Она еще раз вздохнула, стряхивая с себя горечь воспоминаний, и, наконец, оторвалась от двери. Весь ее успех, все, чему завидовали столькие женщины, было лишь показным, игрой на публику, театром. Иногда Нарциссе отчаянно хотелось верить, что у всех так, но ведь она выросла в любящей семье: отец и мать прямо-таки боготворили друг друга. Нарцисса присела на пуфик у зеркала и принялась чесать волосы. Она попыталась представить, как сложилась бы ее жизнь, будь она женой Макнейра. Замок в горах, открытый всем ветрам, холодные ночи – у них бы точно была общая спальня, и засыпали бы они непременно в обнимку. И вряд ли Уолден задумывался бы, что целоваться спросонья противно, потому что зубы не чищены. И ребенок у них был бы не один, а, как всегда мечтала Нарцисса, трое.

– Бесплотные мечтания! – отругала она свое отражение, чьи глаза подернулись пеленой грез. Если бы да кабы. Ничего такого быть не может.

Она отложила щетку для волос и погрузилась в воспоминания. В школе она практически не замечала Макнейра – одного из своих самых популярных однокурсников. По нему тогда вздыхали многие девицы, но только не она: Нарцисса Блэк пылала горячей и искренней любовью к одному потрясающему, как ей казалось, человеку, прямо-таки пределу совершенства – к себе самой. Эта любовь занимала все ее мысли. И армия поклонников служила ей только для одной цели: в качестве зеркал. «Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду расскажи…» А Макнейр категорично выразил свое нежелание становиться одним из зеркал:

– Нарцисса Блэк очень красива, – сказал Джейкоб МакКиннон, старший брат ее однокурсницы Марлин, где-то за спиной Нарциссы, купающейся во всеобщем внимании в вечер своего дебюта. Шотландцы на пышных торжествах традиционно держались своей кучкой.

– Божественна, – легко согласился добродушный лорд Уильям Макнейр, старший из братьев. – Поражаюсь, как наш Уолден умудряется учиться на отлично, имея удовольствие лицезреть в классе настоящего ангела.

Нарцисса навострила уши.

– Ха! – насмешливо, с мальчишеской бравадой ответствовал Уолден. – Знали бы вы, какая она заносчивая фифа! Принцесса на горошине.

Тогда он впервые назвал ее «принцессой на горошине», и злопамятная мисс Блэк очень долго пыхтела от ярости, стоило ей увидать где-нибудь этого отвратительного типа. Ситуацию усугубляло еще и ее мировоззрение, формировавшееся целиком и полностью на примере старших Блэков, и никого больше. А так как дед Арктурус любил зудеть о шотландских «закостенелых представлениях о дворянстве и бестолковой ностальгии за временами рыцарских турниров», у Нарциссы сложилось снобистское убеждение, будто все шотландцы – беспросветное село и большие тугодумы, которым только дай кувалдой помахать. Но вполне пригодны, чтобы в ее воображении доблестный Айвенго нет-нет да и походил внешне на кого-то вроде Макнейра – верх снисхождения со стороны спесивой английской аристократки Нарциссы Блэк. А Уолден не оценил тайно оказанной ему чести и так низко обошелся с Королевой!

Нарцисса прыснула со смеху. Она была безмерно самоуверенна. И совершенно невыносима. Взмахнув палочкой, она вернула волосам их настоящую длину, и белокурые пряди рассыпались по плечам – она знала множество косметических заклятий, в том числе позволяющих временно делать волосы более короткими. Теперь же светлые кудри ниспадали почти до пояса, закручиваясь крупными кольцами, словно барашки пены на гребне морской волны. Нарцисса запустила пальцы обеих рук в светлую гриву и как следует взъерошила, ощутив приятное усталое покалывание у самых корней. Она обожала это чувство – когда даешь волю волосам, крепко завитым целый день: от удовольствия даже пальцы на ногах поджимаются. Хочется заурчать, как довольная кошка.

Нарцисса тряхнула головой – волосы стали еще пышней, и белокурый завиток упал на высокий лоб. Она кокетливо улыбнулась своему отражению, сдувая завиток со лба, и отправилась в ванную.

1991

На ежегодный салон ездовых пород в Шотландии съезжались конские заводчики из разных уголков мира. Точнее, заводчики только назывались конскими: с тем же успехом они могли разводить гиппогрифов, гиппокампов и прочих ездовых существ. Здесь животных продавали и покупали, заключали деловые сделки, присматривали домашним любимцам пару для приплода, искали профессиональных жокеев для участия в скачках, а жокеи искали, к кому наняться. Собственно, салон сопровождался бесчисленными выставками и скачками и представлял собой невообразимо шумное и суматошное зрелище. Обычно Нарцисса Малфой не посещала подобные мероприятия – она не питала особой любви к верховой езде, но на этот раз Люциус не только выставлял на продажу пару арабских скакунов, которых разводили Малфои, но и намеревался приобрести для Драко какую-нибудь магическую ездовую тварь. Поэтому Нарцисса приняла решение сопровождать их и лично проконтролировать относительную безопасность покупки. Люциус несказанно обрадовался такому положению дел и посчитал возможным оставить выбор питомца на усмотрение Нарциссы – на деле это означало, что леди Малфой старается неопытным глазом определить, не пытаются ли ей всучить старое, или больное, или не слишком благородное животное, а лорд Малфой играет в тотализатор на скачках.

Вокруг деловито сновали занятые волшебники, тут и там были расположены манежи и загоны, ржали лошади, проводились торги под открытым небом. Драко не преминул воспользоваться царящей вокруг суматохой и ускользнуть, пока Нарцисса ловила свой газовый платок, сорванный с шеи порывом весеннего ветра, и теперь она в растерянности металась в толпе, не зная, как быть.

– Извините, вы не видели здесь светловолосого мальчика лет одиннадцати? – Нарцисса бросалась к прохожим, люди отрицательно качали головами и смотрели недоуменно, будто она у них нечто невообразимое спрашивает. Она несколько минут покружила на месте, расспрашивая всех подряд, пока не поняла, что это совершенно бесполезно – тут смотрели на лошадей, никому не было дела до какого-то ребенка. Паника холодной жижей растекалась внутри. Нарцисса прижала ладонь ко рту, готовая разрыдаться.

– Осторожно!

В нескольких дюймах от нее здоровенный сизый гиппогриф вдруг взбрыкнул, веревка, туго стянувшая его крылья, лопнула. Нарциссу обдало струей воздуха из-под мощных крыльев, развернувшихся во весь размах, но, к счастью, она успела проворно отскочить в сторону и прижалась спиной к ограде. Гиппогриф яростно бил крыльями, поднимаясь на дыбы и стараясь вырвать из рук волшебника веревку, конец которой туго перевязывал его клюв. Нарцисса осторожно отошла в сторону – она терпеть не могла смотреть на связанных животных, особенно ее угнетал вид удил в конском рту.

Мимо пронеслась стайка мальчишек.

– Правда? Разрешает прокатиться? – на ходу прокричал один из них.

– Да! А конь – просто шик! – ответил второй.

– Чур, я первый катаюсь!

– Нет, я!

– Кто первый добежит!

Нарцисса еще раз потерянно огляделась и последовала за мальчуганами в надежде, что ее сын окажется там, где разрешают прокатиться. Мальчишки завернули за выстроенные в ряд фургоны и сбежали вниз по склону, к наскоро сколоченным простым загонам, где находились питомцы, для которых искали жокеев или пару. Тут было значительно тише и безлюдней – почти никаких зевак. Мальчишки ловкой змейкой юркнули между заводчиков, Нарцисса как могла быстро следовала за ними, стараясь одновременно смотреть под ноги – перспектива вступить в кучу конского навоза ее не прельщала. Она даже на миг потеряла своих провожатых из виду, пропуская зачарованный фургон, катящийся сам по себе, а затем увидела, как они повисли на бревнах самого последнего загона. И тут же ее тревога сменилась бешенством – Драко, беззаботно хохоча, восседал на спине гарцующего по загону огромнейшего гнедого жеребца с мохнатыми ногами. Ах, он маленький сорванец! Она, значит, изводится в панике, а он тут весело проводит время, рискуя жизнью! В центре загона, тоже хохоча, стоял какой-то высоченный детина – они с конем стоили друг друга.