Кэрроу метнула на нее злобный взгляд, и опять сосредоточилась на Гермионе.

– Однако всем нам интересно, мисс Снейп, как Сириусу Блэку удалось вернуться с того света? – произнесла она.

– Понятия не имею, – отчеканила Гермиона. – С ним я близко не общалась.

Кэрроу открыла рот, но ее опередила Гиневра:

– Алекто, скажу напрямую, если ты разучилась понимать намеки: далеко не все испытывают такой навязчивый и неиссякаемый интерес к личности Сириуса Блэка, как ты.

И она мило улыбнулась, только серые глаза приобрели еще более стальной оттенок. Гермиона позволила себе с нескрываемым и подчеркнуто насмешливым любопытством посмотреть на Кэрроу – словом, взгляд вполне в стиле Панси Паркинсон. Северус изогнул бровь и саркастично усмехнулся. Алекто несколько мгновений решала, как отреагировать.

– Что ж, – наконец выдавила она из себя, – позвольте поздравить мисс Снейп с выбором правильной стороны. Вашим друзьям недолго осталось, – она окинула взглядом всех Снейпов. – Вы ведь не попытаетесь их спасти, когда они окажутся в наших руках?

– А ты? – дружно отозвались Гиневра и Северус с очаровательными улыбками.

На этом разговор закончился. Гермиона молча злорадствовала – последнее слово осталось за ее родителями.

***

Нарцисса Малфой практически машинально играла на рояле «Свадебный марш» Вагнера по просьбе леди Паркинсон, но все ее мысли были в кабинете, где собрались лорды. Ее гостьи болтали как ни в чем не бывало, обсуждали фасоны платьев, и изменилось лишь одно – они гадали, как же теперь будут без ателье Стивенсон, придется чаще мотаться в Париж. Впрочем, никого такая перспектива не печалила. Нарцисса традиционно чувствовала себя белой вороной. Ей безумно хотелось поменяться с Люциусом местами, оказаться в кабинете, где решались судьбы людей, целой страны. Нет, она, конечно, и сама любила поговорить о фасонах платьев и новых духах от Шанель, но сейчас такие разговоры становились слишком мелкими, чтобы занимать все ее время. Нарциссе хотелось принимать непосредственное участие в событиях. Возможно даже, это получилось бы у нее куда лучше, чем у Люциуса. Она еще тогда просила его не вмешиваться в войну, но Беллатриса напирала. Нарцисса знала, что у нее самой хватило бы силы воли противостоять сестре, даже когда та угрожала, но вот чего младшая из сестер Блэк не могла сделать, так это стать еще одним «своевольным» разочарованием для родителей – а Белла с Медой были именно такими. Поэтому Нарцисса стала примерной женой и матерью, как и требовал в свое время дедушка Арктурус, и молча стерпела все глупые промахи мужа.

Ветер швырнул в оконное стекло капли дождя, и они забарабанили почти в такт музыке. Пальчики Нарциссы ладно плясали по клавишам рояля – у нее был настоящий талант, все это признавали. Только благодарных слушателей у нее не было. Точнее, когда-то их было двое: Сигнус и Регулус Блэки, а теперь не осталось ни одного. Или все же… Могло ли произойти такое совпадение, чтобы еще у одного человека оказался тот самый талант, что и у ее кузена? Или… Сириус ведь вернулся каким-то образом, вдруг не он один? От подобной мысли у Нарциссы перехватывало дыхание. Она бы очень хотела, чтобы Регулус оказался жив. Она бы извинилась, что не поверила ему, когда он рассказывал про крестраж, и не отправилась тогда с ним. Ей очень не хватало его даже сейчас, спустя столько лет после его исчезновения…

Из размышлений ее вырвала внезапно воцарившаяся в гостиной тишина. Обыкновенно ее игру сопровождало тихое жужжание голосов, а сейчас все леди смотрели на нее. Нарцисса даже не сразу поняла, что причина как раз в ее игре: вместо Вагнера ее пальцы машинально наигрывали мотивчик одной из песен любимого исполнителя Регулуса. Она прервалась посреди такта.

– Простите, мне нужно отойти, – Нарцисса с трудом сдерживала улыбку.

Вытянувшиеся лица ее подружек выглядели забавно. Она поднялась из-за рояля и вышла.

1971 год

Нарцисса Блэк десяти лет от роду очень любила приезжать в Гриммово Логово, в родовое гнездо древнейшего и благороднейшего рода. Здесь можно было целый день бродить по полянам и собирать лекарственные травы, которые говорили с ней нежными голосками, стоило ей подставить ушко. Нарцисса без учебников знала, какая трава от чего лечит – они раскрывали ей все свои тайны. А еще здесь можно было сильно-сильно разозлиться и превратить вредных братцев в поросячью кормушку, и никто не замечал этого до самого заката, потому что братцы весь день пропадали в лесу, доходя до самого озера, или седлали гиппогрифов и взмывали под самые небеса, а у Нарциссы от страха заходилось сердечко, хоть братцы и были вредные и злюки.

Но на этот раз приезд в дедушкин замок был омрачен страшной новостью – Нарциссу решили обручить. Все утро дедушка и отец проговорили со строгим, под стать им, лордом, а она сидела в гостиной с мамочкой и Люциусом Малфоем – ее будущим мужем. Люциусу было целых четырнадцать лет, и он был совсем взрослый и страшно серьезный. Нарцисса его боялась. Он не улыбался и важно дулся, а подглядывающие в щелку братцы хихикали, отчего Люциус хмурился и, наверно, хотел их заколдовать «по-настоящему», волшебной палочкой. На нее он не смотрел вовсе.

– Нарцисса, доченька, может, ты хочешь что-нибудь спросить у Люциуса? – ободряюще улыбнулась ей мамочка, когда ей самой надоело без умолку болтать.

И Нарцисса спросила – все, как учила ее сестрица Белла сегодня утром.

– Люциус, а вы будете послушным мужем? Потому что самое главное для мужа – чтобы он во всем слушался жену и закрывал глаза на ее… – она с трудом припомнила слово, трижды повторенное сестрицей, – … адюльтеры.

Люциус побледнел еще больше, став похожим на мистера Цепеша из Румынии (1), который месяц назад приходил с визитом к Блэкам, и потом испуганная мамочка неделю ни на шаг не отходила от Нарциссы, а папочка много переписывался с дедушкой.

Нарцисса с ужасом поняла, что сестрица Белла опять посмеялась над ней.

Потом, когда дорогие гости уехали, дедушка Арктурус шипел на мамочку:

– Воспитала непонятно что! Одна дурней другой! Красивые мы, видите ли, барышни самых небесных кровей. А ума ни грамма, у всех троих! Как рты раскроют, так сразу по губам треснуть и хочется, чтоб впредь немыми сделались! А старшие твои? О политике они рассуждают, личное мнение у них. Тьху! Женщина должна сидеть дома и воспитывать наследников. Но достойно воспитывать, а не как ты!

Мамочка только плакала в ответ.

– Плохой дедушка! – завизжала Нарцисса. – Тебе по губам дать, чтоб мамочку не обижал!

Но дать по губам дедушке она не могла, потому что он был значительно выше ростом. Поэтому дедушка дал по губам ей. От изумления Нарцисса широко распахнула глаза.

– Жених и невеста, тили-тили-тесто! – братцы подслушивали, сидя на лестнице, и теперь братец Сириус показался из-за перил.

Регулус попытался усадить его обратно.

– Ах, так?! – Нарцисса ткнула в сторону наследника рода пальцем, искренне желая ему всех бед. – Чтоб ты… чтоб ты драконьей оспой заболел!

И она понеслась прочь из замка, добежав до самого Черного озера. Никто никогда не бил ее, и она смертельно обиделась на дедушку. Она уселась под дубом, полощущим корни прямо в озере, и стала плакать. Злобный старый дедушка. Никогда она больше не приедет в Гриммово Логово!

Весь день Нарцисса провела у озера, лелея свою обиду.

Вечером пришел братец Регулус – как всегда, в испачканных шортах, со счесанными коленками, со взъерошенными волосами, незнающими расчески. Принес запах костра. Регулус был самым младшим в семье и самым балуемым, но не самым избалованным. Самыми избалованными, по мнению злобного старого дедушки, были первенцы – сестрица Беллатриса и Сириус.

– Домой пора, – сказал Регулус, колупая носком ямку в земле.

– Не пойду, – отвернулась Нарцисса. – Я уколю пальчик и засну на много веков.

Братец хихикнул.

– Люциус Малфой точно не победит дракона и не порубает терновые кусты, – насмешливо сказал он.