Однако, как бы ни протекали они, быстрее или медленнее, не вызывает сомнения то, что изменение религиозного сознания и поведения верующих в современных условиях — явление объективное, которое нельзя остановить. По мере повышения материального и культурного уровня народа, улучшения условий труда и отдыха, дальнейшего развития социалистической демократии, углубления научно-технического прогресса религиозность тех, кто находится еще во власти несбыточных иллюзий, будет неизбежно ослабевать. В сознании верующих все в большей степени будут находить место рационалистические, материалистические элементы, а чисто религиозные — размываться, трансформироваться, практически сходить на нет.

Современный верующий, входящий в состав сектантских объединений, имеет мало общего с тем сектантом, которого можно было встретить еще несколько десятилетий назад, а тем более в дореволюционные годы. Сегодня — это человек, который, хотя и не освободился от религиозных предрассудков, чаще всего честно выполняет свои гражданские обязанности, участвует в общем созидательном труде всего народа. Он чувствует себя гражданином первого в мире социалистического государства, гордится его успехами, проявляет чувство патриотизма. Ослабевает стремление верующих к самоизоляции, к замкнутости. И примечательно то, что это в настоящее время характерно не только для таких объединений, как церкви евангельских христиан-баптистов или адвентистов седьмого дня, но и для «Свидетелей Иеговы», пятидесятников, истинно-православных христиан, всегда отличавшихся религиозной нетерпимостью, крайне непримиримым отношением к «миру». А это — убедительное свидетельство переориентации верующих, переосмысления их жизненных позиций, поведения, взглядов на общество, на окружающих людей.

Однако было бы неверным полагать, будто указанные объективные процессы сами по себе приведут к стихийному отмиранию религии. Для преодоления религии необходима активная и целеустремленная воспитательная работа. Уместно вспомнить слова К. Маркса, который писал: «Наше мнение таково: религия будет исчезать в той мере, в какой будет развиваться социализм. Ее исчезновение должно произойти в результате общественного развития, в котором крупная роль принадлежит воспитанию»[105].

Свои особенности имеет работа по атеистическому воспитанию среди сектантов. Здесь немало сложностей. Ведь, несмотря на ослабление стремления последователей сектантских течений к самоизоляции, во многих случаях верующие ведут замкнутый образ жизни, следуют советам своих духовных наставников настороженно относиться к «миру», избегают контактов с неверующими, особенно если последние пытаются завести разговор о религии. Нельзя забывать и о том, что руководители сектантских общин постоянно держат в поле зрения своих пасомых, от их внимания не ускользают даже малейшие перемены в поведении верующих. И тут же духовные пастыри принимают все меры для того, чтобы рассеять сомнения верующего, если таковые возникли, чтобы не дать им вылиться в неверие. Делается все возможное, чтобы погасить желание человека самостоятельно мыслить, преступая границы тех стереотипных схем, которые навязывают верующим сектантские проповедники.

Есть немало сложностей и другого рода: нежелание сектантов посещать атеистические мероприятия, лекции, оторванность многих верующих от трудового коллектива и т. п. Но практика показывает, что все трудности преодолимы при умело поставленной целенаправленной атеистической работе с дифференцированным подходом к последователям различных сектантских объединений, с учетом их особенностей и специфики.

И в сектантской теологии, и в обыденном сознании членов сектантских объединений одно из центральных мест занимают вопросы нравственности. Собственно, во всех христианских течениях вера в бога рассматривается как единственное средство, единственный путь к нравственному самосовершенствованию человека, без чего он не может даже надеяться на то, чтобы попасть в царство небесное, заслужить «спасение». Но в сектах проблема нравственного самосовершенствования выдвигается на первый план. Всячески подчеркивая свою исключительность, сектанты заявляют, будто они являются образцом высоконравственного поведения, живут по заповедям Христа, строго следуя нормам христианской морали.

В объединениях протестантского типа вопросы нравственности были выдвинуты на первый план еще в пору их зарождения. Здесь сказалась прямая преемственность от тех протестантских направлений, которые возникли в период Реформации. Выступив с критикой аморализма, распутства, скупости, корыстолюбия католических церковнослужителей, протестанты противопоставили им «скромную», «строгую», граничащую с аскетизмом жизнь, какую якобы вели первые христиане, последовавшие за Иисусом Христом, сделавшие его своим идеалом высокоморального поведения. «Мирской аскетизм» отчетливо проявился в кальвинизме, особенно в его английской разновидности — пуританстве. Впоследствии идею «трезвого образа жизни» унаследовали баптисты, адвентисты седьмого дня, евангельские христиане и последователи других протестантских течений, которые принято относить к сектам.

Идея нравственного самосовершенствования нашла отражение и в вероучении сект русского происхождения, хотя и в гораздо меньшей степени. Сказалось то обстоятельство, что в отличие от многих сект протестантского типа большинство сект русского происхождения, как говорилось, было выражением политического протеста под религиозной оболочкой. Этот протест зачастую выражался в крайних формах аскетизма, нередко выливался в изуверство (например, скопчество), ибо только таким путем, как полагали некоторые сектантские вожди, можно бросить вызов «миру, погрязшему в грехах». Нужно учитывать и то, что сплошь и рядом во главе этих сект стояли малообразованные люди, которые не могли подняться до детальной разработки учения о самосовершенствовании и прибегали к прямолинейным проповедям и призывам. А темный, забитый люд слепо следовал за своими духовными наставниками.

В наши дни, когда еще продолжают существовать разного рода пережитки прошлого в сознании и поведении людей — пьянство, хулиганство, тунеядство, различные проявления аморализма, они дают возможность для религиозной спекуляции на том, что «мир»-де не может избавиться от зла и пороков без религиозной веры, и не просто веры, а той, что проповедуется в сектантских общинах. Сектанты противопоставляют свой образ жизни, свое повседневное поведение образу жизни и поведению неверующих, особо подчеркивая, что они следуют евангельским заповедям, налагают запрет на употребление спиртных напитков, курение, нетерпимо относятся к любым проявлениям аморализма.

Надо признать, что многие сектанты искренне убеждены, что действительно вера в бога определяет нравственность человека, что она делает его «хорошим». Белорусские исследователи приводят высказывания членов общин евангельских христиан-баптистов, свидетельствующие о внутренней убежденности верующих в том, что религиозная вера — единственный путь к нравственному самосовершенствованию, к преодолению безнравственности. «Я стал евангельским христианином-баптистом, чтобы не быть „свиньей“ (не пить), и вера укрепляет меня в хорошем»; «верующий никогда не сделает плохого, так как он думает: на меня смотрят все как на верующего, как же я могу что-нибудь плохое сделать, это же нашему обществу, всем нашим верующим позор»; «в моральном кодексе строителя коммунизма все хорошо, но осуществить его человек без бога не может»; «неверующий может быть плохим, а верующий нет, так как своей волей нельзя удержаться от плохого, а страх божий сдерживает, помогает пересилить себя».

Ответы такого рода в целом типичны для последователей христианских сект. Обращает на себя внимание то, что значительная часть сектантов считает «добродетельную мораль» наиболее привлекательной стороной религии. Так, при опросе сектантов украинскими исследователями на вопрос «что привлекает вас в религии?» назвали «добродетельную мораль» 35,9 % евангельских христиан-баптистов, 45,4 % адвентистов седьмого дня и 27,3 % пятидесятников. Показательно, что в вопроснике были предложены и такие ответы на вопрос: «вера во всемогущего бога» и «обещание вечной загробной жизни». Но все же многие сектанты предпочли выбрать «добродетельную мораль» в качестве самого привлекательного для них момента в религии[106]. Сугубо же религиозные идеи оказались у них на втором плане.