Видимо, это и есть тот самый опасный сон.

Сон, из которого, возможно, не будет возврата.

***

Кладбище усеяно могильными лабиринтами, и сегодня стало на одну больше. Похороны прошли слишком быстро, и среди одетых в траур присутствовал никому неизвестный, затаившись под темной повязкой и шляпой. Только кольцо на безымянном пальце блестело в полумраке вечера.

***

Годы пролетели незаметно, зато история повторилась, причём наяву, а не в классической сказке Шарля Перро. В давние те годы всякое видел человек, живущий в глухой деревеньке, расположенной близ леса, скрывавшего в себе тысячи секретов и загадок.

У человека, названного при рождении Этони, было все, о чем можно только мечтать: любящая красавица-жена, свой собственный цветочный сад, работа, прибыль. Ко всему этому прибавилось ещё более радующее душу — рождение первенца. Девочки, которую назвали чуть позже Джулией.

Обедневший садовник, что любил свою дочь Джулию, перед кончиной шепнул девочке хриплым голосом, когда лежал на кровати:

— Раз в году посещай свою тётушку Ангелину, да если спросит, почему я не навестил её сам, говори: он уехал очень далеко. Поняла, доченька?

— Конечно, папа, — пискнула та, размазав рукой влажную дорожку от слез.

Любящего отца больше не стало с наступлением полуночи. Джулия лишилась и матери, годом раньше. Ходили слухи, что её убил человек в алом, забрав при этом душу.

Наслышанная этими страстями, местная портниха, что знала семью Этони лучше всех, очень жалела осиротевшую девочку, и под Рождество подарила ей сшитый на днях красный плащ с большим капюшоном. С тех пор омраченная горем Джулия носила его, чем и заслужила себе прозвище среди детей и взрослых: «Красная Шапочка».

Ежегодно она навещала свою тётушку Ангелину, принося ей гостинцы и пытаясь хотя бы на миг поймать улыбку родственницы, чего никогда не могла дождаться. Дюрлес, истинная англичанка, в этой местности прослыла потомственной ведьмой, воспитанной у нечисти, и теперь преспокойно живёт в людским мире в облике красивой женщины. Но это нисколько не влияло на отношение племянницы к ней, хоть и сама крестная мать всегда недолюбливала Джулию.

На то были свои необъяснимые никому причины.

***

Девушка шла по тропе, выстланной слоем игл, листьев и сухих веток. Восхитительный лесной воздух заставлял вдыхать глубже и чаще, в то время как ноги сами несли Шапочку по идеально выученному маршруту.

Густые кроны сосен заслоняли золотистый солнечный свет, а воздух так и дышал ранней осенью, когда еще совсем нет холодов и желтых листьев.

Как и всегда, Джулия спешила в гости к своей тетушке и постоянно лелеяла мечту о том, что когда-нибудь увидит улыбку на ее лице. Кроме родственницы мамы у Шапочки никого больше не было, да и та же портниха давно покинула городок.

Но Джулия научилась радоваться мелочам, иначе одиночество давно бы сгубило ее. И вот сегодня, в теплое воскресенье, она радостно проходила вытоптанные тропы, по пути собирая ягоды и цветы. Казалось, ничто не предвещает резких изменений, но вдруг что-то напевающая девушка замечает впереди странного человека. Она никогда его прежде не знала и замечала.

На мужчине были замшевые черные штаны, которые на бедрах удерживал скромный пояс с тусклой пряжкой, красный плащ, как у Шапочки, только открытый и поверх белой рубашки, а на ногах - абсолютно простые сапоги. Зеленые глаза скрывала пара стекол в алой оправе, а волосы ниспадали такого же цвета волной до самых колен.

— Куда направляешься, Красная Шапочка? — начал диалог незнакомец. За вопросом последовала легкая улыбка.

— К тетушке Ангелине, навестить её надо, — проговорила Джулия, держа в руках лукошко. Она даже забыла, что опасно разговаривать с незнакомцами. Слишком наивная, и эта наивность не вязалась с возрастом.

— К этой стерве? — усмехнулся человек, опиравшийся спиной о столб дерева и сложивший руки на груди.

Девушка стала отчаянно защищать свою родственницу, задыхаясь от возмущения:

— Не называй её так!

— Я говорю, как есть. Поверь мне.

- Почему я должна тебе верить?

- Хотя бы потому, что я знаю ее больше, чем ты, - спокойно завершил мужчина, любуясь красотой леса и небом, задравши голову.

На миг Джулия замолчала, задумалась, но все ее мысли оказались под большим сомнением.

— Что, правда?

— Очень скоро ты это поймешь… - туманно ответил он. - Но хочу тебя предупредить: ты не должна ее сегодня навещать.

- Как же так! Я ей вкусностей напекла, она их очень любит! Наверняка, она ждет моего прихода.

- Какая же ты глупая и наивная… - горько усмехнулся мужчина, и тогда улыбка сошла с его губ. - Пойми меня. Так будет лучше всем. Мне самому будет легче…

— А иначе что?

— Иначе… - Он поднял голову и заставил встрепенуться от его взгляда из-под полуопущенных ресниц, - Энджи избавится от тебя.

Слова были как удар в сердце девушки.

— Как это?

Мужчина потянулся к ветке и, сорвав листок, стал рассматривать его тонкие светло-зеленые жилки, повертывая пальцами за стебелек.

— Но так просто не может быть… Она моя тетушка… А вот кто ты сам? — подозрительно покосилась на него Красная Шапочка. — Назови своё имя.

Тон ее голоса был неожиданно требовательным, что одновременно удивило и по-своему завело мужчину. Он сократил расстояние между ними.

— Грелль. Грелль Сатклифф, девочка моя.

Прикосновение было невинным, но отдавало жаром на девичьем лице. От движения непослушных пальцев по телу растекались упоительные ощущения, особенно внизу живота. Девушка никогда не чувствовала что-то подобное. Это впервые. И необъяснимо, неподвластно словам.

— Иди-ка домой… Жива останешься, - нежно попросил мужчина на ухо, дразня теплым шепотом и легким щекотанием шеи пальцами.

Красная Шапочка потупилась, сжимая руками корзинку.

— Ладно… До свидания, Грелль… - после этих слов, развернувшись, она нехотя попятилась назад и не оглядывалась, потому что ей было и страшно и удивительно: этот мужчина прекрасен, но внушает скорее подозрение, нежели расположение.

Он проводил взглядом уходящую девушку, прикладывая пальцы к губам и как бы пытаясь прочувствовать все, что так долго хотел. Он желал все повторить, только не так скованно и быстро. Хотел душой и телом…

И все-таки Джули, не ослушавшись его, вернулась назад, продолжая размышлять о том, почему любимая тетушка Ангелина, по словам мужчины, всегда была ей чужой. И собиралась ли убить? Но даже спустя несколько сирота не смогла забыть искру, мелькнувшую в зеленых глазах, которые мгновенно поразили ее.

***

Дверь бесшумно открывается, и в дом Дюрлесс заходит ее верный слуга, только что вернувшийся из леса.

- Здравствуй, Энджи, - угрюмо говорит он, даже не смотря в ее сторону. Как раз Ангелина завтракала.

— Ты убил ее? - с нетерпением спросила она, плеснув в чашку немного молока.

Сатклифф, ничего не сказав, встал напротив окна.

— Чего замолчал? Я задала тебе вопрос: ты убил ее?

Грелль хотел и дальше держать язык за зубами, но вопреки собственному желанию вздохнул, отвечая:

- Нет, не убил.

- Ты говоришь мне это каждый год. И я прощала тебе, потому что давала ей возможность пожить еще немного. И что теперь я слышу спустя десять лет? Что ты эту мерзавку так и не прикончил?

- Я никогда не собирался этого делать, - оставаясь непоколебимым, признался Сатклифф. - Твоя племянница ничего подобного не заслуживает, и мне плевать на то, что ты ненавидишь ее.

- Я совсем не узнаю тебя. Что тебя так изменило? И причем давно?

— Меня ничто не изменило. Я всегда оставался таким. Опасным убийцей в алом, который уничтожает любого, кто ступает на территорию Проклятого Леса. Таким он прослыл из-за моих “развлечений”. Не спорю, мне доставляет большое удовольствие проливать чью-то кровь. Я с огромным удовольствием убил твою сестру. А сейчас…

— И что ты хочешь всем этим сказать?

Как наваждение, ядовитой змеей в мысли Грелля врывается образ девушки. Жнец отвернул взгляд в сторону окна.