Нарцисса метнулась к загону, впервые порадовавшись, что таки решилась на экстравагантный поступок – одеть брючный костюм от Стивенсон. Она лихо перескочила через бревна и направилась к сыну, намереваясь заклятьем выдернуть его из седла.

– Тетенька, тут очередь! – запротестовали мальчишки.

Нарцисса взмахнула волшебной палочкой. Драко взмыл над седлом и изумленно закрутил головой. Конь замер и, навострив уши, проследил за полетом своего всадника.

– Ма-а-а-м! – запротестовал Драко под хохот мальчишек, изо всех сил брыкая ногами в воздухе.

Он еще и возмущаться смеет! Нарцисса опустила сына на землю и подскочила к нему.

– Ты… ты совсем распоясался! – воскликнула она, встряхнув Драко за плечи. – Кто разрешал тебе уходить?! – в глазах защипало от облегчения: с ее ребенком все хорошо, вот он, она держит его за худые плечики, а он недовольно супится.

– Я в ужасе была, когда увидела, что тебя рядом нет! – ее голос зазвучал вовсе не сурово, как она хотела, а жалобно. Нарциссу обуревали абсолютно противоположные чувства – хотелось одновременно оттаскать сына за ухо и крепко обнять. – Драко, я же волнуюсь, как ты не можешь понять?!

– Мам, – Драко перестал супиться и недоуменно уставился на нее.

– Блэк? – раздался хриплый голос.

Нарцисса так и замерла, бессмысленно глядя на сына. Ее столько лет не называли по девичьей фамилии, что она, кажется, уже забыла, что когда-то принадлежала к роду Блэков. Звучание этой фамилии словно отбросило ее на много лет назад, и внутри стало как-то нехорошо – странно, но Нарцисса впервые осознала, что Блэки исчезли, канули в небытие. Блэки! Исчезли!

– Ой, то есть… – последовал растерянный смешок.

Нарцисса резко выпрямилась и обернулась. Несколько мгновений она просто смотрела на стоящего перед ней мужчину, медленно узнавая знакомые черты.

– Леди Малфой, – поправился он и прищурил один глаз, склонив голову набок. – Не узнала?

Вот по этой-то привычке щурить глаз, склонив голову набок, Нарцисса наконец признала в нем Уолдена Макнейра.

– Нет, что ты! – преувеличенно бодро возразила она. – Конечно, узнала.

То ли она окончательно забыла, какой он, то ли Макнейр действительно стал еще выше и шире в плечах. Челки, вечно лезущей ему в глаза, больше не было – теперь его волосы были подстрижены совсем коротко, открывая лоб и уши, прядь волос непричесанно топорщилась надо лбом. Нарцисса машинально скользнула по нему взглядом: кожаные брюки, заправленные в заляпанные грязью сапоги, черная простая рубаха с развязанным воротом – чуть-чуть видно волосы на широченной груди. Подняв глаза, Нарцисса встретилась с Макнейром взглядом, густо покраснела и нервным жестом взъерошила сыну волосы. Драко изумленно вскинул голову – немудрено, она ведь никогда так не делала. Нарцисса отдернула руку.

– Неожиданная встреча, – пробормотала она, все еще чувствуя неловкость за то, что не узнала его сразу.

Макнейр широко, ребячливо ухмыльнулся и безрезультатно попытался пригладить торчащую прядь надо лбом. Черные волосы выгорели на солнце и отсвечивали красноватым оттенком густого вина.

– Я здесь каждый год бываю, – сказал он. – А вот леди Малфой, по слухам, такие мероприятия не посещает.

Нарцисса мгновение недоуменно молчала, потом передернула плечами.

– Обо мне судачат даже здесь? Надо же, – попыталась отшутиться она.

Меньше всего она ожидала услышать подобную реплику из уст Уолдена Макнейра. Да что там, меньше всего она ожидала увидеть самого Уолдена Макнейра где бы то ни было. Это было… странно – своеобразное напоминание о юности, которую, казалось, прожила какая-то другая девушка. Другие бывшие однокурсники, которых она лицезрела по нескольку раз в неделю, не производили такого необычного и, если честно, не совсем приятного впечатления: Нарцисса разом вспомнила всю свою детскую глупость, на которую досадовала в редкие минуты ностальгии.

– Мне казалось, ты преподаешь в Дурмстранге, – она с трудом нашлась, что сказать.

Драко испустил восторженный вздох. Макнейр улыбнулся ему и сказал:

– Это не мешает мне время от времени бывать в Шотландии. Кроме того, я отрабатываю свой последний семестр в Дурмстранге и ухожу. Брату нужна помощь в имении, а у меня – как там говорят? – «профессиональное перегорание». Хочу отдохнуть от школы.

Нарцисса медленно кивнула.

– Что ж, это прекрасно, – бросила она с вежливой улыбкой и окинула загон взглядом, подыскивая тему для поддержания разговора. – Что за конь?

Макнейр обернулся, свистнул, и огромный гнедой с мохнатыми ногами радостно подскочил к нему.

– Полукровка. Помесь породы шотландского шайра и ноггла*, – Уолден хлопнул коня по лоснящемуся боку. – Ищем жокея для выставки этой породы. Гордость нашего дома. Молодой, два года, – он говорил это, любовно поглаживая шею мускулистого животного. Рукав рубахи съехал вверх, обнажив крепкое предплечье с четко проступающими венами. – Зовем для удобства Буц. А вообще его кличка Буцефал.

– Буцефал? – переспросила Нарцисса, решив, что ослышалась.

– А что, не похож? – с ухмылкой осведомился Макнейр, ничуть не смутившись.

– И кто же его объезжал? – невинно поинтересовалась Нарцисса.

Уолден, очевидно, догадался, к чему она клонит, и сдержанно ответил:

– Да, конь мой, если ты об этом.

Нарциссу разобрал смех.

– О, это так… – она пыталась подобрать подходящее слово, – … скромно, – и, не выдержав, прыснула со смеху.

– Я не думал о себе, когда называл его, леди Малфой, – мрачно уведомил Макнейр, хмуро глядя на нее.

Нарцисса уже неприкрыто рассмеялась – правда, получилось немного нервно. Ее охватило какое-то нервное веселье. Ну, разумеется!

– Что смешного? – Драко недоуменно уставился на хохочущую мать.

Нарцисса повернулась к сыну, продолжая веселиться, и поучительным тоном поведала:

– Буцефалом, Драко, звали коня великого царя Александра Македонского. Мистер Макнейр со скромностью истинного джентльмена нарек так стоящего перед нами скакуна, – она говорила, прерываясь на ежесекундные смешки.

Драко воинственно насупился и вдруг заявил:

– Я знаю, кто такой Буцефал, мама. И думаю, такой конь, как этот, понравился бы Македонскому.

Нарцисса поперхнулась смешком и почувствовала, как лицо покрывается алыми пятнами. Она несколько мгновений пристыжено молчала, прежде чем смогла поднять глаза на Уолдена. Макнейр прищурился.

– Прошу извинить меня, – откашлявшись, пробормотала она. – Я немного… переборщила. Извини.

Она терпеть не могла извиняться и, чтобы не злиться на себя, решила, что со стороны Драко было очень бессовестно поставить ее в такое глупое положение.

– Очевидно, ты слишком много общаешься с «истинными джентльменами», – едко ответил Макнейр. – Привыкла оценивать степень самовлюбленности окружающих по их меркам.

Нарцисса потеряла дар речи от возмущения. Она раскрыла рот, чтобы дать гневную отповедь, но не нашла достойных слов. Макнейр лихо вскочил на коня и козырнул ей.

– До новых встреч, леди Малфой, – произнес он. – Не смею вас задерживать. Наверняка лорд Малфой страдает без вашего общества. На скачках.

И этот гнусный шотландец направил коня в другой конец загона. Нарцисса еще какое-то время гневно смотрела ему вслед. Он опять за свое! Хам! Он обернулся – она даже испугалась, что произнесла это вслух, – и отправил ей злорадную ухмылку.

– Пойдем отсюда, Драко, – вздернула нос леди Малфой и, повернувшись, вознамерилась гордо удалиться.

Под ногой неприятно чавкнуло. Нарцисса замерла. Не. Может. Быть.

Позади раздался хриплый хохот Макнейра.

– Мам, ты в какашки вступила, – непосредственно заявил Драко.

– Я вижу!

– Всегда хотел посмотреть, как Принцессы на горошине переживают подобные казусы! – прокричал Макнейр и опять захохотал.

Нарцисса обернулась к нему. Уолден восседал в седле так непринужденно, словно родился в нем. Буцефал, явно гордый, что таким неожиданным образом повеселил хозяина, встряхнул гривой и, запрокинув голову, не менее злорадно заржал. Это было последней каплей, и Нарцисса, не сдержавшись, крикнула то, чего леди Малфой не стала бы говорить ни при каких обстоятельствах: