Прости, Гели, но ты стал слишком неудобен нам всем. Проигравших никто не любит, но во имя былой дружбы я обещаю позаботиться о тебе. Ведь пожизненный домашний арест лучше бесславной гибели от боевой магии северных варваров, не так ли? Хе-хе...
* * *
Открыв глаза, я не сразу вспомнил, где нахожусь. В голове пульсировала тупая боль, взгляд никак не желал фокусироваться. Попробовав пошевелиться, я глухо застонал. Казалось, мое тело в одночасье пронзили тысячи острых иголок, а кожу облили кислотой. Измученный разум попытался было вновь скользнуть в пучину беспамятства, но тут рядом со мной что-то ярко вспыхнуло, заставляя крепко зажмуриться. Краешком ускользающего сознания я ощутил тяжесть на груди и почувствовал, как кто-то открывает мне рот.
На пересохший язык упала капля. Затем еще одна. И еще. Судорожно сглотнув живительную влагу, я испытал невероятное облегчение. Терзавшая мое тело боль стремительно уменьшалась, сознание передумало теряться. Я снова попробовал пошевелиться, однако в сознание проникла настойчивая мысль-приказ: 'Лежи смирно!'. С трудом разлепив ресницы, я увидел нависшего надо мной Фоукса. Повинуясь следующему мыслеобразу, раскрыл рот пошире и принял еще несколько слезинок феникса, которые заставили заработать мои мозги.
Я вспомнил все. И странный сон, который наверняка являлся очередным воспоминанием Дамблдора, и удивительную находку в хранилище памяти, и все остальное. Облизнул губы и хрипло произнес.
- Достаточно! Спасибо, Фоукс! Ты снова меня выручаешь.
Феникс издал трель, в которую вложил всю тревогу по поводу моего плачевного состояния. Огненного птаха интересовало, что со мной произошло, пока он изволил отсыпаться.
- Переутомился вчера, - пояснил я, чувствуя, как ко мне стремительно возвращаются силы. - Нет, не из-за уборки. Этой ночью я основательно поработал со своей памятью и слегка не рассчитал последствий.
Фоукс встрепенулся:
'Слегка? Да ты же почти умер! А что, если бы я не почувствовал, как тебе плохо?'
- Ой, да не переживай ты так! - вяло махнул я рукой. - Ничего страшного бы не произошло. Подумаешь, снова выглядел бы, как первосортный инфернал!
Феникс вытаращил глаза:
'То есть, вчера ночью ты тоже пытался покончить с собой? То-то мне сны такие страшные снились!'
Вздохнув, я признался:
- Я уже несколько дней подряд этим занимаюсь.
'Но зачем?!'
- Помнишь, ты лечил мою порезанную руку? В ту ночь меня пытались отравить. Поппи вывела яд из моего тела, но он успел повредить огромный массив моих воспоминаний. Вот его-то я потихоньку и восстанавливаю.
'Отравить?! И ты ничего мне не сказал?!' - перышки на шее у феникса встопорщились в негодовании.
Я криво ухмыльнулся:
- Ну, в тот момент, когда Помфри диагностировала наличие отравы в моем организме, у тебя были дела поважнее... А после как-то к слову не пришлось.
Фоукс обиженно каркнул. В мое сознание ворвался поток сдобренных негодованием образов, которые разум трансформировал в словосочетание 'глупый птенец'. Причем трансформировал не сразу, долго выбирая между 'глупым' и 'еб...' эм-м... 'ушибленным на всю голову', и в итоге решив сделать мне комплимент. Взмахнув крыльями и при этом довольно чувствительно приложив меня по ребрам когтистыми лапами, феникс исчез в вихре пламени, едва не опалившем мне бороду.
Я задумчиво почесал в затылке. М-да, нехорошо получилось. Птиц меня в очередной раз с того света вытащил, я а вместо благодарности решил попенять его за чрезмерную любвеобильность. Ну ни стыда, ни совести! Надо бы извиниться... Вот только где теперь его искать? Помнится, в прошлый раз Фоукс покинул меня на целую неделю и даже на мысленный зов не отзывался, заблокировав связь фамильяра своей магией. Фениксы это умеют. Они же не совы какие-нибудь или (упаси Мерлин!) жабы, а магические создания, наделенные самосознанием.
Конечно, данным подарком природы могут пользоваться далеко не все особи этого вида. Подавляющее большинство остается дикими зверями, ведомыми примитивными инстинктами, и лишь немногие осознают необходимость развития. Существует старый анекдот о беседе двух приятелей, когда один другому говорит - 'Как считаешь, есть разумная жизнь на других планетах?'. Второй с уверенностью: 'Есть!'. 'Но почему тогда с нами не выходит на контакт?' - недоумевает первый, на что получает логичный ответ: 'Да потому что разумная!'. Так вот, с фениксами ровно наоборот. Для развития им нужен спутник, обладающий интеллектом. Именно поэтому вырвавшиеся из природного ареала обитания птицы с радостью соглашаются стать фамильярами для сильных магов, получая себе компаньона, друга, учителя и защитника в одном флаконе.
Мысленно потянувшись к Фоуксу, я обнаружил глухую стену на месте привычного канала, транслирующего мне отголоски эмоций птаха. Блин, так и знал! Ладно, будем надеяться, что феникс вскоре образумится и вернется ко мне. Ведь отыскать другого сильного волшебника, который по собственной воле согласится терпеть рядом с собой этого огненного лентяя, кормить, поить, развлекать, всячески заботиться и при этом не обращать внимания на его сумасбродные выходки, вроде вчерашнего разгрома кабинета, будет ой как непросто!
Собравшись с силами, я встал с кровати, и только тогда понял, что произошло. Я использовал знания Дамблдора! Не двигательно-моторный комплекс навыков, завязанных на условные рефлексы, не обрывочные образы, вброшенные в сознание среагировавшим на какой-то активатор из окружающего мира мозгом, а пришедшие из глубин разума понятийные связки! Выходит, вчера ночью я таки докопался до словесно-логического пласта памяти директора, содержащего основную часть накопленного им опыта. И вполне возможно, когда работа будет завершена, необходимость просмотра жизни Альбуса отпадет за ненадобностью. Его воспоминания автоматически перейдут в рабочую область памяти, избавив меня от грозящей каторги.
Шикарная новость мигом настроила меня на благодушный лад, заставив позабыть о досадном промахе с фамильяром. Немелодично насвистывая веселую песенку, я отправился в соседнюю комнату. В зеркале над умывальником отражалась физиономия свеженького утопленника, что можно было считать прогрессом. Да, слезки феникса - замечательная вещь! Благодаря им даже старческих морщин на моей бледной роже стало в разы меньше. Или мне это только кажется?
Закончив сеанс самолюбования, я приступил к водным процедурам. Контрастный душ поднял мое настроение до небывалых высот. Применив заклинание сушки, я причесал седую шевелюру, навел порядок на всклокоченной бороде, после чего уничтожил все оставшиеся на расческе волоски. Паранойя - наше все! Теперь, когда я знал, что можно сотворить с волшебником, заполучив его генетический материал, когда я выяснил, что защиту директорских апартаментов вполне можно обойти, когда я осознал, сколько недругов было у Альбуса, традиционная проверка Грюмом стульчака унитаза на наличие вредоносных чар и зелий, ставшая у аврорского молодняка притчей во языцах, уже не казалась мне блажью сумасшедшего. Разумеется, сам я до такого опускаться не стал, но соответствующее заклинание вспомнил.
Вернувшись в спальню, я надел полюбившийся маггловский костюм, предварительно подогнав его по своей фигуре, за ночь сбросившей еще пару килограмм. Не знаю, зелья Помфри дают такой поразительный эффект или всему виной медитации, но подобная тенденция мне нравится. Мое тело уже не напоминает заплывший жиром бочонок на ножках. Навскидку можно диагностировать ожирение первой-второй степени, не больше. Еще пару дней в таком темпе, и надо будет поспрашивать Поппи насчет зелий для развития мышечной ткани. Уж очень меня смущал недавний позор на лестнице.
Нацепив на нос любимые очки, я отправился на рабочее место. В кабинете со вчерашнего вечера ничего не изменилось. Все так же поблескивали золотом артефакты и безделушки на полках, толстый слой льда все так же покрывал висевшие на стенах картины, все так же сидел на своей жердочке нахохлившийся феникс... Чего? Я с удивлением уставился на Фоукса. В ответ тот демонстративно развернулся ко мне тылом и спрятал голову под крыло.
