Сразу встал вопрос – а кто будет строить? Свои специалисты по каменному строительству (сиречь «вольные каменщики») к этому времени на Руси повымерли, и Иван III самонадеянно решил, что если человек возводит избы, и даже боярские терема, из дерева, то и с камнем как-нибудь справится.

30 апреля 1472 года в Москве состоялась торжественная закладка «краеугольного камня» будущего Успенского собора. Мы не знаем, ни как он выглядел, ни каковы были планы строительства – уже 20 мая 1474 года недостройка, сляпанная «профанами», как сказали бы масоны, рухнула.

Позор на всю Европу! Чтобы как-то прикрыть неудачу, пришлось распространить слухи, будто именно 20 мая 1474 года в Москве произошло сильнейшее землетрясение. Видимо, эпицентр его находился как раз под строящимся Успенским собором, потому что других крупных разрушений зафиксировано не было. Странно – тем более странно, что Москва вовсе не находится в сейсмоопасной зоне…

Реакция царя была мгновенной. Уже в июле того же года в Венецию выехала русская делегация под руководством С. И. Толбузина. Целью делегации было отыскание «мастера церковного» – проще говоря, профессионального архитектора, умеющего строить соборы.

Каким образом отыскать? К кому обратиться? Толбузину это было известно – как раз в то время в Москве обреталось посольство венецианского дожа. В Венеции Толбузин находит Фиорованти – одного из лучших архитекторов того времени.

В своих донесениях Толбузин докладывал Ивану III, что правительство Венеции долго не хотели отпускать Фиорованти… Ну, если бы не хотели, то и не отпустили бы – никаких средств давления на могущественное Венецианское государство у России, ослабленной монголо-татарским игом, в то время не было. Кстати, и Толбузин, если бы совсем уж никого не мог найти в Венеции, спокойно бы отправился в Страсбург, Кельн или еще куда… Мы уже говорили, что в то время только в Европе (а ведь можно было поехать и в Англию!) функционировало 19 крупных франкмасонских лож.

В начале марта 1475 года Толбузин возвращается в Москву вместе с Фиорованти…

Тут опять отвлечемся от мерного хода истории и попытаемся узнать, а каково было жалованье выдающегося архитектора? Архивы сохранили эту подробность, мало того – суммы, выделенные Фиорованти, поражали воображение современников. Маститый архитектор получал 10 рублей в месяц – достаточно сказать, что на эти деньги можно было купить деревеньку среднего размера. За время строительства Фированти мог вполне выкупить волость из собственного жалованья.

Но может быть, деньги выделялись не на него одного? В конце концов, для строительства собора одного архитектора недостаточно. Архитектор делает чертеж – и к нему указания (кстати говоря, на итальянском языке или, в крайнем случае, на латыни). Кому дальше этот чертеж передать? И сегодня не каждый человек, невзирая на всеобщую грамотность и преподавание черчения в школе (по крайней мере, так было во время школьно обучения авторов этого исследования) сможет «прочесть» строительный чертеж. Что уж говорить о России 15-го века!

К чертежу нужны мастера, которые сумеют быстро обучить строителей низшего звена. И надо сказать, задача была решена в рекордные сроки – уже 12 августа 1479 года Успенский собор Кремля был освящен.

И вот тут возникает еще одна загадка. Понятно, что Успенский собор, построенный итальянскими мастерами, не был первым каменным «культовым сооружением» на Руси. Кто же строил соборы раньше – еще до того, как на Русь пришли монголы?

«Уважаемый брат Абир!

Извините за долгое молчание, но обстоятельства сложились так, что я вынужден был по делам своего журнала отправиться в экспедицию в Залескую Русь. Вы, наверное, в курсе, что я занялся издательством журнала по обсуждению тех тайн, которыми так увлечено просвещенное общество, и о которых ходит столько всяческих легенд и мифов, не содержащих и крупиц правды, что выпуск такого журнала был просто необходим. Впрочем, Вы уже наверняка получили первые его номера, посвященные тайнам масонов и язычников. Однако вернемся к цели моего письма.

Залеская Русь. Если вы не в курсе, это Средневековая Русь, территориально расположенная чуть северо-восточней Москвы. Она когда-то включала в свой состав современные Московскую, Ярославскую, Владимирскую и ряд других областей. В исторической литературе она известна еще как Владимиро-Суздальская Русь. Вы, как знаток Средневековой метафизики, наверно хорошо знакомы с этим периодом и с этим территориальным образованием, можно сказать современником: первых крестовых походов, завоевания Иерусалима крестоносцами, создания первых военно-монашеских орденов и так далее. Не мне вам рассказывать историю раннего средневековья.

Целью нашей экспедиции был сбор материала по централизации и объединению Руси в середине двенадцатого века, осуществленные под руководством Великого князя Владимирского Андрея Боголюбского и его последователя и брата Всеволода Большое Гнездо, известные как первое объединение Северо-восточной Руси.

«Самовластие» или «расцвет», вот такими совершенно разными эпитетами награждали этот процесс историки. Нам необходимо было, хоть в какой-то мере, разобраться в этом нагромождении сказок и вымысла, а также определить действительно ли Северовосточная Русь «забилась в дальний медвежий угол», целиком устранившись от истории Европы и Азии. Даже скорее не так. Выражаясь языком исторической литературы, «самоустранилась от контактов с цивилизованным обществом» – в такое интереснейшее время становления общественных связей, создания единой финансовой мировой сети, появления и зарождения тайных наднациональных обществ и профессиональных гильдий, которые, при близком рассмотрении, мало отличались от закрытых религиозных и кастовых обществ и организаций!

Как вы знаете, уважаемый брат Абир, на эту тему у меня был написан фантазийный роман «Великий князь всея Святой земли», в котором я выдвигал версию, что Андрей Боголюбский, впрочем, как и его отец, Юрий Долгорукий проходили подготовку и службу в Иерусалиме. Где и были, выражаясь эзотерическим языком, инициированы в высокую степень Посвящения. Юрий Долгорукий – в Ордене Приоров Сиона, а Андрей Боголюбский – в Ордене тамплиеров, но об этом подробно в моем романе. Поэтому, мне крайне было интересно посмотреть на остатки того времени, сохранившиеся в виде артефактов, в основном в архитектуре. Зрела, так сказать, тайная надежда получить подтверждение своим фантастическим гипотезам и версиям.

В ходе экспедиции мы объехали почти всю южную часть Залеской Руси и осмотрели практически все сохранившиеся архитектурные сооружения, оставшиеся от того времени. На удивление их осталось не так уж и мало. Я, честно говоря, был почти уверен, что безжалостное время и рука «делателей правильной истории» постарались убрать все. Но все-таки правы были великие, говорившие, что рукописи не горят. Рукописи не горят и не все здания рушатся. Конечно, их подправили, переложили, перестроили, фрески много где сбили, но все-таки осталось многое, что может позволить восстановить хоть какую-то достоверную картину.

У вас естественно возникает вопрос, почему я пишу об этом вам? Видите ли, уважаемый брат, отправляясь в путешествие, я не поленился подержать в руках и даже пролистать книгу достопочтимого Учителя Фулканелли. «Тайны готических соборов и эзотерическая интерпретация герметических символов Великого Делания». Не даром говорят, что благодаря этой книге, готические соборы заговорили и начали открывать свои тайны. Это произошло естественно, без эмоций. Я позволю привести здесь целиком цитату из предисловия к этой книге написанного Гелиопольским братом Савиньи: «Впрочем, если заслуга «Тайны готических Соборов» состоит в приведении доказательств, то достаточно было бы отметить, что эта книга написана в полном соответствии с принципами фонетической кабалы, основы и применение которой находятся в полном забытьи. После кратких замечаний о кентавре, человеке-лошади Плессиса-Бурре, сделанных нами в «Двух жилищах алхимиков», никто уже не будет поставлен в тупик энергичными идиомами, легко понимаемыми, хотя никогда не слышанными, которые всегда, по выражению Сирано де Бержерака, есть голос Природы, со всеми своими замещениями, перестановками и вычислениями, не менее скрытны, чем еврейская каббала. Вот почему, необходимо разделять два слова: кабала и каббала; первое происходит от латинского Cabalus, лошадь; второе же – от древнееврейского Kabbalah, что означает предание. Наконец, не нужно даже брать в качестве предлога иносказательный смысл, расширенный аналогиями кружка и интриги (по-французски cabala – «интрига», «Шайка»), чтобы сказать, что кабала (cabale) единственная может утверждать то, что в совершенстве доказал Фулканелли, отыскав утерянный ключ к Веселой Науке, Языку Богов или Птиц. Тому, на котором Джонатан Свифт, необыкновенный Дуайен из Сен-Патрика, изъяснялся с необычайным знанием и виртуозностью». Так что, как видите, написать это письмо меня подвигло не праздное любопытство, а стремление найти пути познания.