– Проклятье, – шепнула Гермиона, подходя к соседней двери и чувствуя, что скорее вернется в свою комнату, чем осмелится постучать.

Однако, к ее ужасу, дверь распахнулась сама – Регулус выглянул полюбопытствовать, кто там ломится к его племяннице в столь поздний час. Его брови взметнулись вверх.

– Хрррм, – вырвалось у Гермионы вместо приветствия или достойного оправдания.

Регулус высунулся из дверей и бросил взгляд сначала в одну сторону, затем в другую, будто ожидая увидеть рядом кого-то еще. Волосы у него были слегка встрепаны, а рубашка навыпуск расстегнута. Гермиона невольно скользнула взглядом по его груди и плоскому животу; темная дорожка волос исчезала под поясом его брюк – Гермиона смутилась, поймав себя на мысли, что ей очень нравится смотреть на эту дорожку. Она поспешно отвела глаза.

– Что случилось? – бодро поинтересовался Регулус.

Он выглядел совершенно спокойным и беззаботным. Гермиона молчала, чувствуя, как внутри разрастается паника.

– Мне кажется, что мы все умрем! – неожиданно для себя самой сдавленным голосом пропищала она и разрыдалась.

Отчаяние накрыло ее с головой, и в ярко освещенном коридоре у нее было такое чувство, будто она стоит в кромешной тьме, и неизвестно, что там у нее за спиной. Ей стало невыносимо горько.

– Ну, чего ты, – сочувственно произнес Регулус и притянул ее к себе.

Гермиона разрыдалась пуще прежнего, крепко ухватившись за его рубашку на спине. За пеленой слез она ничего не видела, чувствуя только, как он одной рукой поглаживает ее по волосам, а второй крепко прижимает к себе. Где-то за спиной хлопнула закрывшаяся дверь.

– Я просто, я так боюсь… – горло сдавило, и она не могла продолжать.

– Тихо, тихо, – прошептал он. – Помнишь, я говорил, что пока мы со Снейпом живы…

– Ты не понимаешь! – Гермиона отстранилась и заглянула ему в лицо, вцепившись в ворот его идеально отглаженной рубашки. – Я этого и боюсь! – она встряхнула его. – Что вы умрете, а я останусь! Мне без вас всех… – говорить становилось трудно, к горлу подкатила новая волна рыданий, – … жизнь не нужна… я просто… сделаю с собой что-нибудь, если… останусь одна!

– Гермиона, что ты такое говоришь? – изумился Регулус, глядя на нее с толикой испуга.

Гермиона раскрыла рот, чтобы повторить свое намерение, но сил хватило, только чтобы глубже вздохнуть, а потом она опять расплакалась и, поддавшись порыву, принялась осыпать мокрыми солеными от слез поцелуями его лицо.

– Я умру тогда, я непременно умру, – шептала она, после каждого слова целуя его губы, щеки и нос.

– Гермиона, – Регулус то ли старался отстраниться, то ли, наоборот, поймать ее губы.

– Я так люблю вас всех… – продолжала шептать она, как безумная, не отдавая себе отчета в своих действиях, гладя его по обнаженной груди и целуя все настойчивей. Этот неизменный запах крепкого кофе и дорогого одеколона дурманил ее, опьянял. Становилось невыносимо страшно от одной мысли, что она может больше никогда не почувствовать этот запах, никогда не прикоснуться к нему, и она все сильней прижималась к его телу, желая быть как можно ближе, так близко, как вообще могут быть мужчина и женщина.

– Я тебя люблю, люблю тебя, люблю, – исступленно зашептала она.

Его сердце гулко билось под ее ладонью, скользящей по гладкой коже.

– Герм…

Она прижала кончики пальцев к его губам и заглянула в растерянные и немного опьяневшие от ее прикосновений глаза.

– Только не говори сейчас ничего в ответ, – выдохнула она и крепко прижалась к нему всем телом, опять целуя его губы.

Жаркая истома, зарождаясь где-то внизу живота, растекалась по всему телу, и ею теперь руководила какая-то неведомая сила. Мысли вылетели из головы, и все ее существо было сосредоточенно только на ощущениях, на прикосновениях к его телу, к его губам.

– Милая, – с ноткой укоризны в голосе пробормотал Регулус, стараясь мягко отстранить ее руки, перехватывая ее запястья.

– Пожалуйста, – выдохнула Гермиона в его губы, в свою очередь, пытаясь высвободить руки. – Я хочу сегодня ночью быть с тобой.

Если бы он знал, с каким трудом на самом деле ей дались эти слова!

– Сейчас не время, – мягко, но решительно возразил он.

Гермиона еще пару мгновений поборолась с его руками, но он только крепче перехватывал ее запястья, а потом безвольно уронила руки и уткнулась лицом ему в шею.

– Не отталкивай меня, – безнадежно попросила она, чувствуя, как внутри нарастает стыд – очень неприятно, оказывается, когда тебя не желает любимый, так неприятно, что хочется провалиться сквозь землю.

Регулус вдруг крепко сжал ее в объятиях и на мгновение оторвал от пола.

– Гермиона, ну, что же ты? – с нежностью произнес он, ставя ее на место. – Я тебя не отталкиваю, но сегодня нам надо выспаться.

«А завтра мы можем умереть», – подавленно подумала Гермиона. Регулус некоторое время не выпускал ее из объятий, раскачиваясь из стороны в сторону и делая крохотные шажки, как ей казалось, по направлению к выходу. Она вдруг почувствовала себя смертельно уставшей. Будь что будет – если он сейчас выставит ее за дверь, пусть, хуже уже не станет.

– Обещаю, когда мы вернемся в Англию, я буду грязно приставать, – прошептал Регулус ей в самое ухо.

Гермионе стало щекотно от его дыхания. Она попыталась поднять плечо, пряча ухо, но он, будто нарочно, опять горячо шепнул ей:

– Просто не сможешь устоять.

Гермиона невольно засмеялась, краснея, а он вдруг совершенно неожиданно наклонил ее. Она вскрикнула от испуга, схватившись за его рубашку, и уже в следующий миг опять рассмеялась от собственной трусости, оказавшись на разобранной постели. Регулус ехидно улыбнулся, осторожно перебрался через нее и улегся рядом на бок, подложив согнутую руку под голову. Гермиона повернула к нему голову, по-дурацки посмеиваясь и чувствуя, как смущение все больше вгоняет ее в краску. Теперь она уже не представляла, как это всего пару минут назад у нее хватило дерзости пытаться его соблазнить. Она хихикала и хихикала, понимая, что выглядит полнейшей дурой, но не могла заставить себя заткнуться – это явно нервное. А Регулус, не мигая, смотрел на нее, улыбаясь уголками рта, скользя взглядом по ее губам и шее, и сейчас его взгляд был обжигающим, темным и… вожделеющим. Гермиона перестала, наконец, хихикать и затаила дыхание.

– Ты прекрасна, Гермиона Снейп, – с нежностью прошептал Регулус.

Он взял ее за подбородок и поцеловал – коротко, но так же обжигающе, как смотрел за секунду до того. Она так и обмерла. Регулус, приподнявшись на локте, протянул над ней руку и погасил прикроватную лампу, затем еще раз взглянул на нее – Гермиона уже не видела выражения его глаз в темноте, но чувствовала на себе взгляд.

– Спокойной ночи, – Регулус умостился рядом, тяжко вздохнув напоследок.

Гермиона еще несколько секунд ошеломленно прислушивалась к гулким ударам своего сердца в наступившей тишине и темноте, затем повернулась на бок лицом к Блэку и осторожно коснулась его руки. Он переплел ее пальцы со своими и крепко сжал.

Так они и уснули.

____________________________________________________________

Bryan Adams & Sarah McLachlan – Don’t Let Go (слова отлично подходят)

***

Следующим утром они выдвинулись в путь. Аппарировать, как и днем раньше, пришлось на огромные расстояния, поэтому Гермионе и Стелле, как новичкам, в этом помогали отцы. Перенесшись на побережье Норвегии, они оказались на вершине высоченного утеса, и Гермиона в ужасе вцепилась в руку Северуса – прямо под ними, стоящими на головокружительной высоте, бушевал океан. Порывы яростного ветра ударили в лицо, и у Гермионы на мгновение закружилась голова.

– Сейчас мы стоим на вершине утеса, прославленного неким Эдгаром По! – прокричал Регулус.

Гермиона сначала не поняла, что он имеет в виду – она была ошеломлена, оглушена развернувшейся перед ней картиной. Небо у них над головами, нависшее низко, затянутое тучами, излучало удивительный, белесый потусторонний свет. Внизу, в узких проливах между многочисленными островами и материком, устремлялись друг к другу огромные потоки, масса воды, бурлящая, кипящая, вздымающая белые гребни пены. Гермиона затаила дыхание – ей показалось, что в тот самый миг, когда эти два потока сойдутся, произойдет нечто ужасное, утес, на котором они стоят, просто разломится и канет в пучину, в этот ад кипящей воды.