Управляющий говорил быстро и так же быстро семенил короткими ножками по пластиковому полу. Нам с трудом удавалось за ним поспевать. Коридор, поворот, следующий коридор. Все похожи один на другой как две капли воды. Тоскливая череда одинаковых боксов.

– Это здесь, – заявил он, резко остановившись, указывая на один из них с изуродованной дверью, вскрытый, как консервная банка.

Помещение охранял седовласый негр – белая рубашка поло, куртка цвета хаки, бейсбольная кепка с козырьком.

– Его зовут Пап, – представил нам охранника Эйяш.

Я отодвинул Карадека в сторону и подошел поближе, чтобы взглянуть на причиненный ущерб.

Вид был ужасный. От железной двери почти ничего не осталось. Обе тяжеленные створки висели на петлях, гальванизированная сталь смята и изодрана в клочья, как лист бумаги. Даже двойной засов не спас от лобовой атаки – его вырвали с корнем, а звенья разорванной пополам железной цепи валялись на полу.

– Кто это так постарался? Танк, что ли?

– Хорошо сказано! Так все и было! – воскликнул Пап. – Огромный внедорожник протаранил складские ворота на въезде, поднялся сюда по пандусу и стал бить в двери бокса, пока те не развалились. Прямо как бронемашина.

– Видеокамеры все зафиксировали, – заверил Эйяш, – я покажу вам запись.

Я перешагнул через груду искореженного металла, вошел в бокс и оказался на площадке в двадцать квадратных метров в ярком свете лампы без абажура. У задней стены от пола до потолка – металлический стеллаж из сварных опор. Пусто, за исключением двух баллончиков на полу. Один – черный, другой – белого цвета, похожие на термосы, к которым вместо отвинчивающейся крышки приделан аэрозольный распылитель; металлический корпус обкручен веревкой, пластмассовая крышка, примотанная изоляционной лентой, недавно вскрыта.

Кого-то здесь насильно держали взаперти.

Возможно, это была Анна.

– Ты чувствуешь запах? – спросил меня Марк.

Я кивнул. С самого начала, как только вошел в бокс, я обратил внимание на эти вонючие испарения, заполняющие помещение. Их природу было трудно определить: смесь жареного кофе и мокрой после дождя земли.

Марк присел на корточки, чтобы поближе рассмотреть аэрозольные баллончики.

– Ты знаешь, что это?

– Позволь тебе представить: «Эбони энд Айвори», – озабоченно ответил он.

– «Черное и белое», как название песни Пола Маккартни и Стиви Уандера?

– Вот именно. Это кустарная смесь на основе синтетического вещества, которое применяют в больницах. Эта жидкость способна полностью смыть следы ДНК, оставшиеся на месте преступления. Очевидно, работали профессионалы. Нужная вещь для невидимки.

– А зачем два флакона?

Он показал на черный баллончик:

– Это сверхмощный детергент, способный уничтожить восемьдесят процентов ДНК. – Потом перевел указательный палец на белый флакон: – А этот способен модифицировать структуру оставшейся части. Короче говоря, перед тобой уникальный препарат, благодаря которому весь научный корпус полиции всех стран может смело подавать в отставку.

Я вышел из бокса и направился к Эйяшу.

– Кто снимал этот бокс?

Смуглый управляющий развел руками.

– Никто. Он уже восемь месяцев стоял пустой!

К нам присоединился Карадек:

– Что еще вы нашли в гараже?

– Ничего, – поспешно ответил Пап.

Полицейский глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух из легких. Не торопясь, со спокойным видом он подошел к Патрику Эйяшу и открыл было рот, будто собираясь сказать ему что-нибудь угрожающее, но вместо этого вроде бы дружески положил руку ему на плечо. А потом неожиданно, за пару секунд, его пальцы оказались на шее смуглого коротышки. Одной рукой сжимая его шею, он надавил большим пальцем на горло так, что управляющий стал задыхаться, не имея возможности освободиться из стальных клещей. Я застыл на месте, потрясенный столь внезапной жестокостью. Видимо, Карадек хотел взять его на пушку, хотя мне казалось, что охранники говорят чистую правду. По крайней мере, я так думал до тех пор, пока Эйяш не поднял руки вверх, прося пощады. Марк ослабил хватку, чтобы дать управляющему возможность говорить, но руку с его шеи не убрал. Тот, не до конца опомнившись от шока, но с пафосом, чтобы сохранить лицо, прохрипел:

– Клянусь, там больше ничего не было, кроме еще двух предметов. И я их сохранил у себя в кабинете.

«Своим кабинетом» Эйяш называл маленькую каморку, уставленную мониторами с черно-белым изображением, куда стекалась информация с камер видеонаблюдения.

Управляющий уселся за письменный стол, выдвинул один из ящиков и достал оттуда два упомянутых трофея.

– Мы нашли их на полке стеллажа, в углу, – уточнил он.

Среди представленных предметов был мобильный телефон Анны. Я тут же узнал его по стикеру Красного Креста на корпусе.

Эйяш, сама любезность, предложил мне свое зарядное устройство, но от него не было толку, так как экран мобильника оказался разбит. Не просто трещина, как бывает, когда телефон случайно падает на асфальт. Нет, тут кто-то очень постарался, специально, каблуком раздавив экран вдребезги.

Другой предмет был подороже – ее сумочка в виде блестящей ящерицы, украшенная розовыми стразами. Один из моих первых подарков Анне. Она носила ее с собой днем и ночью. Сумочка была с ней, когда мы вышли из ресторана. Я расстегнул ее, чтобы осмотреть содержимое. Ничего примечательного: бумажник, связка ключей, упаковка бумажных салфеток, фломастер, солнечные очки.

– Я включил вам видеозапись! Вот! Посмотрите на эту бойню!

Эйяш набрался сил и уже не мог спокойно усидеть на месте. Как в американском кино, он стал изображать из себя великого и могучего повелителя картинок: ускорял и замедлял изображение, увеличивал кадр, отматывал назад, останавливал запись.

– Прекрати суетиться, – сердито сказал Марк, потеряв терпение. – Оставь пульт в покое.

Едва мы начали просмотр, как нас охватил ужас: за тонированными стеклами еле прорисовывался могучий силуэт бодибилдера, со вздутыми, готовыми лопнуть мускулами.

Мы обменялись взглядами: это тот самый внедорожник, который чуть не врезался в нас.

Первые кадры запечатлели момент, когда он на скорости сносит шлагбаум на въезде в пакгауз и направляется к пандусу, ведущему на верхние уровни. Другой кадр видеозаписи поймал его уже на последнем этаже.

– Стоп! – скомандовал Карадек.

Эйяш остановил запись. Я присмотрелся, чтобы определить модель внедорожника: «БМВ Х6», помесь вездехода и купе. Один мой приятель, автор детективов, приобрел себе такой, когда у него родился второй ребенок. Он тогда был на седьмом небе и с гордостью говорил мне о его «достоинствах»: весом почти в две тонны, пять метров в длину и больше полутора метров в высоту. Тот экземпляр, что я видел на экране, казался еще более мощным и грозным благодаря двойному хромированному бамперу, тонированным стеклам по всему периметру и скрытым номерным знакам.

Марк сам нажал на кнопку пульта, чтобы возобновить просмотр видеозаписи.

Водитель за рулем монстра прекрасно знал, зачем приехал сюда. Он без колебаний добрался до нужного этажа, развернулся и встал перед боксом, как раз под камерой. В объектив регистратора попал только краешек его капота и дальше десяток боксов вдоль по коридору. Потом… мы больше ничего не увидели.

– Сукин сын, он развернул камеру, – произнес Карадек сквозь зубы.

Невезуха. Этот тип – впрочем, как знать, может, это была женщина или другой человек, если в машине сидели несколько, – специально развернул камеру так, чтобы направить объектив на стену. Теперь мы видели на экране только грязно-серый снежок от стенной штукатурки.

От злости Карадек стукнул кулаком по столу, но Эйяш, словно волшебник, показал нам еще один фокус.

– Покажи им свой телефон, Пап!

Негр уже держал наготове свой аппарат, при этом у него на лице расплылась широкая улыбка.

– Но я-то все снял на свой мобильник! Старый Пап хитрее, чем вы…