– Идем, – невозмутимо сказала Талия, и они с Гиневрой подхватили Кэти под руки с двух сторон.

Джинни бросилась вслед за ними. Гермиона сделала пару шагов, но оглянулась на Блэка.

– Цисса, можно? – Регулус шагнул к сестре, на ходу снимая куртку и морщась от боли. По разорванному рукаву рубашки растекалось пятно крови. Нарцисса осторожно отогнула порванный край рукава и возмущенно ахнула.

– Ты что натворил? – гневно спросила она и, наморщив носик, принялась изучать рану, ежесекундно убирая набегающую кровь. – Хуже мясника!

Гермиона осталась стоять на месте, решив, что о Кэти есть кому позаботиться.

– Северус, можно тебя? – попросила Нарцисса, протянув в его сторону руку.

Северус скис, скрестил руки на груди и медленно приблизился к ним. На мгновение их с Регулусом взгляды пересеклись, и оба помрачнели еще больше, если такое вообще возможно. Потом Регулус отвернул голову, упрямо, по-другому не скажешь, насупившись.

– Видишь? – Нарцисса с жутковатым любопытством лекаря рассматривала рану. – Нужно расклеить этот кошмар до конца.

– Скальпель? – саркастично предложил Северус.

Нарцисса посмотрела на него со смесью укоризны и просьбы. Он постучал пальцами по плечу.

– Сейчас кое-что сболтаю в вашей ни на что негодной лаборатории, – ядовито протянул он и, величественно прошествовав мимо Гермионы, бросил: – Иди за мной.

Гермиона моргнула от неожиданности и неохотно поплелась следом.

– Мы будем в малой гостиной! – крикнула вдогонку Нарцисса.

По пути в лабораторию Северус не проронил ни слова. Гермиону охватило нехорошее предчувствие и ощущение, будто она в чем-то провинилась. Вслед за отцом она вошла в лабораторию и уселась на высокий табурет, молча ожидая, пока он смешает несколько зелий и настоек, пахнущих, как магловские лекарства. Молчание тяготило ее, но она не решалась заговорить. Северус время от времени пристально смотрел на нее поверх склянок.

– Вот, отнеси, – он поставил перед ней стакан с синей жидкостью и пузырек с зельем. – В пузырьке кроветворное зелье, пусть глотнет немного.

Гермиона слезла с высокого табурета, сунула пузырек в карман жакета, взяла стакан, повертела в руках и, наконец, решилась спросить:

– Я сделала что-то не так?

Северус склонил голову набок, внимательно изучая ее взглядом. Уголки его губ дрогнули в намеке на улыбку.

– Нет, ничего, – задумчиво произнес он. – Иди.

Гермиона растерянно улыбнулась и вышла. Она была сбита с толку. Странное поведение. Что она могла сделать не так? Или причина вообще не в ней? Но тогда почему Северус поначалу смотрел на нее с таким недовольством? Не из-за того ведь, что она его обняла, в самом-то деле! Размышляя над странным поведением отца, она безотчетно щелкала пальцами левой руки. Огонек вспыхивал и гас, словно она клацала зажигалкой. Гермиона прокрутила в голове встречу. А что, если Северус обратил внимание на то, как она смотрела на Регулуса? У нее, небось, все на лице было написано. Она в последний раз щелкнула пальцами и остановилась у приоткрытой двери малой гостиной. Оттуда доносились приглушенные голоса Нарциссы и Регулуса: они о чем-то говорили, но слов Гермиона разобрать не смогла, да и неловко как-то подслушивать. Она резко открыла дверь и вошла.

Регулус сидел на кушетке голый до пояса, на плече у него красовался длинный порез, сквозь жутковато склеенные края которого сочилась кровь. Нарцисса периодически взмахивала палочкой, убирая кровь. Когда Гермиона вошла, они сидели, близко склонив головы, и, оглянувшись, отстранились друг от друга. Кровоподтеки и ссадины уже исчезли с лица Регулуса. Рядом с ним со свежей рубашкой в руках стоял Кричер и горестно взирал на обожаемого хозяина. Большие уши дрожали от волнения.

– Зелья, – буркнула Гермиона, немного смутившись: тут явно обсуждали какие-то секреты.

– Превосходно, – оживилась Нарцисса, радостно засверкав глазами.

Она практически выхватила у Гермионы стакан и с улыбкой повернулась к кузену.

– Готов? – веселым тоном поинтересовалась она.

– Эх! – с улыбкой вздохнул он и подставил руку. – Держите меня семеро!

Нарцисса хихикнула, но тут же с напускной серьезностью вопросила:

– Может, заклятье на тебя наложить? Обездвижить? Усыпить?

– Издеваешься? – ухмыльнулся Регулус с недоуменным видом. – Не только же Сириусу быть мужчиной в нашей семье.

Они коротко засмеялись.

– Разумеется-разумеется, – игривым тоном произнесла Нарцисса и подняла брови, будто что-то безмолвно спрашивая.

Регулус отвел глаза, улыбнулся и согласно кивнул с покаянным видом. Гермиона поставила на стол пузырек с кроветворным, чувствуя себя лишней здесь – всегда неприятно быть случайным свидетелем чужих перемигиваний, смысла которых не понимаешь. А ей было неприятно вдвойне.

Нарцисса полила зелье из стакана прямо на руку Регулусу. Жидкость неприятно зашипела и пошла пузырьками на ране. Он глухо зарычал, свободной рукой вцепился в кушетку, отвернувшись и закусив нижнюю губу. Гермиона отвела глаза, руки задрожали от жуткого зрелища. Кричер привстал на цыпочки, нервно захлопав ушами.

– Пффф… – выдохнул Блэк через минуту.

Нарцисса одним легким движением волшебной палочки исцелила раскрывшуюся рану.

– Герой, – похвалила она, взъерошив ему волосы.

Регулус со смехом уклонился от ее руки. Гермиона против воли начала чувствовать смутную ревность.

– Шрам, правда, останется, – укоризненно добавила Нарцисса.

– Общеизвестно, что он меня украсит, – усмехнулся Регулус.

Нарцисса приказала Кричеру принести столовую ложку и опять повернулась к кузену:

– Дурачина. Все-таки вы с Сириусом неимоверно похожи.

– По-моему, я чаще пользуюсь своими умственными способностями, – Регулус постучал пальцем по лбу.

Нарцисса сделала вид, что задумалась.

– Сомнительное утверждение, – пришла к выводу она.

– Я, пожалуй, пойду, – не выдержала Гермиона.

Она больше не желала наблюдать эту идиллическую картину. Нарцисса удивленно вскинула брови, улыбка слетела с лица Регулуса. Под их взглядами Гермиона почему-то ощутила себя глупым ребенком.

– Вы что, мисс Снейп, а кто же проследит, чтобы этот разгильдяй выпил кроветворное зелье? – чуть ли не отчитала ее Нарцисса и вмиг оказалась у двери.

В последний раз хихикнув, леди Малфой прытко ретировалась. Регулус улыбнулся ей напоследок, как показалось Гермионе, благодарно, и повернулся к ней, лукаво сверкая глазами, выражение которых лучше всего характеризовало слово «Попалась». Гермиона плотнее запахнула жакет и скрестила руки на груди, почувствовав себя неловко. Кричер появился вновь, но Регулус не обратил на него внимания. Сидел, смотрел на нее и не спешил надевать рубашку. Гермиона смущалась с каждой секундой сильнее, стараясь не смотреть на его обнаженный торс: поджарый, легкий, под белой кожей одни мышцы, ничего лишнего, похож на молодого хищника, еще не заматеревшего, но сильного. Золотая цепочка поблескивает в свете свечей, кулон покачнулся на груди и, должно быть, защекотал кожу, потому что мышцы на плоском животе напряглись, проступая четким рельефом, а через миг он поймал кулон пальцами. Гермиона почувствовала, как внизу живота становится тепло и щекотно. Она тряхнула головой, чтобы взять себя в руки, и ее взгляд упал на пузырек с зельем.

– Зелье нужно выпить, – пробормотала она и наклонилась за пузырьком.

Регулус накрыл ее ладонь холодными пальцами, ей показалось – нарочно. Она подняла на него глаза. Он, ехидно усмехнувшись, медленно убрал руку, проведя кончиками пальцев по ее ладони, и забрал пузырек. Выпив ложку зелья, он отпустил домовика, заверив его в своей полной сохранности. Кричер чуть не прослезился от такого внимания хозяина.

У Гермионы в голове стоял туман, но она все же нашлась, что сказать, стараясь отвлечь внимание от своей персоны:

– Мне показалось, ты вернулся чем-то расстроенным.

Регулус взял рубашку в руки, но так и оставил. Поколебавшись, он сказал: