- Доброе утро, – промурчала Мирослава, облизывая губы кончиком острого языка. Она меня что ли соблазняет? Не скажу, что это не работает. Её поза, голос и идеальное тело вполне могли бы меня возбудить лишь из-за бурлящих в крови гормонов, не говоря уже о том, что в ней было помимо идеального тела ещё и привлекательное лицо, соединившее в себе всю холодную красоту Аннабель и Дракулы. – Как спалось? Не околела?

- Доброе, – я напряженно вздохнула, кивнула ей и подошла чуть ближе к раковине, намотав полотенце на руку. Девушка провела меня суженным, каким-то похотливым взглядом, отчего мне стало совсем не по себе. – Нет, не околела, если тебе на самом деле интересно.

- Да, интересно, – она кивнула и дёрнулась, отчего большая, но аккуратная грудь сотряслась и вскоре попала в тиски из сведённых вместе рук Славы. – Ты же спала в постели моего брата, хотя я думала, что ты давным-давно ушла домой.

- Так и не могу конкретно уяснить, что тебе не нравится в наших с ним отношениях, – я нахмурила брови, понимая, что как бы странно не начиналась эта беседа и как бы мы не старались говорить вежливо друг с другом, мы всё равно начнём грызться.

- Мне не нравишься ты, – она улыбнулась, но эта улыбка больше смахивала на призыв к драке. – А если хочешь ещё конкретнее, то мне не нравишься ты и то, что ты клеишься к моему брату.

- Знаешь, я начинаю подозревать, что у вас с Риммой намного больше общего, чем кажется, – процедила я сквозь зубы и шагнула к Славе, намекая на то, что бы она дала мне умыться, но та и с места не сдвинулась, всё продолжая светить голыми сиськами. Она вдруг огрубела в лице и нахмурилась, еле заметно сгибаясь ко мне. Я попятилась назад и огромными глазами на неё уставилась. Она заулыбалась в своём стиле, аля полная сука.

- Я не ревную, если ты об этом, – она гордо вздёрнула подбородок, так как ей и подобало. Её голос смягчился и тянулся приятными нотками, видимо, она с утра куда добрее, чем к вечеру. – Просто волнуюсь за него. Ему нужно мыслить ясно, а не думать о девчонках, вроде тебя.

- Если бы даже ничего не было между нами, он бы однозначно думал обо мне, алё! Я всё-таки важная смертная! – я наигранно сделала реверанс и хитро улыбнулась сестричке Карса. Та выгнулась назад и её грудь снова подскочила, отчего я дёрнулась. Слава засмеялась.

- Как же мало ты знаешь, – она сняла с головы полотенце и лиловые волосы упали на плечи влажными прядями. – Тешь себя этим, дорогуша. Только дверь покрепче запирай, а то мало ли я буду в плохом настроении и захочу свернуть шею надоедливой смертной букашке.

Она обошла меня и схватила со стиральной машины большое красное полотенце, в которое после замоталась. Я смотрела на неё через плечо и сжимала зубы, сдерживая себя, что бы не накинуться на неё и не начать бить.

- Ух, ты вспотела... – она странно усмехнулась, а мне на секунду стало стыдно. Мне и правда стало жарко от её компании. Слава тихо хихикала, шлёпая босыми ногами по плитке, приближаясь к двери. – Тебе точно нравится мой брат, м?

Она смеялась и ушла из ванной, а я облегчённо прильнула к раковине и мысленно благодарила Высшие силы за то, что избавили меня от её компании. Если бы вся её сексуальность была материальной, её спокойно можно было превратить в прибыльный секс-шоп. От неё голова даже у девушек, прошу заметить, гетеросексуальных девушек, кружиться. Не представляю, что творится с парнями, когда она проходит мимо и что вообще сделал Кай, что ему побоку? Ладно, понимаю, ссоры, но всё-таки... Кому нужно продать душу, что бы чары Мирославы Карс обошли вас стороной? И желательно добавить в договор пункт: превратить её в дружелюбного человека, что, наверное, на грани фантастики.

После утренних процедур я смотрела на себя в зеркало и думала, что же мне делать. Залазить в платье и топать домой на каблуках, от которых до сих пор болят пятки – никак не хотелось. Можно было бы стрельнуть очередную вещицу у Макса, только вот идти в трусах тоже как-то не хотелось. Единственной моей надеждой была Мирослава, одежда которой может мне хотя бы как-то подойти. Я вздохнула, отпрянула от раковины и оставив полотенце на крючке, вышла из ванной. Помнится, комната младшей Карс была неподалёку от ванной, где-то у лестницы. Я завернула в тёмный коридор, идущий к лестнице от ванной и вскоре настигла двери, из-за которой доносился топот и шуршание. Я затормозила в шаге от двери и сжав руки в кулаки, размышляла на тему того, что я сейчас ей скажу и в какую сторону мне отбегать, если она вдруг решит швырнуть в меня чем-то тяжёлым. Я протянула руку к двери и не успела постучать, как та открылась и на пороге стояла высокая стройная девушка в чёрном матовом лифчике и тёмно-синих джинсах с высокой талией. Её лиловые волосы стояли дыбом, спадая мелкими сухими прядками на бледный лоб. Она была не накрашена. Её брови, как оказалось, были не такие уж и светлые. Скорее – она их красила, что бы весь её образ не выглядел совсем из ряда вон. В уголках брови были чёрные, как и корни её волос на затылке и по бокам. Она смотрела на меня широко распахнутыми карими глазами, попутно теребя маленькую серьгу с лазуритом в ухе. В этот момент она как никогда была похожа на своего брата, если бы не разница в возрасте, то я бы подумала, что они близнецы. Без макияжа её лицо было таким же бледным и полным размытых, но правильных красивых черт, как и лицо её брата. Слава окинула меня оценивающим взглядом, заострив внимание на моих босых ногах, а потом приоткрыла губы и заговорила:

- Чего тебе? Ещё не отошла? – её губы изогнулись в хитрой усмешке и я всеми силами старалась сдержать в себе прилив злости и смущения. Меня смущает девушка. Дожила! Слава ткнулась плечом в дверной косяк и сложила руки на груди, тем самым приподымая её повыше, отчего не без того большая грудь стала ещё больше и фактически вываливалась из лифчика.

- На самом деле просьба тебя шокирует, – я начала нервно жестикулировать и отводить от неё глаза, потому что одного взгляда на идеальную красотку хватало, что бы меня обдало волнами злости и смущения. Так-то я держалась.

- Если тебе нужно что-то вроде женских штучек-дрючек, ты не совсем по адресу, – она мельком указала пальцем вниз моего живота и я огромными глазами на неё уставилась. Слава рассмеялась, прогнувшись вперёд, отчего её волосы зашатались в духе кудрей моей мамы, когда так исполняет всякие интересные трюки, вроде наклон из кухни в прихожею под углом в девяносто градусов.

- Если бы я нуждалась в «штучках-дрючках» к тебе бы пошла в последнюю очередь, – на выдохе, пробурчала я и Мирослава застыла в прежней позе, спрятав улыбку за строгим выражением лица. – Мне бы не помешала обувь и какие-нибудь джинсы.

- Чего к Римме не пошла? – Слава небрежно взмахнула рукой и нахмурилась, скриви тёмные брови. – Или меня ты боишься меньше, чем её?

- Нет, просто мы с тобой примерно одинакового телосложения, а Римма доска, – я с сарказмом усмехалась, а девушка закатывала глаза, да так, что на месте радужки красовался белок, а всё остальное заплыло куда-то, по направлению к мозгу. – Если ты откажешь в услуге, я не буду настаивать.

- Если я откажу тебе в услуге, тебе придётся идти домой в трусах, – она покачала головой, открывая дверь шире и пропуская меня в свою комнату. Она была примерно такого же размера, как и комната Макса. У Славы всё было намного светлее и ярче. Стена, находящееся параллельно двуспальной кровати, была расписана абстракцией из акриловой краски и блестела в свете солнечных лучей, проникающих в комнату через два больших окна, не окаймлённых шторами. Штор в её комнате в принципе не было, окна были вокруг разукрашены непонятными рисунками и выглядели очень красиво, на белом потолке так же была большая абстракция, однако слегка потрескавшееся от времени. В комнате была небольшая люстра с тремя плафонами в форме колокольчиков, один из которых тускло светил, хотя в свете не было никакой надобности. У той же яркой стены стояло трюмо, заваленное косметикой, рядом с ним светлый пуф. Ближе к окну располагалась ширма, на которую было навешано куча вещей в том числе и вчерашнее бордовое платье. Около ширмы на полу стояли разные туфли, в основном на высоченном каблуке. С другой стороны комнаты была кровать с двумя прикроватными тумбочками и узкая дверь в какую-то другую комнату. Мирослава закрыла за мной дверь и размяла шею, она шагнула в середину помещения и взглянула на меня, откинув голову назад. В свете солнца, что врывалось в её комнату, девушка выглядела намного живее, чем была в близи. Её бледная кожа блестела желтизной, придавая ей более здоровый оттенок. Лиловые волосы искрились и становились светлее, практически розовые. Девушка оглянула комнату и как-то странно вздохнула. Окинув комнату ещё раз, спокойным взглядом, я увидела в углу, неподалёку от прикроватной тумбочки, сложенный мольберт, балки которого были покрыты старой краской. Над ним висел рисунок на пожелтевшей бумаге – это была тёмноволосая девушка, нарисованная по плечи, судя по всему на ней было чёрное готическое платье. Волос у неё были длинные и прямые, уходящие вниз, наверняка ниже лопаток.