Помню еще одно из ранних движений моего любовного чувства. Где и как я встретил эту девушку, не помню. Звали ее Люба. Мне шел девятнадцатый год. А она была чуть постарше. И опять меня мучил серьезный, жгучий вопрос: как встречаться с девушкой? Где? Просто на улице? Ну, раз, два это возможно. А дальше надо вести… в ресторан? На ресторан у меня не было средств. И я метался между практическими, экономическими соображениями и желанием достойно поухаживать за Любой, сделать ей нечто приятное. Помню, долго думал, прикидывал и решил, что свожу ее в ВТО. Предварительно узнал цены. Понял, что на десять рублей смогу купить два пирожных и два чая. Сводил Любу в ВТО. Потом провожал ее. Она жила очень далеко, в районе Сокола. Тогда это был совсем неразвитой район. Подвел ее к калитке… А надо сказать, при всей своей раскованности, я в подобных случаях чрезвычайно робел, и язык мой был беспомощен, как при заморозке в кабинете стоматолога. Я совершенно не умел разговаривать с женщинами. И помню только, как выдавил из себя: «Какая у вас очаровательная родинка!». Все получилось так неловко, так нелепо, что я до сих пор со стыдом вспоминаю эту свою попытку завладеть вниманием девушки. Как Люба это восприняла? Не знаю. Она была довольна интересная, как говорили раньше о внешности. Но что творилось у нее в душе, я не успел понять, потому что вскоре увидел ее в Доме актера с каким-то молодым человеком, к которому она, наверное, относилась более серьезно, чем ко мне.
Война направила мои интересы в другую сторону…
Я уже упоминал о том, что с фронта я вернулся орденоносцем и инвалидом второй группы (позже мне дали третью). Пришел в училище сразу на четвертый курс, чтобы продолжать учебу. Вскоре мне предложили преподавание на первом курсе в качестве ассистента педагога по мастерству актера. И тут-то я встретил Нинель Мышкову. Она училась на первом курсе вахтанговского училища. Я был в то время для нее романтическим героем, испытавшим превратности военного времени, и это нас сблизило. Ева, как она назвала себя сначала, влюбилась в меня. Не могу сказать о себе того же, но я не сопротивлялся. И Мышкова стала моей первой женщиной, первой женой. «Он был титулярный советник, она — генеральская дочь!»
Я попал в семью генерала, только что погибшего под Сталинградом, и поселился с женой и тещей в небольшой трехкомнатной квартире на Чистых прудах. Основным источником существования для нас в то время был магазин Военторг, где можно было купить галоши за сорок рублей, которые на рынке стоили восемьсот или даже тысячу рублей. На эту разницу мы и жили. Военторг был не просто магазином, он был своеобразным клубом, где собирались офицерские жены и обсуждали стратегию дальнейших покупок. Самым ходовым товаром были, конечно, галоши. Но были и такие, которые покупали пианино и пускали его в оборот.
Женился я на девушке, которую звали Ева, а войдя в дом моей новой семьи, узнал, что на самом деле она Нинель, Неля. Это имя ей не нравилось из-за ассоциации с вождем мирового пролетариата. Собственно, само имя, возникшее в первые годы советской власти, произошло именно от Ленина, если прочесть наоборот.
Первое время мы жили очень хорошо. Встречались с моей старой компанией. Жили по-молодому весело — вся жизнь была впереди. И постепенно мое чувство, вернее, отсутствие чувства, стало перерастать в привязанность. И в конце концов, я полюбил свою молодую жену. Никогда не забуду того состояния души, которое посетило меня однажды прекрасным летним утром. Я проснулся, открыл глаза, окно было залито солнечным светом. Рядом, на подушке, лежала голова спящей Евы. И вот это ощущение солнца, света и любимой женщины рядом, потому что именно в этот момент я понял, что люблю, вызвало во мне какое-то ранее мне неведомое ощущение счастья! Я не сентиментальный человек, но если по прошествии стольких лет я не забыл этого ощущения, значит, стоило об этом рассказать. Но счастье штука весьма неустойчивая, долгим не бывает. Вскоре оно сменилось чувством недоумения: зачем к нам зачастил композитор, написавший музыку к кинофильму «Два капитана», в котором Ева тогда снималась?.. Старый человек — он мне тогда казался старым, хотя ему еще не было сорока. Что ему здесь надо? Его планомерные посещения не вызывали у меня никаких чувств, кроме недоумения. Не мог же я допустить, что Ева меня, молодого, красивого, ей самой выбранного, поменяет на старика! Поменяла! Прожили мы еще полгода, и наш брак распался. Странные бывают женщины! Она меня очень любила, тому есть свидетельства, но как только я стал отвечать ей взаимностью, ее чувство ко мне улетучилось. Я, конечно, вернулся в родительский дом, к Яузским воротам, и первое время был не в себе. Очень переживал.
С этим нарушившим наш с Евой союз композитором я встретился еще раз. Произошло это в Ялте, когда я снимался на Ялтинской киностудии в фильме «Овод». В перерыве между съемками я отправился на пляж освежиться. Студия располагалась на берегу залива. Был разгар лета. Народу тьма. И только я выбрал на воде пространство, свободное от тел, чтобы окунуться, как мне на шею бросается какой-то человек. И тут я узнаю нашего композитора! Без лишних слов он сразу потребовал от меня сочувствия: «Как она со мной поступила! Как поступила!» Оказывается, она и его бросила. Я не стал тратить время на обсуждения этого «безнравственного» поступка Евы, отстранил композитора и нырнул.
От композитора Ева ушла к кинооператору. Я говорю об этом не в порядке сплетни, а потому что меня очень удивило дальнейшее поведение ее нового избранника. Мы познакомились с этим кинооператором на съемках какого-то фильма. Причем он сам подошел ко мне и, зная, что я был первым мужем Евы, с радостью сообщил о том, что теперь она вышла замуж за него. Но знаете, как бывает в жизни: «я от дедушки ушел, я от бабушки ушел…» И когда она в очередной раз ушла и от кинооператора, он перестал здороваться со мной и при встречах демонстративно отворачивался, как будто вся вина за случившееся лежала на мне.
Не помню, сколько времени я оставался потенциальным женихом, пока не встретил, вернее, не обратил свой взор на свою соученицу и коллегу по театру Елену Давыдовну Измайлову. Леля была в это время в расцвете сил, пользовалась огромным успехом у мужской половины человечества и уже имела ребенка. Мы, как бы случайно, повернулись лицом друг к другу, по сходству судеб — я искал, и она искала чего-то, будучи замужем. И нашли… друг друга. Леля была не только красавица. Внутри этой женщины светилась прекрасная добрая неизведанная душа.
Все в ней гармонировало: и фигура, и лицо, и улыбка, которая по-американски обнажала ровные белоснежные зубы. Как и всякую красивую женщину, ее всегда окружали слухи. Женщины завидовали ее внешности и тому, как она умела ею распоряжаться. Мужчины завидовали тем, с кем она проводила время. Но когда ее поклонником стал Василий Сталин, зависть у многих тут же сошла на нет. Василий Сталин обозначил предел, который не переплюнешь!
Елена Давыдовна, Леля, жила в маленькой комнатушке на Покровке. Я приходил к ней в гости. Мы своих отношений не скрывали и по логике двигались к браку. Она была не только молода и красива, но и по-своему несчастна — одно неудачное замужество, второе… Наплыв поклонников стал угасать, и в перспективе был — я. Наконец наступил момент, когда я привел Лелю знакомиться в родительский дом. Она сразу расположила к себе мое семейство. Очень понравилась маме и особенно моей тетке.
Леля давно могла выйти замуж, выбрав из множества поклонников наиболее подходящего. Но, как я вспоминаю, у нее в характере присутствовала одна редкая особенность — Леля понимала про себя, что должна подчиняться мужу. Только тогда она смогла бы почувствовать себя спокойно, как за каменной стеной, как говорится. А поскольку характер у нее был сам по себе достаточно сильный, то достойного человека ей подобрать не удавалось. Ничего определенного в этом смысле не могу сказать про наш альянс. Леля почему-то была склонна продолжать наши отношения и постаралась сделать так, что ее прошлое нам не мешало.
