– Двойной праздник. Первая его часть заключается в том…

– Тали! – запротестовала Гиневра.

– … что твой папа сделал предложение твоей маме! – радостно закончила леди Блэк, проигнорировав возмущенный возглас подруги.

Гермиона впала в ступор и тут же испытала неловкость, потому что ее реакция, по меньшей мере, должна была быть такой, как у Стеллы – Блэк с восхищенным вздохом прикрыла рот ладошкой. Гиневра бросила на Талию недовольный взгляд и трогательно покраснела, подняв глаза к потолку, с легким налетом кокетства делая вид, что это не такая уж и важная новость. Но все равно было заметно, что она счастлива. У Гермионы в животе внезапно затрепетали крыльями бабочки.

– Это… чудесно, – пробормотала она, не зная, как, собственно, поздравляют невест. – Это… я рада… – можно подумать, ее мнение здесь самое главное. Вот дура, что она несет?!

– Ничего особенного… – смущенно пролепетала Гиневра.

– Девочки, ну, вы зануды, – заявила всегда сдержанная леди Блэк, наблюдая эту сцену, и повернулась к дочери: – Давай покажем им, как правильно.

Стелла озорно улыбнулась, и в следующий миг представление Гермионы о Талии кардинально поменялось: леди Блэк вместе с дочерью внезапно громко запищали, прыгая и восторженно размахивая руками. Гиневра сначала пыталась утихомирить их, но, когда Талия принялась с радостным визгом расцеловывать ее в щеки, невольно начала смеяться. Стелла вприпрыжку подскочила к Гермионе и прокричала, прыгая на месте:

– Какой сегодня день!

– Я уже придумала фасон платья! – Талия принялась взахлеб вещать о своих дизайнерских планах.

– Нет-нет-нет! – запаниковала Гиневра. – Не нужно никаких платьев! Я просто надену что-нибудь нарядное…

Повисла гулкая тишина, а потом Гермиона и Стелла дружно спросили:

– Почему это?

– Неудобно как-то, – пробормотала Гиневра. – И возраст, и время не то.

Талия закатила глаза. Они со Стеллой принялись убеждать Гиневру, но, сколько ни старались, та стояла на своем: никаких платьев, хоть ты тресни, и вообще, никому ни слова, как она согласилась на такое сумасбродство, Северус с ума сошел. Она была донельзя трогательной и самую малость забавной в своей неуверенности, упрямо отказывалась, бормоча свои доводы, густо краснела и смущенно смотрела мимо собеседниц. Гермиона вдруг очень ярко представила себе, как Гиневра, вот так же отчаянно краснея и запинаясь, вызывала «мистера Снейпа» на дуэль. На нее накатила громадная волна нежности, грозя просто-напросто смыть, и Гермиона, поддавшись порыву, крепко обняла Гиневру и зажмурилась.

– Поздравляю, – выдохнула она, стараясь проглотить застрявший в горле ком.

Гиневра неуверенно приобняла ее в ответ, а, когда Гермиона отстранилась, выдавила улыбку, часто-часто моргая, чтобы смахнуть слезы с ресниц.

– Так! – Талия с суровым видом уперла руки в бока. – Отставить плакучую крокодилу!

Гиневра тихо засмеялась и вытерла слезы ладонями.

– Ладно, – она покосилась на часы. – Давайте сделаем Гермионе прическу, а то нас уже, должно быть, заждались.

И опять обмен таинственными взглядами.

– Прическу? – повторила Гермиона и скрестила руки на груди. – Немедленно признавайтесь, что вы задумали!

– Второй повод для праздника, – ухмыльнулась Стелла. – Но это маленький такой секрет.

Очевидно, в последней фразе заключался особый смысл, недоступный пониманию непосвященных, ибо они с Талией и Гиневрой опять захихикали. Гермиона позволила им сделать ей прическу с прескверным предчувствием. Откровенно говоря, сюрпризы она не очень-то жаловала, предпочитая держать свою жизнь под контролем насколько это возможно. Не говоря уже о том, что сюрпризы далеко не всегда оказываются приятными. В конце концов, Гермиона отправилась вниз в таком виде, словно там ожидался какой-нибудь пышный светский прием.

У лестницы обнаружились Регулус, Нарцисса и Сириус. Они беззаботно болтали и смеялись, но вид младшего Блэка опять натолкнул Гермиону на мысль о каком-то торжестве: поверх рубашки он надел жилет от костюма, а на шее был повязан темно-зеленый галстук. Это, правда, ничуть не помешало ему привычно закатить рукава рубашки и расстегнуть ворот – в сочетании с ослабленным узлом галстука вид у него получился… стильный, другого слова Гермиона подобрать не могла. Пожалуй, только Регулус мог умудриться выглядеть одновременно небрежно и элегантно. Увидев ее, он широко улыбнулся.

– Мисс Снейп, позвольте похитить вас на некоторое время, – попросил он.

Гермиона была только рада смыться от странно ведущих себя спутниц. Может, у Регулуса удастся выведать, что за сюрприз они ей приготовили?

– Да, конечно, – поспешно согласилась она, пока кто-нибудь не успел возразить, и направилась вслед за Блэком.

Позади послышалось шушуканье и смешки. Да что с ними всеми сегодня происходит?

– Хорошо, что мы ушли, – сказала Гермиона, пока они шли по незнакомому ей полутемному коридору. – Они мне какой-то сюрприз собрались устроить.

Регулус странно улыбнулся и переспросил:

– Сюрприз?

– Ага, – тяжело вздохнула она. – Страшно даже представить, что они выдумали.

– Мне тоже, – ехидно протянул Регулус.

Гермиона заподозрила его в соучастии.

– А куда мы, собственно, идем? – она осмотрелась.

Эта часть замка выглядела заброшенной и явно предназначалась для хозяйственных целей.

– В оранжерею, – последовал совершенно неожиданный ответ.

– Зачем? – удивилась Гермиона.

Регулус ничего не ответил – они как раз подошли к двустворчатым стеклянным дверям, за которыми в полутьме угадывались очертания растений. Блэк распахнул створки и подал Гермионе руку – три каменные ступеньки оказались крутыми и неудобными. Оранжерея представляла собой помещение размером почти с Большой зал Хогвартса, с прозрачными стенами и потолком, по которому барабанил ноябрьский дождь. Растения самых разнообразных размеров, цветов и происхождения создавали лабиринт, в котором наверняка было легко заблудиться, и, судя по их виду, домовики еще не до конца привели их в порядок после длительного отсутствия хозяев в замке.

Регулус, не отпуская руки Гермионы, уверенно направился в глубины этого лабиринта, даже не засветив волшебную палочку. Ей стало как-то не по себе – казалось, сотни невидимых глаз наблюдают за ними из-за листвы. Она крепко прижалась плечом к плечу Блэка.

– Оранжерея – одна из самых поздних пристроек к замку, – сказал он. – Если вдруг нам придется держать осаду, то коридор, по которому мы шли, просто напросто закрывается, а с теплицей враги могут делать, что хотят.

– Ага, – озадаченно кивнула Гермиона. – Но зачем мы здесь? Будем собирать ингредиенты для зелий, что ли?

– Нет, я хочу показать тебе гордость нашего зимнего сада, – объявил Регулус.

– Странное время ты выбрал, – проворчала она.

Он наклонился к самому ее уху и заговорщически прошептал:

– Наоборот, самое подходящее.

– Интересно, – невольно улыбнулась Гермиона: теплое дыхание защекотало ей ухо. – Что бы все это значило?

– Подлизываюсь, – заявил Блэк, по-кошачьи улыбнувшись и хитро прищурившись.

Они повернули за угол, оказавшись у дальней стены теплицы. В полутьме Гермиона разглядела какие-то кусты. Регулус взмахнул волшебной палочкой, под потолком вспыхнул большой световой шар, и перед ними распростерлись ряды, нет, целое море роз-перезвон, и все сплошь алые, как кровь. Они потревожено зазвенели, распахивая уже полузакрытые бутоны.

– Простите, что разбудили, – обратился к цветам Регулус. – Срочное дело.

– Красотища, – выдохнула Гермиона, прохаживаясь по одной из узких вьющихся тропинок между кустами. – Вы дарили мне такие цветы в честь моего воссоединения с семьей.

Воздух наполнился благоуханием и тихим звоном, напоминающим ей рождественские бубенцы.

– Была еще красивая открытка с забавными подписями, – улыбка исчезла с лица при воспоминании. – Все сгорело вместе с башней Гриффиндора.

– Башню непременно отстроят, а мы, если повезет, подпишем тебе еще не одну открытку, – Регулус принялся рыться в старом рассохшемся столе и очень скоро извлек оттуда каменный сосуд, на вид очень тяжелый. Он смахнул с него пыль и подошел к Гермионе.