Наши плечи почти соприкасались.

— Ты учишься здесь?

В ответ я просто громко вздохнула.

Пройдя несколько метров, мы оказались внутри. В коридоре было тихо и почти пусто.

Поставив одну ногу на ступень, Грелль резко повернулся ко мне.

— Пошли скорее…

Он дернулся вперед, но я высвободила свою руку.

— Грелль, ты будешь смеяться, но… я боюсь. Пусть я покажусь такой простой и мягкосердечной, но даже из-за таких вещей я очень переживаю.

— Прекрати. Все будет хорошо.

— А если нет?

Жнец протянул мне ладонь.

— Ты все преодолеешь в этой жизни. И даже это жалкое замешательство. Ну что, ты идёшь?

— Иду, — вздохнула я. — Только, прошу, будь рядом. Стань моей поддержкой.

Не выдержав, Грелль сам взял мою ладонь, согревая в своей.

— Я уже твоя поддержка.

С расправленными плечами, я последовала за Греллем, не отпуская его руки.

Мы оказались у моего класса на втором этаже. Заметив через открытую дверь классного руководителя, я вновь потеряла уверенность, сжимая ручку двери.

Я принужденно храбрилась, кусала губы, но все равно боялась сделать шаг вперёд.

Когда я обернулась, Грелль поделился со мной улыбкой и кокетливо подмигнул.

— Я рядом, — прошептал он.

Вздыхаю.

Когда я зашла внутрь кабинета, то он немедленно наполнился голосами одноклассников. Я пыталась на их лицах прочесть удивление, но вместо этого видела только равнодушие, а в некоторых — осуждения меня. Один своенравный сосед по парте не смотрел на меня — его вниманием завладела игра на телефоне.

— Дементьева! — воскликнула учительница, собрав лоб складками. — Хм, и где же ты была всю первую четверть? Интересно, почему?

Нервы, как натянутые струны, и, кажется, их часть беспощадно потрачена.

Добавить в голосе больше децибел не получилось:

— Понимаете, все не так, как выдумаете, потому чт… — но проглотила конец фразы, не зная, что дальше сказать.

Мне хотелось сдаться прямо здесь и сейчас, если бы не Грелль. Его терпение иссякло — он заступился за меня.

— Простите, что вмешиваюсь… Меня зовут Григорий, и я являюсь родственником Юлии Дементьевой.

Все прошедшее потеряло значимость. Теперь одноклассники, показавшиеся мне чужими и бесчувственными, были все во внимании. Печать скрываемой боли на моём лице смешалось с выражением удивления.

Внутри меня сжалось сердце, и Грелль, ничуть не смутившись, обхватил рукой мои плечи:

— Я вам скажу, в чем была причина отсутствия сестры. Дело в том, что родители забрали ее в конце августа к себе в Испанию, но там Юлия повредила ногу, и поэтому ей пришлось долгое время находиться там.

Я не могла ничего сказать — не слушался голос.

— Прошу вас не занижать ее самооценку. Она очень переживает из-за этого. — Грелль повернул ко мне голову.

Он играл на публику, но последние слова оказались правдивы, и шли от всего сердца.

Я испытывала облегчение. Я позволила себе прижаться к его плечу, и жнец не возражал.

Когда мы вышли из школы, во мне наконец вернулся дар речи:

— На самом деле тебе нужно было дать роль благородного рыцаря, а не алой леди.

Грелль одними губами улыбнулся в ответ на мои слова, глядя вдаль.

***

Изо рта вылетало облако пара. Ещё один пережитый день. В ледяном воздухе, в объятиях последних солнечных лучей, всё окружающее нас затихло.

— Красивый вечер, давно хотела увидеть солнце… — потерянно проговорила я.

В лучах заходящего солнца волосы Грелля блестели огненно-красным ореолом.

Я замолкаю под взглядом его потемневших глаз.

— Да, ты права, это очень красиво… Особенно, когда около двух месяцев не видишь свет… — запоздало, почти шепотом ответил Грелль.

После этого румянец на моих щеках стал гуще. Воздух слышно выходит из лёгких.

Я теряю тепло и вижу во взгляде прежнюю пронзительную холодность.

Грелль повернул меня за плечо, чтобы посмотреть в глаза.

Слова застыли между губами.

Наступила пауза. Мучительная пауза для нас двоих.

Он стал парнем, с которым я чувствую себя мучительно: с недавних пор говорить с ним, смотреть на него — какое-то испытанием сердца. Я никогда так себя так не ощущала. Казалось, я стала хрупкой и беззащитной, чуточку встревоженной. Привязанной к этому мужчине.

— Обещаешь всегда улыбаться мне? — спросил он, едва касаясь носом моего. — Обещаешь?

— Грелль! — изумилась я. Мой лоб коснулся его лба, и затем последовал горячий выдох в лицо. — Зачем со мной так?

Я пыталась избежать ответа, но на самом деле моё сердце хотело выдать одно словно: да. Но я скрывала это всячески, хотя вряд ли что получалось.

— У тебя прекрасная улыбка, — Грелль прошёлся кончиками пальцем по моим щекам и подбородку. — Пожалуйста, сделай это ещё раз. Улыбнись мне, Юли.

И я послушалась его. Солнце осветило наши лица.

Слова вышли вместе с дыханием:

— Я скучала.

— Правда? Неужели? — Грелль вел себя как беззаботный подросток. Засмеялся: — А я думал, что ты меня прибьешь.

— Не смешно! Мне правда тебя не хватало… — и запнулась, ругая себя за то, что сказала.

Сатклифф, не обращая внимания на мое смущение, забавляясь, закрыл глаза и запустил ладонь в мои волосы, прижатые к вискам шапкой:

— И мне тоже… тебя.

Глупое сердце бьется сильнее; его стук было слышно, он отдавался ударами в висках. Грелль продолжал гладить меня по волосам и дышать, смотря в глаза.

***

Ночью я проснулась: приснился кошмар. Те же самые люди в масках, летающие в воздухе предметы и Велдон, сжимающий руками мое горло.

Пропало всё желание спать — я не хотела видеть это вновь.

Закутавшись в халат, я вышла в коридор и увидела свет из первого этажа. Кралась так тихо, чтобы мои шаги не были слышны, но сердце билось чаще.

Беззвучно спустившись по лестнице, я заметила, что Грелль перебирал старые фотографии и смеялся, когда смотрел на меня, маленькую и глупую.

Во тьме грядущей, в отчаянии,

Встретятся ставшие друзьями.

Печалится осенняя луна,

Сияя холодным светом.

Теперь я не собиралась возвращаться в спальню.

Когда я стояла сзади, то долго не могла сдерживать себя. Мои чувства вырвались наружу: я уткнулась в спину шинигами и крепко сжала его руки.

Из глубины затуманенного сознания послышался дрожащий мужской голос, что ласкал моё имя:

— Юли…

— Пожалуйста, останься со мной.

Меня уносило куда-то к звёздам. Я не хочу отпускать.

Я понимаю, что влюбилась в него.

***

Ночь закончилась, но утро было все еще было темным. Переплетя пальцы и ноги, мы лежали на тесном диване и долго смотрели друг другу в глаза. Мы были одеты тепло, в свитера и джинсы. На первом этаже всегда холодно.

Шлейф аромата мужских духов, исходящий от шеи жнеца, окутал моё сознание мягко и ненавязчиво. Я почти растворилась в нем.

Пальцы коснулись моей макушки. Холодный взгляд шинигами превратился в ласковый.

— Мне кажется, уже бесполезно скрывать.

— Ты о чем сейчас?

Он снял пальцами очки.

— Лучше вспомни того, с кем давно мечтала встретиться…

— С кем? Я ничего не понимаю.

— Ты должна понять…

— И как, скажи мне? — В моих глазах горел интерес.

— Проще, чем ты думаешь, — Грелль коснулся губами моего уха и горячо выдохнул в него, — умница моя…

Мой Боже… Я слышала… эти слова. Еще в далеком детстве.

Кровь стыла льдом и таяла.

Прижавшись лицом к шее мужчины, я прошептала:

— Это был ты… В тот новогодний вечер это был ты…

Он разомкнул глаза.

— Грелль… Почему все происходит? — пыталась понять я. — Так не должно быть.

— Но это случилось. — Одно мгновение — и он повис надо мной. Взгляд актера превратился в настоящую пытку. — Скажи, я действительно нравлюсь тебе?

Его слова жгли всё внутри меня. Я сделала несколько вдохов.

Горела.

Молчала.

Память протягивает мне фото кровавого безумца с бензопилой, но я не хочу больше это принимать.