Он был одет тоже в белый халат, но, тем не менее, под ним был чёрный деловой костюм – вероятно, парень пришёл не в качестве врача, а в качестве какого-то посетителя.

- Что со мной? – полушёпотом поинтересовалась Таня, пытаясь как-то заглянуть в его карие глаза.

Парень упрямо отворачивался, словно Гроттер могла увидеть какое-то отражение, и рыжеволосая от этого ещё сильнее дёрнулась.

- Что со мной?!

Она могла видеть только белые ремни, потому что была накрыта одеялом, и только потом её приковали – а кровь выдавало красное пятно и тонкие следы от её пут на единственной руке, которая находилась не под одеялом.

Та выглядела более чем здоровой, но, возможно, это единственная часть организма, которая осталась в нормальном состоянии?

Шурасик непонятно откуда достал шприц и наклонился над нею. Гроттер попыталась дёрнуться, вырваться из его рук, но ничего не выходило, и, сколько бы она ни сопротивлялась, всё оставалось настолько же равнодушным и спокойным к её отвратительной судьбе.

- Отпустите меня! – закричала Гроттер. – Немедленно!

- Тише, - равнодушным, практически ледяным голосом промолвил Шурасик. – От твоего крика всем будет только хуже.

- Почему? – полушёпотом спросила она, пытаясь убедить себя в том, что ей пытаются исключительно помочь.

- Потому что волновать тебя не особо разрешено, и я должен взять анализы, но чтобы при этом ты вела себя тихо. Иначе меня выгонят с работы, а это место потерять никак нельзя! – воскликнул Шурасик.

Его слова казались неимоверно гнилыми, словно в них действительно что-то было очень даже не так.

Таня даже не могла пояснить, почему вдруг стала относиться к нему гораздо хуже, чем это было на самом деле.

Рыжеволосая вообще не могла дать ни единого пояснения собственным действиям, она просто тихо ненавидела человека, который сейчас взял у неё, беззащитной, кровь, причём, кажется, немало.

Внезапный приступ тошноты заставил рыжеволосую прикрыть глаза и едва ли не потерять сознание.

Ей показалось, что она сейчас просто уснёт, но допустить это никак было нельзя – и Таня вновь попыталась дёрнуться.

- Тебе надо вести себя тише, - упрямо повторил Шурасик, делая что-то с её рукой, которую Гроттер практически не чувствовала. – Намного тише.

Она хотела было завопить, чтобы этому проклятому победителю “Тибидохса”, которого защитила некромагиня Елена, было хуже, чтобы его наконец-то уволили, но смогла только открыть несколько раз рот, но так и не проронила ни единого слова вслух, словно что-то не давало ей это сделать.

- Ты можешь пытаться кричать столько, сколько угодно, но у тебя после вчерашнего проблемы с горлом, поэтому ты можешь просто сипеть, - пояснил он.

Шурасик вновь взял в руки какой-то шприц, а Таня в очередной раз попыталась вывернуться, но не сдвинулась ни на миллиметр.

- Надо было держать тебя немного сильнее, - равнодушно промолвил он, смахивая со лба прядь собственных тёмных волос.

Гроттер попыталась посмотреть на то, что он ей колет, но ничего не разобрала, даже не осознала, что за яд или, возможно, лекарство ей ввели.

Таня смогла понять лишь то, что её волосы сплошной волной разметались по подушке и что на самом деле ничего такого уж страшного с ними не случилось, не следовало даже и переживать.

Впрочем, её волосы всегда прекрасно восстанавливались после чего угодно, равно как и глаза.

А Чума…

Чума вообще видела пустыми глазницами, когда её предал родной отец, а после попытался воскресить в припадке собственного кошмара. Лучше бы он просто позволил ей умереть!

Таня понимала, что сама оказалась в точно такой же ситуации, как и Чума, и от этого ей стало ещё более дурно. Рыжеволосая никак не могла принять подобное, да и не знала, как она тут оказалась.

Она попыталась сказать хотя бы слово, но горло казалось замороженным, да и вообще, девушка словно онемела.

Таня дёрнулась, пытаясь высвободиться, но, тем не менее, ничего из её манипуляций не принесло ни капельки успеха.

Она почувствовала, как её собственное сознание окончательно ускользает куда-то в сторону, и попросту смирилась с тем, что происходило, словно ставясь подпись под каждой нотой собственного равнодушия.

…Кто-то неизвестный немного послабил ремень, который держал её шею, а после и вовсе расстегнул его, а потом – ещё один.

Таня почувствовала, что, хотя она всё так же не может вырваться на свободу, дышать стало намного легче.

- Кто здесь? – не в силах открыть глаза, прошептала Таня, надеясь на то, что на её глупый вопрос вообще ответят.

- Ты меня не узнаешь? – язвительный голос, который прозвучал совсем рядом, показался ей приятным и бархатистым.

- Кто ты? Я не помню…

Она уже могла разговаривать, и это радовало, но никак не могла понять, кто именно был обладателем этого прекрасного мелодичного голоса.

Ей хотелось почему-то попросить незнакомца – Гроттер могла утверждать, что это был достаточно молодой мужчина, и уж наверное привлекательный, с таким-то прекрасным и мягким голосом, - чтобы он что-то спел ей.

Хоть колыбельную или, возможно, просто что-либо, что угодно, лишь бы можно было отпустить собственное глупое состояние и почувствовать хоть что-то хорошее в этом отвратительном и гадком мире.

Таня просто не могла понять, почему её жизнь превратилась в такой сплошной кошмар, у неё не оставалось выбора.

Рыжеволосая чувствовала, что мир окончательно разрушился, и не осталось в нём ни капельки от реальности.

Всё потеряло смысл.

Гроттер наконец-то смогла открыть глаза, поборов неимоверную апатию, которая слишком сильно душила её, и столкнулась взглядом с Бейбарсовым – теперь, когда она уже увидела его, всякая симпатия окончательно растаяла, словно превратилась в нечто несуществующее и ирреальное.

- Ты? – тихо переспросила она. – Что ты тут делаешь?

- Ну, как что… - Глеб равнодушно пожал плечами, словно пытаясь продемонстрировать собственное недоумение. – Что ты помнишь?

- У меня было видение.

Таня знала, что выпрыгнула в окно, но, тем не менее, кроме проклятого видения в её сознании не осталось ни капельки чего-либо значимого, словно неизвестный всё просто спокойно стёр ластиком, предпочитая оставить в её голове то, что только ему одному было выгодно.

Таня могла даже утверждать, что это сделал именно Бейбарсов, хотя, конечно, ей не хотелось верить в что-то настолько отвратительное. А ещё – Гроттер просто слишком хорошо понимала, что если сейчас она не начнёт сопротивляться непонятному действию препарата, то до следующего дня она буквально не доживёт.

- Да, было, - кивнул Бейбарсов. – Ты схватила меня за руку, прыгнула в окно со второго этажа, между прочим, прямёхонько на замечательный куст роз, даже жалко их как-то было. По дороге у тебя началось видение.

- Мы разбились? – Бейбарсов выглядел совершенно здоровым, но на то он и был некромагом. – Ведь ты регенерируешь!

- Я регенерирую, но ты-то нет, - усмехнулся он. – Второй этаж – это не высоко, по крайней мере, не настолько, чтобы моя магия не сработала – мне удалось замедлить полёт, но, тем не менее, на земле тебе стало ещё хуже.

Таня не понимала, что заключалось в этом словосочетании, но взгляд Глеба, тяжёлый, равнодушный и холодный, не сулил совершенно ничего хорошего.

Гроттер чувствовала, что кто-то тут обманывает её, но, тем не менее, Глеб пока что оставался единственным, кто пытался сообщить ей хотя бы некоторые крохи от той информации, которая могла бы пригодиться.

Остальные просто предпочитали молчать, как Шурасик – впрочем, были ли остальные? Таня помнила только Александра, остальные напрочь вылетели у неё из головы. Да и вообще, проклятый препарат заставил успокоиться, расслабиться и позволить себе мирно плыть по течению собственной судьбы.

- Что со мной случилось? Я теперь такая же, как и Чума? – переспросила вдруг Гроттер, содрогаясь.

- Не выдумывай… - Глеб вздохнул. – Ты вполне привлекательная молодая девушка, только шрам один прибавился на лице.