Еще несколько сантиметров – и он изнеможенно рухнул на землю, крепко держа упрямого капитана.

— Слышал?! – кровь взыграла в нем снова, и он поднял темноволосого воина, держа за шиворот, как котенка. Ответом ему было молчание – его компаньон потерял сознание, похоже, еще несколько минут назад.

Снэйки чертыхнулся. Тирады тирадами, но так ведь и, правда, умереть недолго! Мэтью проверил пульс. Слабый, но он все-таки был.

Сконцентрировав все остатки магии в своих руках, бывший палач вызвал заклинание исцеления. Оно давалось ему непросто, слишком много сил он затратил на драку с тиграми. Но Снэйки не был бы собой, если бы не стал упорствовать до конца. Медленно, но верно, раны продолжали исчезать с тела капитана. Только самая страшная, со следами когтей, никак не хотела поддаваться.

Мэтью прикинул свои внутренние резервы. Оставшуюся энергию на поддержание магического щита он использовал в первую очередь, но этого, все равно, оказалось мало. Кровь продолжала течь, а лицо капитана становилось все бледнее и бледнее. Будто бы щепотка песка с часов начала пересыпаться где-то в голове у бывшего палача, отсчитывая, сколько осталось жить темноволосому воину.

«Мне не вылечить капитана, — понял Снэйки. – Моей магии недостаточно, чтобы его спасти!»

Он сжал зубы, пытаясь собрать разбегающиеся мысли в порядок и найти решение. Но в голову упорно приходило лишь одно:

«Применяйте его, только если другого выхода нет, потому как последствия заклинания в этом случае катастрофические. По сути это добровольная жертва. Самоубийство, если хотите. Все зависит от того, сколько силы вы отважитесь занять. Но вопрос в том, а как узнать, сколько в вас этой силы, чтобы заплатить жертву магии без источника?» — слова инструктора академии припомнились Снэйки, как нельзя кстати.

Тогда ему хватило энергии на заклинание щита. На что хватит сейчас?

-Ты не представляешь, как тебе повезло, — сказал ему тогда, когда рыжеволосый палач злой на свое бессилие, сидя во дворе королевского дворца, снова и снова пытался призвать магию, седовласый старик двадцати двух лет – еще одна жертва бездумного волшебства. – У тебя есть шанс все вернуть. Но даже не думай о том, чтобы повторить подвиг. За всю историю, — помни, Снэйки! – Он ткнул в палача скрюченным пальцем, и Мэтью еле удержался от того, чтобы отшатнуться. – Выживших после второго раза не было. Сколько бы силы у тебя не было, это станет концом твоей истории. Магия всегда требует свою цену и никому ничего не делает просто так.

Мэтт так и застыл, кусая губы и вглядываясь в бледное лицо своего капитана. А песчинки времени падали и падали одна за другой…

«Даже если я применю заклятье, не факт, что моей силы хватит. Я могу отдать свою жизнь впустую».

Но мог ли он поступить иначе?

«Если капитан умрет… все равно… мне не жить».

На губах рыжеволосого палача появилась улыбка.

«Если ты до конца верен своему кодексу, то, что мне остается? До конца быть верным своему: всегда ставить чувства и людей превыше всего».

Он вытянулся в полный рост, поднимая руки, призывая силы, настолько много, насколько мог. Синяя энергия коконом оплела его фигуру. Медленно, не ослабляя контроля, он направил ее в грудь капитана. Минула, как ему показалось, целая вечность, прежде чем рана начала затягиваться. Бывший палач собрал всю волю, все оставшиеся силы, чтобы повреждение исчезло. Странно, но боль, верная спутница магии без источника, не приходила, хотя, по расчетам, он затратил сил куда больше, чем могло отдать его тело. Сильно захотелось спать. Мэтт опустился на колени рядом с капитаном. Грудь того вздымалась глубоко и равномерно.

«Жить будет, — заключил про себя Рэд. – А ощущений, как от заклятья без источника, нет. Похоже, внутри меня осталась еще какая-то энергия для подпитки заклинания. Мне снова повезло».

И прилег на снег – всего на секунду, чтобы придти в себя, не отводя глаз от бледного лица своего напарника. По крайней мере, он до последнего убеждал себя в том, что, если и закроет глаза, то только на мгновение. А потом на него опустилась тьма.

Он не знал, сколько пролежал без сознания – минуту или же несколько часов, но странно: когда очнулся, не чувствовал себя таким разбитым, как обычно бывало, после того, как полностью истощишь свои магические резервы. Он лежал в ледяной пещере, окруженный трупами темноликой нечисти.

«Капитан», — подсказал ему мозг, и Снэйки подскочил, как укушенный. Что же было с капитаном?

Темноволосый воин лежал без движения, и только слабое биение сердца и поднимающаяся грудь подсказывали, что он жив. Рэд покачал головой и аккуратно, стараясь не повредить напарнику, поднял капитана на руки.

Где-то поблизости Мэтью видел полностью закрытую пещеру. Эта стала небезопасна и очень холодна из-за образовавшегося провала.

Снэйки медленно шагал, нежно прижимая к себе ношу, держа капитана, будто бы он был сделан из хрупкого стекла. Бывшему палачу было тяжело: пот валил градом, применить магию он не рискнул, но, тем не менее, ни разу не остановился, чтобы передохнуть. Ледяная земля сжалилась над путником – пещера была недалеко, и на проверку оказалась совершенно пустой. Снэйки разжег костер и положил командира поближе к огню.

Еды было немного. Он пожевал кое-какие остатки обеда, которые припасли для него друзья с кухни, и глотнул холодной, как лед, воды. И снова уставился на капитана. Тот и не думал приходить в себя

«Он потерял много крови», — решил Мэтью, разглядывая бледное лицо. Командир метался из стороны в сторону, губы его были приоткрыты, но из них не доносилось ни звука. Обычно в таких случаях, в бреду, раненые произносят имена членов семьи, любимых. Капитан базы же упрямо молчал.

Спустя полчаса он перестал метаться и начал просто дрожать. Снэйки сам вздрогнул, глядя на него. И попытался пододвинуть его еще немного ближе к костру, но капитан все равно продолжал трястись. Все симптомы сильной кровопотери были налицо.

Палач обреченно вздохнул, надеясь, что хоть к началу следующего дня напарнику полегчает. Рассеянно, он взял руку темноволосого, и начал тереть ее, пытаясь вернуть пальцам заветный розовый цвет.

«По крайней мере, он не против», — усмехнулся Рэд.

— Тепло, — пробормотал воин, переворачиваясь набок и прижимаясь к руке Мэтью.

Снэйки в мгновение ока отдернул от него руку, как от зачумленного.

Капитан вздохнул, не приходя в себя, и продолжал дрожать.

Медленно, Рэд вернулся на свое место, будто бы опасаясь, что темноволосый воин снова выкинет что-то этакое. Его взгляд упал на бледные щеки, лоб, покрытый холодной испариной, трясущиеся губы. Похоже, капитан сильно замерз. Губы рыжеволосого сложились в тонкую нить. Он знал способ, знал, как можно было его согреть, но никак не хотел делать шаг в эту сторону.

«Я уже сделал одну глупость, — подумал бывший палач. – Совершенно не обязательно делать еще одну, которая может навсегда все разрушить».

Капитан базы дрожал, как осенний лист на ветру. Снэйки зажмурился, не в силах больше смотреть на это.

«Согревающее заклинание требует серьезной концентрации, которой мне сейчас никак не добиться, и чтобы тот, на кого его накладывают, был в сознании – а иначе, как узнать, жарко ему или холодно?»

И затем, будто бы отчаявшись, резко выдохнул, принимая решение.

«Это всего на час-полтора, — подумал он. – Потом капитан согреется и уснет».

Рубашка, тяжелый ремень упали на пол пещеры. Подумав, Мэтью остался в брюках – всему должен был быть свой предел. Он подошел ближе к напарнику и сел на колени. Осторожно, будто бы пытаясь поймать птицу, рыжеволосый расстегнул пуговицы его рубашки – одну за другой.

Командир не пошевелился. Тогда Снэйки осторожно потянул за рубашку. Та аккуратно упала с мускулистых плеч. И на мгновение рыжеволосый рекрут застыл, любуясь совершенным телом. Он никогда не видел ничего подобного: пропорции были идеальными. Капитан не был уж слишком мускулистым, он остановился как раз на той нужной грани между красотой и силой. Мэтью не удержался и прошелся пальцами по немного истершейся татуировке на груди – символе имени. Если бы он только знал древнеэзский достаточно хорошо.… Но, увы.