1809 -- 1862) сделал вывод, что, овдовев, святитель и сам "имел пребывание несколько годов" в Николо-Шартомском монастыре.
Село, в котором стоит монастырь, называется Введенье -- или, по-народному "Введеньё". Автобусы из Шуи ездят туда часто, и в один из дней я отправился к этой святыне. По пути виднелись порушенные, заброшенные, заросшие церкви. Так до сих пор выглядит российская глубинка! Хотя странно называть глубинкой самый центр страны. Вообще заметно на каждом шагу, что регион бедный, что советское наследство досталось ему несладкое.
Всё же многое возрождается. Уже почти на подъезде к Введенью мелькнула роскошная пара церквей соседнего села Чернцы: Ильи Пророка (ок. 1750 г.) и Николая Чудотворца (1819 г.). Видно, что они медленно, но верно восстают из руин. Особенно потрясающе смотрелась шатровая колокольня. По всем восьми граням она была украшена простенькими, но изящными картушами, характерными, скорее, для севера, чем для центра Руси.
Регион этот чрезвычайно интересен тем, что здесь в зодчестве XVIII, и даже XIX веков полностью сохранился дух допетровской Руси. В городках и сёлах всюду стоят изящные пятиглавые храмы и утончённые шатровые колокольни. Лишь по форме окон, да и то не всегда, можно определить, что возведено большинство из них уже далеко не в XVII столетии (хотя единицами уцелели и такие). Старая Московская Русь лишь отступила в глубинку, но никуда не делась. В XIX веке большие и богатые сёла своими церквами стали напоминать московские слободы времён Алексея Михайловича.
Наконец на дальнем конце широкого поля показалось издали само Введенье -- буквально мерцающее от изобилия куполов. Что-то очень историческое, древнерусское сразу завораживало в его облике. По своим роскошным церквам Введенье на первый взгляд даже богаче Шуи! Над полями и низколесьем, над живописными клубочками тальника, над еле заметными домишками, ещё за пару километров виднелись сразу три букета храмов -- изящных и многоцветных. Да это же просто Суздаль -- лишь чуть-чуть уменьшенный! Я прекрасно помню ту ярмарочно богатую панораму знаменитого города Золотого Кольца -- когда подъезжаешь к нему полями. Здесь -- что-то очень похожее по духу.
Золотые, серебристые, голубые луковки и тонкие колокольни празднично преобразили всю равнину. Почаще бы встречать в своей жизни такие животворящие пейзажи! Почему они так редки?
Место это, действительно, переполнено непередаваемой благодатью. "...И жизнь, и слёзы, и любовь", -- как писал Пушкин, правда, совсем по другому поводу.
Огромный Шартомский ансамбль высился подальше, а ближе к остановке нарядно выделялись купола другой обители -- Введенской, от которой и произошло название посёлка. Два монастыря в одном селе -- это, конечно, многовато, но для здешнего края -- дело почти обычное! В соседнем Дунилово в старину было аж 3 монастыря.
