Ага, понятненько! Обида пернатого оказалась не настолько сильной, поэтому он решил ограничиться подчеркнутым игнорированием. Это мне знакомо еще по прошлой жизни, когда в ответ на мое ласковое: 'Зая, объясни, чем ты на этот раз недовольна?' очередная моя подруга заявляла: 'Пошел к черту, дурак, я с тобой не разговариваю!'. Вот только феникс - не девушка в период ПМС, и что мне с ним делать, я представляю довольно смутно. Ясно одно - нужно попытаться наладить отношения, ведь целебные слезки мне еще понадобятся.

- Ну, хватит уже дуться, Фоукс, - мягко произнес я, подходя к своему столу. - Я вовсе не хотел тебя обидеть. Подумаешь, пошутил неудачно! Это все от зависти - у меня-то на личном фронте давно не было побед, вот я и ляпнул, не подумав... Ты уж прости старого дурака! Был не в себе. Виноват, исправлюсь.

Феникс вытащил голову и с надеждой покосился на меня:

'Значит, на самом деле тебя не пытались отравить?'

- Пытались. Или ты думаешь, что я стал бы врать о таких вещах? Нет, я сейчас говорил о своем глупом упреке по поводу твоей отлучки, во время которой мне пришлось поваляться в больничном крыле. Извини, больше твоей личной жизни я касаться не буду.

Фоукс смерил меня недоуменным взором, а затем распахнул крылья и гневно заклекотал. Блокировка связи фамильяра рухнула, и мое сознание затопили яркие образы, вводя в ступор. Как оказалось, огненный птах обиделся вовсе не на мое язвительное замечание. Его до глубины души возмутил тот факт, что я не счел нужным сообщить о приключившейся со мной неприятности. Получается, я перестал ему доверять? Или больше не считаю настолько важной частью своей жизни, чтобы рассказывать о чудесном избавлении от гибели?

Яркие эмоции чувствующего себя преданным Фоукса заставили меня ощутить жгучий стыд. Какой же я кретин! Феникс вовсе не считал себя оскорбленной невинностью, которой попытались ограничить свободу, попеняв на частые отлучки. Он искренне переживал, что в самый ответственный момент его не оказалось рядом. Он думал, что я по какой-то причине решил вычеркнуть его из своей жизни и просто забыл уведомить об этом. Ведь больше всего на свете Фоукс боялся, что однажды потеряет меня. И его морально убивала мысль, что это почти произошло неделю назад, когда пернатый с головой окунулся в брачные игры и даже не заподозрил неладное.

'Я не хочу, чтобы ты умирал, - признался феникс. - Вы, люди, не умеете перерождаться.'

Это стало последней каплей. Сграбастав птица в охапку, я нежно прижал его к своей груди, открывая сознание. Сняв все блоки, максимально обнажив разум, я транслировал фамильяру свое сожаление и стыд, передавал образы в попытках объяснить причины моего нежелания обсуждать скользкую тему отравления, сопровождая все это искренним желанием заслужить прощение. И феникс не устоял перед этим коктейлем. Он потерся клювом о мою щеку и тихо курлыкнул. Сообразив, что извинения приняты, я облегченно улыбнулся и заявил:

- Не волнуйся, дружище. Смерть в моих планах на ближайшую сотню лет не значится, так что мы еще успеем надоесть друг другу.

'То есть, ты прекратишь устраивать опасные эксперименты по ночам?' - с надеждой уточнил пернатый.

- Нет... Да погоди ты дергаться! Дай хоть объясниться! - расстроенный феникс внял уговорам и оставил попытки вырваться из рук, позволив мне продолжить: - Эта работа очень важна для меня. Яд настолько сильно ударил по моему разуму, что я забыл великое множество вещей. Представь, я даже школьного колдомедика не сразу узнал, до сих пор не могу назвать точное количество работающих в Хогвартсе преподавателей, и в упор не помню, где и когда мы с тобой познакомились! Эти знания наверняка присутствуют где-то в моей голове, но добраться до них не получается. Именно поэтому я рискую жизнью и здоровьем, чтобы поскорее восстановить свою память. Нет, я не мазохист и не суицидник. Я просто боюсь, что не успею, и в один прекрасный день все эти поврежденные воспоминания навсегда исчезнут, оставив меня в положении выпавшего из гнезда птенца. Одного в чужом незнакомом мире, где очень трудно понять, кто друг, а кто враг. Поэтому давай договоримся так - я продолжу копаться в своем разуме, но впредь пообещаю не перенапрягаться, а всякий раз перед началом работы буду ставить тебя в известность, чтобы, если вдруг что-то пойдет не так, ты смог либо вытащить меня из медитации, либо позвать кого-нибудь на помощь. Идет?

Поразмыслив, феникс согласился, сменил гнев на милость и поинтересовался:

'А ты действительно не помнишь нашу первую встречу?'

- К сожалению, да. Не подскажешь, когда это произошло?

'Давно. Ты тогда жил не здесь и целыми днями варил ужасно пахнущие зелья под руководством учителя.'

- Фламеля?

'Да. Он нас и познакомил. А перед этим спас меня в горах от когтей моего сородича, с которым мы дрались за самку. Я тогда был неопытным и наверняка бы погиб. К счастью, твой учитель проходил неподалеку от места драки и не позволил сопернику добить меня. Потом забрал к себе домой, а когда я сгорел, чтобы избавиться от полученных ран, вместе со своей самкой стал обо мне заботиться.'

- Так почему же ты не стал фамильяром Николаса?

Феникс помотал головой:

'Он отказался. Сказал, что мне с ним будет очень скучно, и порекомендовал взамен своего ученика. Тебя. А потом и обряд магической привязки провел. Ну что, вспоминаешь?'

- Нет, - с сожалением отозвался я. - Глухо, как в танке.

Фоукс ободряюще курлыкнул, послав образ, который мое сознание решило перевести как: 'Не ссы, прорвемся!'. Улыбнувшись фамильяру, которому явно не помешало бы аналогично сбросить пару лишних кило, я водрузил пернатого обратно на насест и принялся ласково поглаживать перышки на его голове. Фениксу, судя по доносившимся до меня чувствам, эти почесушки ужасно нравились. Он сам выворачивал шею, подставляясь под мои пальцы, а потом и вовсе запел, празднуя наше примирение.

Фикрайтеры не врали - песня феникса обладала удивительными свойствами. Она погрузила меня в подобие транса, даря наслаждение и вымывая из сознания все негативные эмоции. Что интересно, музыкой песня и близко считаться не могла. Ведь ее основой были не звуковысотные колебания, исторгаемые глоткой птицы, а специфическая магия огненных долгожителей. Именно она позволяла вводить попадавших под влияние феникса разумных существ в состояние, близкое экстазу. А вообще, как подсказывала мне память Альбуса, песня у фениксов являлась одним из этапов ритуала ухаживания. Своего рода предварительные ласки, позволяющие кавалеру окончательно завоевать благосклонность самки.

Само собой, у нас с Фоуксом после песни не последовало традиционного продолжения. Дождавшись завершения 'концерта', я разогнал застилавший сознание туман эйфории и поблагодарил довольного собой птица. Щедро насыпал ему в кормушку любимых семечек и составил компанию, поскольку весьма кстати появившийся Ниппи принес мне завтрак.

Умяв тарелку гречки со свекольным салатом и запив все это зельями, я принялся разбирать почту, доставленную все тем же домовиком. В этот день ее оказалось много. Большинство писем были от коллег по несча... Визенгамоту, ужасно обеспокоенных моим длительным молчанием. Имелись также послания от родителей, резюме возможных кандидатов в преподаватели и даже спам, каким-то чудом преодолевший ушастый фильтр.

Два письма меня заинтересовали особо. В плотных нестандартных конвертах, с гербами вместо обратного адреса, запечатанные сургучными печатями с крохой магии, разрешающей их вскрыть лишь адресату. Первое, на черно-зеленом гербе которого красовалась украшенная завитушками литера 'М', содержало записку, текст которой был предельно лаконичен: 'Я согласен. Законопроект с моими поправками пришлю в ближайшие дни. Первая группа охотников прибудет на следующей неделе. Деньги, выделенные Советом, уже переведены в сейф Хогвартса. С уважением, Люциус Малфой.'

'Созрел фрукт, не прошло и полгода!' - довольно подумал я и разломил печать на втором конверте.

Внутри обнаружился печатный листок, сообщавший, что уважаемого Альбуса Вульфрика и далее по списку Дамблдора (написанное от руки имя едва влезло в специально отведенные пустые строчки на бланке) ожидают работники банка 'Гринготтс' для сверки документации.