В буржуазном религиоведении методизм связывают с началом ревивализма, движения в протестантизме, которое ставит своей целью религиозное возрождение людей. С этим можно согласиться. Несмотря на то, что методизм привился далеко не легко и не просто, он сумел действительно возбудить верующих с помощью выработанной до автоматизма системы религиозных упражнений, усилить их религиозность. А активная миссионерская деятельность последователей братьев Уэсли привела к значительному росту числа сторонников нового протестантского объединения, распространения его во всех концах Земного шара.
Путь всех вновь возникающих религиозных объединений, как уже говорилось, во многом схож. В процессе своего развития они испытывают множество внутренних противоречий, обусловленных неоднородностью социального состава общин, различными интересами у разных групп верующих. Эти противоречия приводят к расколам, которых не удалось избежать и методистам. В результате возникли церкви: «Первоначальные методисты», «Независимые методисты», «Библейские христиане», «Протестантские методисты» и др.
Лидеры методизма, конечно, не могли не понимать, что любые расколы ослабляют их движение в целом. Поэтому они всегда стремились к достижению единства своих церквей, хотя бы в рамках межцерковных объединений. Такие объединения создавались и в отдельных странах и в международном масштабе. Начиная с 1881 г. методистские церкви регулярно собираются на всемирные конференции методистов. Они проводятся один раз в 10 лет.
В России методизм не нашел благоприятной почвы для произрастания, несмотря на настойчивые попытки миссионеров обратить людей в свою веру. Единственное, что удалось методистам в дореволюционные годы, — это создать несколько общин на территории Финляндии, которая входила в состав Российской империи, а также в Литве и Эстонии. После воссоединения Прибалтийских республик, вошедших в состав Советского Союза, на его территории оказались и методисты. Ныне методистская церковь сохранилась лишь в Эстонской ССР.
Обзор христианских сект в нашей стране был бы неполным, если бы мы не упомянули о сектах русского происхождения, как их принято называть в нашей научной и научно-популярной литературе. История, догматика, культ и деятельность этих сектантских объединений достаточно подробно исследованы в работах одного из видных историков реформационных движений в России А. И. Клибанова «История религиозного сектантства в России» (1965), «Религиозное сектантство и современность» (1969) и др.
Не будем останавливаться на истории христианского сектантства в России. Дадим лишь краткую характеристику тех сект, которые продолжают сохраняться в наши дни, хотя и переживают крайне тяжелые времена.
Наиболее значительны из них (о значительности, правда, следует говорить очень условно) секты духоборов и молокан. Духоборческое движение возникает в первой половине XVIII столетия, выделившись из скопчества, одного из течений христововерия. В решительном отказе духоборов от православного вероучения и культа можно видеть протест не только против православной церкви, господствовавшей в России, но и против тех социальных устоев, на страже которых она стояла, которые она защищала. Это было то самое «выступление политического протеста под религиозной оболочкой», которое, по словам В. И. Ленина, было свойственно «всем народам, на известной стадии их развития»[46].
Духоборчество было выражением крестьянского протеста против нещадной эксплуатации, крепостнических порядков, социального неравенства и бесправия масс, протеста часто неосознаваемого, выступавшего в форме поисков «истинной веры», которая помогла бы изменить жизнь трудового люда.
Духоборы отвергли не только православную догматику. Они отвергли даже Библию, книгу «священную» для христиан, признав в качестве «основоположения» своей веры так называемую животную книгу, или «книгу жизни», состоявшую из изустно передаваемых псалмов. Своеобразием отличалось их понимание божественной троицы. Бога-отца они толковали как память, бога-сына — как ум и бога-духа святого — как волю. Любопытно, что многие приверженцы духоборчества не считали Иисуса Христа божеством, верили в то, что он простой человек, выступивший с проповедью новой религии, а воскресение его представляли не буквально, а как воскресение его учения в сердцах верных и непоколебимых приверженцев.
В основе всего существующего, учили руководители духоборческого движения, лежит борьба «света» с «тьмой». Себя они считали «сынами света», веря в то, что именно им суждено будет попасть в царство божие, где восторжествуют справедливость и равенство всех людей.
Характеризуя социальные программы духоборов и молокан, А. И. Клибанов, отмечает, что «это были организации религиозно окрашенного мелкобуржуазного утопического социализма. Собственность, движимая и недвижимая, объявлена была общим достоянием. Создавались общие кассы. Специальные выборные лица регулировали труд и потребление»[47].
Хотя утопичность надежд реализовать такую программу в условиях эксплуататорского общества очевидна, А. И. Клибанов отмечает положительную сторону духоборческо-молоканского движения, «осудившего еще в XVIII в. имущественные противоположности в обществе, провозгласившего равенство людей независимо от их имущественного и государственного положения, от их национальной и религиозной принадлежности»[48].
Утопичность помыслов духоборов обнаружилась довольно быстро. В общинах возникло имущественное неравенство, верхушка секты попыталась использовать бедняцкую часть верующих в своих интересах. Общественное имущество захватывалось верхами, а это вызывало распри между членами секты. В Закавказье, где духоборы надеялись создать свою коммуну, в результате внутренней борьбы возникли три партии: малая, средняя и большая. В малую объединилась зажиточные сектанты, в большую — беднейшая часть последователей духоборчества. Во главе большой партии стал Петр Веригин.
Конечно, нельзя безапелляционно утверждать, что малая партия состояла только из имущих членов секты, а большая — только из бедноты. Были бедняки, попавшие под влияние богатеев и в малой партии, кое-кто из зажиточных сектантов — в большой, но в целом эти партии разделялись в основном по классовому признаку, по социальному положению верующих.
Царское правительство в этой междоусобной борьбе поддержало малую партию, предоставив в ее распоряжение полицейские силы. Веригин был сослан в Тобольскую губернию, а его последователи, проведшие ряд демонстраций против царского правительства, подверглись преследованиям, и тогда Веригин обратился с письмом к императрице с просьбой помочь духоборам покинуть пределы России и выехать за границу.
Духоборов поддержала передовая общественность страны. Под нажимом общественного мнения царское правительство вынуждено было уступить и разрешить эмиграцию последователям Веригина. В декабре 1898 г. первая группа духоборов выехала в Канаду. За ней последовала вторая, третья, четвертая. Всего из России выехало 7,5 тыс. человек. Оставшиеся на родине приверженцы духоборчества находились в основном в Грузии и в Карской области.
Но и новая попытка Веригина создать духоборческую коммуну на канадской земле потерпела неудачу.
Социальный состав сектантов, выехавших из России, был неоднородным. Среди них — и бедняки, и такие верующие, которым удалось скопить немалые капиталы. Они рассчитывали, что смогут увеличить их путем эксплуатации неимущих. Вновь начались столкновения внутри общин, которые еще раз показали иллюзорность надежд духоборов.
Сейчас духоборчество в нашей стране — это практически уже вчерашний день сектантства. Секта духоборов пришла в упадок еще в дореволюционные годы. Победа Великой Октябрьской социалистической революции, строительство первого в мире социалистического общества заставили последователей секты иными глазами посмотреть на окружающую действительность, убедиться в утопичности своих упований. Многие из них порвали с религией, некоторые перешли в другие религиозные объединения.
