– Виктор, тебе не кажется, что кое-кто всё это время занимался подстрекательством и оставался безнаказанным? – как бы невзначай поинтересовался Аэлирн, закрывая двери и задвигая засов.
– Как не прискорбно это признавать, но ты прав, Аэлирн. – Деланно-задумчиво протянул Виктор, скидывая с себя плащ и принимаясь расстёгивать по одной мелкие пуговицы-жемчужины. – А ведь за подстрекательство к измене среди королевских подчинённых следует очень суровое наказание, не так ли?
– О да, – протянул Павший, позволяя плащу стечь по своему прекрасному телу, чуть подёргивая крыльями и не сводя с меня взгляда. – Я слышал даже, что таких вот изменников сажали на кол. Представь себе, как попка одного из таких маленьких неразумных подстрекателей будет растянута?
Опасаясь жестокой расправы, я начал медленно продвигаться к чуть приоткрытому окну, но не тут-то было! Эти двое заядлых политиков быстро просекли, что к чему и ввели план «Перехват», а потому уже через пару секунд крепкие руки Павшего и Виктора сомкнулись на моих плечах, не давая больше продвигаться к спасительному выходу. Пока я беспомощно пищал и сучил ногами в воздухе, подлые захватчики притаранили меня к окну, и Виктор почти нежно закрыл его, отрезая всяческие пути к отступлению. А я чувствовал на себе прикосновения тёплых рук Павшего, которые стремительно избавляли меня от нового одеяния. Складывалось такое ощущение, что он купил его только для того, чтобы посмотреть, как он будет с меня соскальзывать. Но вместо того, чтобы принять мою сторону и помочь, Виктор тихонько посмеивался над моим ухом, удерживая крепко и бережно, не давая ускользнуть от проворных пальцев бывшего эльфа. А у того были совершенно не рыцарские замашки! Как только последний клочок ткани покинул моё тело, он с вызовом глянул на Виктора, будто бы спрашивая у него: «И какого чёрта брюки ещё на тебе, холоп?» Пользуясь тем, что руки вампира были заняты, мужчина подхватил коготком пряжку его ремня, и брюки медленно, почти что мучительно медленно соскользнули по крепким ногам брата. А пока я судорожно дышал и пытался унять жгучее возбуждение, прижимаясь спиной к холодному стеклу, Аэлирн медленно опустился на колени, стягивая с вампира бельё и принимаясь почти с уничижительной оценкой оглядывать налитую от возбуждения кровью плоть Виктора. Тот нервно сглотнул и опустил взгляд на великовозрастного развратника, даже попытался попятиться, но Аэлирн явно собирался устроить шоу. Огладив крепкий торс вампира, покрытый шрамами, ладонями, мужчина скользнул языком по головке плоти, а затем принялся медленно погружать её в свой рот. Я глядел на это зрелище и не мог оторвать свой взгляд от чуть покрасневших губ Павшего, которые обхватывали член Виктора, явно боявшегося даже пошевельнуться – он всё ещё не верил тому, кто не раз спасал меня, не верил, что тот может доставлять такое удовольствие по собственной воле, почти что унижая себя и охотно забирая в рот набухающий от наслаждения член. Павший прикрывал глаза, кажется, даже улыбался, с видимым наслаждением проходился языком и губами по плоти, а затем на пару мгновений замер, словно собираясь с силами. А после подался вперёд и, судя по стону Виктора, пропустил его член в собственное горло. Кажется, я даже видел это, а оттого мой собственный член ныл невыносимо. Забывшись, отпустив меня, Виктор потянулся, коснулся кончиками пальцев бледной кожи на щеке Аэлирна. Тот вздрогнул, зажмурился, как если бы ожидал удара, и я почувствовал, как теплится внутри него доверие, он пытался поверить и моему брату тоже, подпустить его ближе. А тот не стоял столбом – осторожно скользнул рукой ниже, принимаясь поглаживать его напряжённую шею, и Аэлирн невольно распахнул яркие глаза, в которых дрожали слёзы. Охнув, Виктор осторожно подался назад, давая Павшему возможность продышаться и прийти в себя. Чуть шатнувшись, эльф поднялся на ноги и тряхнул головой, а затем глянул на меня, оценивающим взглядом скользнул между ног, явно пытаясь сравнить их собственные аппетиты и возможности моего тела.
– Подготовь его. А я сейчас, – бросил Аэлирн, сладко улыбнувшись и отойдя к кровати, зарывшись в тот мешок, что притаранил в трактир.
Словно во сне я наблюдал, как брат опускается передо мной на колени, раздвигает мои ягодицы и приближается, явно собираясь исполнить просьбу «старшего». Не находя в себе сил смотреть на это, я зажмурился, впился пальцами в подоконник, запрокинул назад голову, пытаясь слишком громко не стонать, когда прохладный язык вампира скользнул меж ягодиц, чуть надавливая на анус. Я слышал приглушённый, неразборчивый шёпот Павшего, сбитое, частое дыхание возбуждённого Виктора, чувствовал терпкий запах желания и страсти, и это всё дурманило лишь больше. На шею мне скользнуло что-то прохладное, и я почувствовал приятный прилив сил – Аэлирн вернул мне амулет Куарта.
– Что-то ты неохотно работаешь, Виктор. Что за дела? – притворно возмущённым тоном произнёс Аэлирн и чуть надавил на голову вампира, и его язык скользнул внутрь. Я сдавленно всхлипнул и крепко зажмурился, пытаясь не толкаться бёдрами ему навстречу. – Хм, так-то лучше, мои хорошие. Так-то лучше.
Я слышал улыбку в его голосе, и она была прекраснее всех тех, что я знал прежде, а оттого охотнее отдавался их задумке, хоть и подозревал, что на утро едва ли смогу встать с кровати из-за их дури. Наконец, Виктор отпрянул, а тёплые ладони Аэлирна подхватили меня под бёдра, поднимая с подоконника. Я попытался обнять его, но он со смехом ускользнул от меня, и я лишь уткнулся носом в нос брата, который довольно, сладко улыбался, оглаживая меня взглядом и ладонями.
– Прохлаждаешься, зубастый котёнок? – нежно проворковал Аэлирн у меня над ухом, всё так же держа меня под бёдра и не торопясь проникать. – Помоги мне, мой хороший.
Брат хмыкнул что-то очень колкое, но сейчас колкости ничего не значили. Смачно плюнув на ладонь, вампир принялся с видимым удовольствием смазывать плоть Павшего, отчего тот едва слышно, довольно рыкнул, чуть двинув бёдрами навстречу руке вампира. А затем, когда Виктор закончил с «подготовкой», плоть Павшего протиснулась в меня. Я довольно застонал, прогнувшись в спине и уткнувшись макушкой в грудь бывшего эльфа. Он двигался совсем недолго, а затем будто собрался покинуть моё тело. На мой возмущённый возглас Аэлирн ответил тихим, довольным смехом, а после я запереживал. Плоть Виктора, протискивающаяся следом, причиняла адскую боль, меня будто рвали на куски, а на глаза наворачивались слёзы.
– О, а помнишь, любовь моя, как ты и Элерион взяли Джинджера полгода назад? – проворковал над моим ухом Аэлирн, точно говоря: «А вот это за предыдущие грешки искупление, мой юный ангелок.»
– Чего-о? – прорычал Виктор, наконец втолкнувшись до самого основания и замерев, а я мог только беспомощно всхлипывать и впиваться ногтями в плечи вампира.
– О, он тебе не рассказывал ту чудесную историю? Перед тем, как ты убил Элериона, они развлекались втроём в кровати, и твой братик не без моей, конечно, помощи, трахнул Джинджера. И к нему потом присоединился братик Аэльамтаэр, – с удовольствием сдал меня Павший, но говоря над самым моим ухом, чтобы я чувствовал его дыхание. – Должен сказать, они втроём были в полном восторге. Ну что, Льюис, как тебе ощущеньица? Хорошо тебе, мой маленький?
– Заткнись. – взмолился я сквозь слёзы, прижимаясь к брату и едва удерживаясь от желания соскочить с них и упасть на пол. Да и лежать там до конца времён.
– Чш-ш, Аэлирн, он расплакался, – тихо произнёс Виктор, а затем принялся оцеловывать моё лицо, успокаивая.
И в эти мгновения я даже чувствовал себя несколько виноватым перед Джинджером, хоть и не думал, что когда-нибудь смогу почувствовать подобное к этому ублюдку. Аэлирн, проникнувшись, принялся целовать мои плечи и шею, а вампир в это время оглаживал мой член, который от боли совершенно явно потерял интерес к происходящему. А вот двое «чужих», что разрывали мою задницу изнутри явно проявляли самый живейший интерес, впрочем, как и их хозяева. А потому, когда они сочли, что я уже достаточно успокоился, а боль прошла, они принялись медленно, размеренно двигаться. Сперва я едва не захлебнулся криком, потому что боль вернулась лишь более сильной, мощной, сводя с ума, но вместе с тем приходили и отголоски удовольствия, которые были спасительными лучами света в той тьме, что окутывала меня со всех сторон. Мужчины постанывали, то и дело начиная двигаться быстрее, но осаждая друг друга лёгкими шлепками, до тех пор пока я не перестал жалобно всхлипывать. Сперва мне казалось, что я вовсе ничего не чувствую, а затем острые всплески удовольствия заставили меня выгнуться, вцепиться пальцами в плечи вампира. Аэлирн и Виктор двигались вразнобой, явно намереваясь как минимум лишить меня рассудка, а вместе с тем – задницы и прямой кишки. Слёзы душили, и я не мог толком разобраться – слёзы то удовольствия или же боли, которые сейчас составляли меня, одурманивали и заставляли стонать и кричать лишь громче. Я уже не разбирал, чьи руки оглаживают меня, ласкают, потому что мне казалось, что их слишком много, что они всюду и дотягиваются даже до моей души, а оттого удовольствие становилось лишь ярче, выгоняя прочь боль. Жар пылал внутри меня, разливался в груди, не давал покоя, и я начинал нести бессвязный бред, обвивая шею брата руками, то и дело зарываясь в перья крыльев Павшего, которыми он объял нас, будто защищая от чего-то. Вздохи вились словно плети, разрывая горло, наполняя собой комнату, будто украшая её. Приникая взмокшей спиной к груди Аэлирна, я звал их поочерёдно, и имена их были для меня истинным нектаром, иначе я это назвать не мог, как молитва для рьяно верующего человека. Кажется, они даже отзывались мне, несмотря на то, что воздуха становилось всё меньше. Я же постыдно сошёл с дистанции, насадившись на их члены до самого упора, принимаясь надрачивать собственную плоть, хоть сам я о том помнил смутно, но Аэлирн мне благородно напомнил. Кажется, меня уложили на кровать, но я видел сквозь пелену тумана, как они повалились рядом, сплетаясь в таких яростно-страстных объятиях, что мне невольно становилось завидно, но в то же время это был столь сладостно-возбуждающе, что возмущаться я не мог.
