Квартира Элериона была небольшой, но очень уютной, даже на первый взгляд. Юный вампир даже не помнил, как они добрались до спальни – короткий путь утонул в смазанных поцелуях и спешном избавлении от лишней одежды. Большая кровать, занимавшая почти всю комнату, казалась Джинджеру в те мгновения самым настоящим полем для битвы, где можно было бы как следует развернуться. Из-за неплотно прикрытых штор в комнату проникал свет фонарей, и более никаких источников света не было. Да и не нужны они были, особенно тогда, когда вампир повалил своего спутника на шёлковые простыни. Да, видимо, хозяин квартиры проводит здесь не мало времени, раз обустраивает ложе таким шикарным образом. Алкоголь выветривался из его крови медленно, непростительно медленно, а оттого поцелуи и движения выходили тягучими и медленными. Тело юного вампира плохо его слушалось, и будь он немного трезвее, он бы обратил на это внимание, заподозрил неладное, но в те мгновения все его мысли принадлежали только светловолосому существу, жарко раскинувшемуся перед ним на постели. Мало себя контролируя и имея ещё меньше опыта в связях с мужчинами, Джинджер вошёл в него без подготовки, потому как лицо Элериона исказилось от боли, он вцепился в простыни до побеления костяшек, зашипел сквозь плотно сжатые зубы. Пытаясь исправить собственную оплошность, которую осознал не сразу, Мерт принялся покрывать поцелуями тонкие, выдающиеся ключицы, поражаясь изящности своего нечаянного партнёра. Он ведь почти и не заметил за его одеждой эту изящность, хрупкость, нежность, и оттого пребывал в лёгком замешательстве. Впрочем, Элерион быстро направил мысли вампира в нужное русло, сноровисто перекатываясь вместе с любовником по постели, осёдлывая его бёдра с небрежностью профессионального наездника и принимаясь двигаться самостоятельно.
Ночь для совершенно опьянённого происходящим Мерта пронеслась в сплошной веренице удовольствия и сменяющих друг друга поз, ему даже смутно казалось, что он успел пару раз укусить Элериона и испить его странно-пряной крови. А затем всё погрузилось во тьму. Жаркую, душную, смешанную с головной болью. Но даже это было слишком малой ценой за восхитительную ночь, что ему подарил вроде бы случайный мужчина из бара. Когда уже рассвело, вампиру показалось, что соблазнительный красавец выскользнул из его объятий и куда-то исчез, но даже на то, чтобы открыть глаза, у него не было никаких сил. Впрочем, пробуждение было не менее неприятное, чем сам отдых, если его таковым можно было назвать. Джинджер чувствовал себя так, словно его голову сдавили раскалёнными тисками, и на веки поставили гири. Пытаясь заснуть вновь и избавиться от похмельного состояния, Джинджер скинул с себя тонкое одеяло, раскинулся на пустой кровати, не особенно переживая о том, что не чувствует рядом своего любовника. Он уже даже не мог понять, с чего вдруг поплёлся за ним и что его так взяло за душу, да и если быть честным – не пытался. Глухо застонав, вампир повернулся на спину и медленно приоткрыл глаза. Яркий свет заливал комнату, но пока что Мерт мог созерцать только светлый потолок. Время от времени он проваливался в дрёму и снова приоткрывал глаза, изо всех сил сдерживая тяжёлый, колючий комок где-то между рёбер. Наконец, найдя в себе силы встать, юный вампир приподнялся на локтях и первым его порывом было натянуть одеяло как можно выше, что он и сделал – естественная реакция, когда, не совсем проснувшийся, видишь рядом незнакомого человека.
Чудом проморгавшись, Джинджер хотел было выругаться и спросить, кто он и что здесь делает, но тут едва не проглотил язык и замер, как истукан, глядя на человека в кресле рядом с кроватью. Расправленные плечи, прямая спина, и притом – никакого напряжения на спокойном, аристократично бледном лице. Да, этот мужчина абсолютно точно умел привлекать к себе взгляды.
– Тяжёлая ночь? – ухмыльнулся Кристофер, окинув сына взглядом.
***
Прежде мне не приходилось видеть лаборатории магов и алхимиков, и я об этом сильно пожалел. Эти конкретные представляли собой лабиринт из распахнутых шкафов, заставленных баночками, мешочками и прочими ингредиентами различных цветов и размеров, котлов, окружённых магическим пламенем, столиков, окрашенных в такие цвета, какие я и представить бы не мог. Под потолком туда-сюда сновали совы и летучие мыши, переносящие послания от одного мастера к другому, кружа в облаках дыма, столь же безумного как и столы. Между рядов, составляющих эту неразбериху, носились дети, которым я поручил помогать старшим, и, видимо, в лабораториях без них было никуда. Они носили ингредиенты, различные колбочки и склянки, самые способные или же старшие из них поддерживали огонь, чтобы маги не тратили свои силы на подобную мелочь, мешали варева и занимались не самыми важными элементами приготовления смесей. А какие запахи здесь витали! Ни один рынок пряностей и цветов разом с этим не сравнится. От него приятно кружилась голова, и я не мог сдержать улыбку, жалея, что со смертью утратил драгоценный мешочек, в котором хранил, как зеницу ока, лаванду. Но это было мимолётным сожалением, навеянным великолепной обстановкой. Конечно, иногда попадались неудачные места, где легче было бы пробежать, закрыв рот и нос руками, чтобы не чувствовать убийственные ароматы. Если уж что шло не так, то было два варианта – взрыв, способный уничтожить половину этой лаборатории, либо запах тысячи испорченных продуктов. Иногда приходилось передвигаться боком или перепрыгивать через завалы свитков и книг, но мне это даже нравилось – отоспавшись и восстановив свои силы, я готов был даже полазать по шкафам, чтобы посмотреть на помещение сверху.
Наши мастера по магической части заняли подземные помещения неподалёку от реки, и в этом я видел здоровый прагматизм: если что-то загорится или вдруг закончатся припасы свежей воды, то достать её будет проще простого. Ну и, наконец, если враг подойдёт слишком близко, то легче будет взорвать крепость ко всем чертям и не дать ему заполучить секреты и очередное укрепление. Перемахнув через преградивший мне путь стол, я оказался в дальнем конце лаборатории. Тут царило приятное оживление – заслышав, что я собираюсь сделать, самые смелые и способные из магов, начали подготовку к созданию портала, а потому их короткие мантии так и мелькали по более-менее свободному пространству. Первым мне навстречу двинулся печально знакомый мне маг Сайрус (в пятом поколении!). Но даже несмотря на то, что наше знакомство прошло весьма неприятно, я был чертовски рад увидеть в этой неразберихе знакомое лицо. Аэлирн за моей спиной тихо прыснул, но я не обратил на то внимания.
– Ваше величество, – куда более вежливо, чем прежде, произнёс мужчина, поклонился, затем удивлённо поглядел на мою протянутую руку.
Не став ждать его реакции, я взял его за руку и с чувством пожал, затем улыбнулся:
– Рад вас видеть живым и здоровым, Сайрус. Вы уже восполнили свою потерю в виде слуги?
И хотя я и не думал издеваться, прозвучал это странно. Но маг хохотнул и махнул рукой, затем ею же обвёл место, где мы находились:
– Да, конечно. Идёмте, мне не терпится наконец начать этот совершенно безумный проект.
Мы с мужем обменялись удивлёнными взглядами, однако последовали за Сайрусом, который явно чувствовал себя в своей тарелке. Он бодро раздавал указания, поправлял кого-то и шёл достаточно быстро, хотя я и был уверен, что ему, вероятно, уже очень много лет. Но для эльфа это не беда. Наконец, маг подвёл нас к округлому пространству, на котором стояло нечто. Мне казалось, что я утратил умение удивляться миру, но всё же было приятно познакомиться с чем-то новым. Даже не знаю, как правильно и более понятно объяснить конструкцию, передо мной появившуюся. Судя по всему, отчасти это некогда было зеркалом, затем разбитым и переплавленным. У пока что не активированного портала в самом деле было сходство с зеркалом, вот только сама отражающая поверхность напрочь отсутствовала. Множество кривых ножек и подпорок торчало из самых разных мест, и они тянулись к полу, потолку, стенам, точно были огромной паутиной. Подмастерье ползали вдоль этих подпорок и наносили руны, забавно высовывая языки. И я был рад, что смог сперва познакомиться с физической частью этой штуковины, потому как подозревал, что настоящая аура портала будет невероятной. Уже сейчас руны на подпорках и раме слабо сияли, искрились, перешёптывались между собой, образуя нужную нам связь. Но даже её одной будет слишком мало для того, чтобы создать то, что нам было нужно на самом деле. И с ужасом я представлял, как после буду напиваться вином вместе со всем этим дружным коллективом, восстанавливаясь. Работа магов была не хаотичной и беспорядочной, теперь я мог это уловить: все наносили свои знаки в определённом порядке, друг за другом, предупреждая о конце своей работе и переходя к следующему месту. В некоторых местах стояли курильницы с благовониями, и от них поднимались тонкие ленточки дыма, ароматные, горьковатые, но рядом с ними я чувствовал себя лучше, понимая, что и здесь не обошлось без помощи алхимиков, решивших облегчить жизнь своих более утончённых собратьев.
