– Жаль, да?! Отвечай! – Розье встряхнул ее.

– Нет! – выкрикнула Гермиона сквозь всхлип.

Почему все это – именно с ней? Страх смешался с невыносимым отвращением к себе, к своему бессилию.

– Врешь, маленькая дрянь! – Розье оттолкнул ее с такой силой, что Гермиона отлетела в угол и упала на пол.

Пожиратель закатил рукав на правой руке и схватил Чарити за горло. Световой шар сжался до крохотных размеров, погрузив камеру в полутьму, Гермиона кожей ощутила, как помещение наполняется Темной магией. Тени по углам зашевелились – она увидела, как семипалая полупрозрачная рука тянется к ней и попыталась отстраниться, призывая свою силу. Тень отпрянула, обжегшись о ее кожу, и вслед за остальными искореженными силуэтами метнулась к Розье. Бесчисленные потусторонние существа, принявшие облик теней, словно впитывала тень Пожирателя. Чарити захрипела, из последних сил стараясь вырваться из его хватки: все вены вдруг явственно проступили на ее лице черными полосами, глаза глубоко запали, кожа обтянула череп, будто женщина старилась прямо за несколько мгновений, словно таким жутким образом Розье отбирал ее жизненные силы, вытягивал из нее жизнь одним только прикосновением. Ее кожа посерела и начала опадать лоскутками и почти сразу рассыпаться в пыль. Гермиона в ужасе смотрела, как несчастная пленница иссохла и в самом деле превратилась в пепел, который просыпался между пальцами ее мучителя. Розье испустил удовлетворенный вздох. В следующий миг световой шар вспыхнул с новой силой, и тени исчезли. Цепи покачивались в воздухе – и больше ничто не указывало на то, что пару секунд назад здесь находился еще один человек.

Гермиона не смела вздохнуть. Ни о чем подобном она даже не слышала. Розье повернулся к ней и криво усмехнулся. Гермиона инстинктивно вжалась в стену. Сердце бешено билось в груди. Ее волшебная палочка оказалась в руке Пожирателя.

– М-да, – разочарованно протянул он, рассматривая волшебную палочку с арабской вязью. – Снейп из тебя никакая. И Морроу не лучше. Здесь посидишь, подумаешь о своей никчемности.

Он вышел и закрыл за собой дверь на засов. По плитам гулко застучали каблуки, и чем дальше становился звук, тем тусклее светил шар, пока окончательно не погас.

Гермиона, все еще дрожа, продолжала сидеть в углу. Она попыталась воспользоваться своей силой, но, разумеется, ничего не вышло. Почему-то она чувствовала себя униженной, растоптанной, оплеванной. Они сделали это нарочно, они знали, что для нее чужие страдания хуже собственных, поэтому заставили ее смотреть, а потом заставят пытать и убивать. И она… сделает это?

***

Северус проклинал свою жизнь, свою глупость, свою беспомощность. Он чувствовал себя ничтожным, потому что не мог просто отправиться в Марволо-мэнор, разнести там все в пух и прах и забрать свою дочь, которая уже сутки провела там, домой. Он, лорд Снейп, один из самых сильных магов в этой гребаной стране, не может защитить своего ребенка от этих негодяев. Раньше он никогда не задумывался по-настоящему, что испытывает к Пожирателям смерти, но с этого момента он точно знал, что ненавидит их и сделает все, чтобы обитатели замка Марволо сдохли. И, желательно, в адских муках.

Разозленный собственной беспомощностью, он с трудом сдерживался, чтобы не крушить в Косом переулке все, что попадало под руку. Потому что всех тех, кто отмалчивался и послушно потворствовал новому режиму, он сегодня тоже ненавидел. «Надумали переждать в тихой заводи? Ну уж нет, дорогие. Каждый должен уяснить для себя, кто такие истинные Пожиратели смерти. Каждый. Знайте, что мы твари. С нами нельзя мириться. С нами вы никогда не будете спокойны за своих детей. С нами вы забудете про спокойный сон и человеческое достоинство». Но это были только мысли. На деле Северус с остальным отрядом уничтожал только заколоченные лавочки «противников режима», демонстрируя обывателям мощь Радикальной партии и судьбу, которая будет ожидать их в случае неповиновения. В окнах домов маячили белые от испуга лица, а пугаться действительно было чему: отряд подобрали элитный: он с Гиневрой, Кристиан (тоже попал сюда из-за своих детей), Рабастан Лестрейндж, двое Кэрроу, Руквуд и Долохов. Малфоя почему-то не было.

– Твою мать! – выругался Руквуд, когда элитное здание на углу вспыхнуло: кажется, оно принадлежало Ноттам. – Морроу! Этот дом запретили трогать!

Гиневра медленно повернула голову: в глазах у нее мелькали искры. Руквуд неохотно прикусил язык и все же покосился на Алекто, будто та могла успокоить Гиневру. Северус лишь усмехнулся. Алекто теперь Гиневре и слова поперек не скажет.

– К Олливандеру, – буркнула она.

Благодаря присутствию Рабастана Лестрейнджа шансов аппарировать у старого мастера не оставалось, а портальную и каминную сети контролировало Министерство. Собственно, благодаря системе чар Алекто Кэрроу Олливандер вообще не мог выбраться из лавки: для того, чтобы снять эти чары, нужно времени около суток. Словом, чтобы сбежать ему надо либо убить Алекто, либо быть предупрежденным. Вот и представился случай убедиться, кот или не кот у них живет.

Они были уже в паре шагов от лавки Олливандера, когда раздался взрыв. Горячая волна ударила Северусу в грудь, он отлетел на несколько футов и потерял сознание.

***

Темный Лорд сидел над старинным фолиантом, ища лазейку, которая позволила бы ему воплотить в жизнь один блестящий план. Трудность состояла в том, что человеческому существу дано много чести – его тело не так-то просто отобрать, как, скажем, тело змеи, если хочешь сотворить крестраж. Темный Лорд оторвал взгляд от книги. Собственно, он не рассчитывал, что придется идти на такие ухищрения, придумывать, как бы заставить отдать свою оболочку «по доброй воле». Он планировал обойтись простым Империусом, в худшем случае – подкорректировать подсознание. Но ментальный блок маленькой ведьмы оказался блестящим, выше всяких похвал, выше его представлений о других магах. Значило ли это, что и Снейп таков? В таком случае, он просто водит его, Темного Лорда, за нос, показывая свои воспоминания, которые якобы не способен защитить. Темный Лорд захлопнул книгу. Тогда что же получается? Снейп для него неуязвим? Поразмыслив, Темный Лорд усмехнулся. Нет, он ведь просто человек. С обожаемыми Дамблдором слабостями.

В дверь робко постучали.

– Да, – отозвался Темный Лорд, как всегда, с легким раздражением.

На пороге остановился Хвост. Он низко поклонился и, не разгибая спины, пробубнил:

– Мой Лорд, они вернулись. Без Олливандера. Руквуд и двое Кэрроу серьезно ранены.

– Что? – вкрадчиво переспросил Темный Лорд.

Хвост, дрожа всем своим круглым туловищем, скороговоркой повторил сказанное. Темный Лорд переплел пальцы рук.

– Веди их в Зал, – распорядился он.

Хвост, пятясь и не переставая кланяться, вышел из комнаты. Темный Лорд отдернул рукав и коснулся своей Метки, призывая Макнейра. Время поразвлечься.

***

Дверь камеры со скрипом отворилась, и в проеме появился лохматый силуэт Беллатрисы.

– Вставай, девчонка! – приказала Пожирательница. – Да поживей!

Гермиона поднялась и без особой охоты последовала за Лестрейндж. Она бы не отказалась целую вечность просидеть в холодной камере, только бы ее не заставляли делать ничего страшного. И смотреть.

– Твой папочка провалил задание, – сообщила Беллатриса чрезвычайно довольным тоном. – Хозяин наказал его как следует, – она кровожадно усмехнулась. – Небось, и тебе достанется. За грехи отцов, так сказать.

Она мерзко хихикнула. Гермиона сохранила равнодушный вид только из отчаянного нежелания показать свой страх этой гадине. Наверно, ей стоит быть благодарной Беллатрисе, потому что в ее присутствии Гермиона отныне будет изо всех сил стараться не закричать. Беллатриса вызывала у нее острое отвращение и упорное нежелание доставить ей удовольствие, а что Лестрейндж нравилось, когда ее жертвы кричат, сомневаться не приходилось.

Они вошли в большой пустой зал, где на возвышении размещалось некое подобие каменного трона, перед которым прохаживался Волдеморт. Остальных Гермиона смогла рассмотреть, только когда они подошли ближе. Первым делом она отыскала глазами Северуса – он стоял на коленях, и Розье придерживал его за плечо. Отец слегка покачивался, ему было явно трудно держаться в вертикальном положении. Гермиона крепко сжала кулаки, испытав вспышку ненависти к собравшимся. Двух Кэрроу не было. Гиневра стояла в сторонке. Рядом с ней, словно надзиратель рядом с заключенной, стоял, широко расставив ноги и заложив руки за спину, высоченный мужчина. У него была странная стрижка: черные короткие волосы с тонкой длинной прядью, спускающейся на шею, а по бокам, над ушами, были чисто выбритые полосы. Его лицо показалось Гермионе смутно знакомым: мрачное, с обветренной кожей и тяжелым взглядом светло-серых глаз. В правом ухе поблескивала массивная серьга. Почувствовав на себе ее взгляд, мужчина посмотрел на Гермиону и прищурился, хотя отсутствующее выражение глаз не изменилось. Она сглотнула и быстро отвернулась.