– Нам следует почаще прислушиваться к ее мнению, – перекривила она Сириуса. Да-да, прислушиваются они, буквально с раскрытыми ртами ловят каждое слово. Ну и ладно, у нее и без них есть дело.

Тем не менее, стоило Северусу позвать ее в лабораторию, как Гермиона тут же забыла злиться на недостойных и чуть ли не вприпрыжку понеслась за ним и Гиневрой, тайно надеясь, что отныне ей предстоит помогать отцу с зельями. Однако не тут-то было – Гермиона поняла напрасность своих надежд, когда увидела настаивающееся на столе зелье. Рядом лежал открытый бархатный футляр с двумя ритуальными кинжалами.

– Э, вы принесете меня в жертву? – пошутила Гермиона, стараясь заглушить досаду.

Северус взял один из кинжалов и потребовал:

– Руку.

– Зачем? – недоверчиво спросила она.

– Мы хотим проверить, что происходит с твоим проклятьем, – объяснила Гиневра немного взволнованным голосом.

– А с ним что-то происходит? – обеспокоилась Гермиона.

Северус и Гиневра переглянулись.

– Я же говорил, она не замечает, – произнес он.

Гермиона была сбита с толку, и это заставляло нервничать. Чего она не замечает, интересно? Северус и Гиневра одинаково уставились на ее руки, и только тогда она осознала, что опять начала щелкать пальцами: огонек вспыхивал и гас, словно она держала в руках зажигалку.

– Ох, – Гермиона потерла ладони и протянула правую руку отцу. Она не знала, о чем может свидетельствовать это щелканье, однако вряд ли о чем-то хорошем.

Северус уколол ей палец, и бусинка крови капнула в зелье. Темная густая жидкость пришла в движение, завертевшись водоворотом в котле. Гермиона с Гиневрой дружно подались чуть вперед, вглядываясь в поверхность зелья, которое очень скоро сменило почти черный цвет на серовато-белый. Гермиона нахмурилась – разумеется, она не понимала, что бы это значило. Гиневра шумно выдохнула, выпрямилась и изумленно уставилась на Северуса. Последовала пауза.

– Что? – не выдержала Гермиона.

– Это же… – Гиневра все еще не сводила глаз с Северуса.

– Да, думаю, окклюменция сделала свое дело, – внезапно вполне искренне улыбнулся он и повернулся к Гермионе. – Еще немного, и ты полностью подчинишь себе силу.

Гермиона раскрыла рот от изумления. Откровенно говоря, она не совсем так себе это представляла: ей казалось, что она должна день и ночь заниматься беспалочковой магией и пытаться всячески подчинить огонь. Но она предпочитала игнорировать такую необходимость, не осмеливаясь выпускать пламя на волю и всецело сосредоточившись на ментальной магии. И, надо же, ей вдруг объявляют, что все самое худшее позади.

– Я решил проверить это, когда заметил, как ты щелкаешь пальцами, – сказал Северус. – Пламя при этом механическом действии вело себя удивительно послушно, хоть ты и не контролировала его. Хотя, – он задумчиво поводил пальцем по губам, – возможно, что свою роль сыграл твой вояж на Темную сторону, где перед Лордом приходилось с особым усердием использовать окклюменцию. Стимул ведь был просто отличный.

– Сев, выключи ученого, ты о нашей дочери говоришь, – проворчала Гиневра.

– Так теперь все кончено? – воскликнула Гермиона. – Мы можем забыть о проклятье?

– Ты можешь, – поправил Северус, а Гиневра чуть виновато улыбнулась.

– То есть? – насторожилась Гермиона.

– С тебя начинается, так сказать, отсчет, – ответил Северус. – Проклятье исчезло для твоего и последующих поколений.

У Гермионы чуть не подкосились коленки. А как же слова банши? Род Снейпов не должен угаснуть!

– Но мне нужно снять проклятье со всего рода! – не выдержала она. – Разве это невозможно сделать?

Повисла пауза. Северус опять помрачнел, Гиневра выглядела грустной.

– Твое стремление похвально, – наконец, протянул отец. – Но способа сделать это я не знаю. И никто другой, полагаю, тоже.

– Но… – Гермиона чуть не воскликнула «Но банши же говорила», но вовремя прикусила язык. Нет, волшебное существо явно обращалось к ней, все зависит от нее, и ей вовсе не хотелось, чтобы контроль со стороны отца как-нибудь помешал ей – мало ли, что она должна натворить для спасения рода.

– Ты уже сделала все от тебя зависящее, – мягко улыбнулась Гиневра.

Гермиона опустилась на стул. Нет, еще не все! Есть способ! Но в чем он заключается, она по-прежнему только догадывалась. Где же эти книги друидов? Должны же быть где-то в библиотеке! Гермиона невольно поежилась, что придется иметь дело с их… наследием, или как это назвать? Сегодня она прочла о них и вовсе ужасные вещи – друиды длительный период времени приносили человеческие жертвы божествам, а одним из важных обрядов язычников было принесение в жертву, как ни странно, первенца. Потом людей сменили жертвоприношения животных, но от одной мысли, что когда-то такое творилось на английской земле, становилось жутко.

От нее, однако, не укрылось, как Гиневра с Северусом обменялись загадочными хитроватыми взглядами.

– Скоро подадут ужин, – кашлянув, произнесла Гиневра. – А Талия хотела, чтобы ты примерила одно хорошенькое платье.

– Зачем? – изумилась Гермиона. – Вся моя одежда теперь из ее коллекций, у меня все «хорошенькое» и чересчур парадное, – одеваясь по утрам, она постоянно испытывала жгучее желание рвануть в магловский Лондон за джинсами и футболкой.

– Зато выглядишь как полагается,– как всегда, не удержался от комментария Северус.

Гермиона насупилась. Отец изогнул бровь.

– Надень платье и спустись в нем к столу, – отчеканил он.

– Ладно, – протянула Гермиона, искренне недоумевая, почему вдруг платье приобрело такую важность.

– Не будешь против, если я пойду с тобой? – робко поинтересовалась Гиневра.

Гермиона кивнула. Ей не нравилось, как робко ведет себя с ней Гиневра – от этого ей самой становилось как-то не очень уютно. Пока они шли к комнатам, в которых Талия обустроила временное местожительство своему ателье, обе сохраняли молчание, одинаково неудобное для них.

– Как Кэти? – наконец, нашла тему для разговора Гермиона, хотя от Стеллы уже знала, что Талия просила на несколько дней оставить девушку одну.

– Пока что плохо, – вздохнула Гиневра. – Но, думаю, со временем оправится. Время, как известно, лечит.

– Угу, – кивнула Гермиона, и они опять умолкли.

– Я собираюсь на днях проведать сестру, – после паузы сказала Гиневра.

– Сестру? – удивилась Гермиона: почему-то она решила, что связаться с леди Забини не представляется возможным.

– Да, – вздохнула Гиневра, хмуро глядя перед собой. – Она сейчас живет в лондонском особняке Блэков. Она не желает ни в чем участвовать, и Блейза держит при себе.

– Серьезно? – Гермиона почувствовала себя эгоисткой, которой на всех наплевать: даже не поинтересовалась ни разу, где сейчас ее кузен. – Можно мне пойти с вами?

– Конечно, – Гиневра отвлеклась от своих размышлений. – Я как раз это и хотела узнать: решила, вдруг ты пожелаешь увидеться с Блейзом. Я его совсем не знаю, – она опять уставилась перед собой.

Гермиона вспомнила, что при последней встрече сестер Ульрика огрела Гиневру заклятьем. Но теперь она наверняка будет рада узнать, что младшая сестра, как и она сама, перешла на сторону противников Лорда. Гермиона выразила эту надежду вслух и с удивлением заметила скептичную кривую улыбку Гиневры.

– О да, она будет рада, – протянула она.

Никаких объяснений не последовало, и Гермиона решила, что расспрашивать дальше неудобно. К ее облегчению они, наконец, пришли.

Как оказалось, какого-то определенного платья для примерки не было – Талия и Стелла выдали ей целую гору одежды. И это было странно. Вдобавок, Стелла вела себя еще более неспокойно, чем обычно (если такое вообще можно представить), кружа по огромной комнате, сверкая глазами и неустанно хихикая.

– Сегодня какой-то праздник? – предположила Гермиона. – У кого-то именины?

Судя по поведению окружающих – у нее самой. И вновь обмен загадочными взглядами – впору было заподозрить наличие заговора. И тут Талия заявила: