Угрюмая путница и сама не поняла бы, почему вдруг её потянуло на откровенность. Да только не успела об этом подумать. Просто сказала – и всё. Как будто прорвало.

– Не вижу в вашей ревности ничего удивительного, – неожиданно поддержала её Марина, – Ведь ваш муж... он такой... Я восхищаюсь им! – наконец, произнесла Марина, снова улыбнувшись, – Он словно драгоценный камень, бриллиант в монаршей короне: все знают, что он им не достанется, но посмотреть, а тем более, дотронуться, всё равно хотят. И вполне понятно, что такое сокровище следует тщательно охранять, ни на миг не теряя бдительности...

– А ты бы такое сокровище хотела? – в лоб спросила Рыска, снова чувствуя поднимающуюся ревность.

Марина пожала плечами.

– Когда-то, может быть, и да, – с лёгкой грустью произнесла она, – Но сейчас я замужем. Не имею права по закону, да и... нет, уже не хочу, – она покачала головой с сомнением, которое Рыске совсем не показалось. Да, отметила путница, он всё ещё нравится ей... С этим уже ничего не поделаешь.

– А вот если бы меня не стало, – печально спросила Рыска, – Если б я умерла... Ты бы бросила мужа, чтобы быть с Альком?

– Что?..

– Ты поняла меня, – утвердительно произнесла Рыска, – Не надо удивляться. Просто ответь.

Марина вдруг поникла и села на широкий пень рядом с Рыской. Мгновенья летели одно за другим, но Марина молчала. Рыска не то, чтобы умела читать мысли: у неё было ощущение того, о чём человек думает. И в этот раз она чувствовала одно: да, да, я хочу! Хочу!

– Ну так что, Марина? – переспросила она.

Девушка поднялась и не глядя уже на Рыску, произнесла:

– Моя религия запрещает говорить о смерти, если она ещё не наступила. Простите, я не буду отвечать...

– Ладно... – вздохнула Рыска, – Не бери в голову. Я не хотела тебя обидеть.

Они немного поговорили и пошли к шатру, когда уже совсем стемнело. Приступ ревности окончательно отступил, и Рыска выяснила, что Марина светлый, положительный, не способный на подлость человек и что намерения завладеть её сокровищем иргемаджинка не имеет. Однако, вместо радости, она забеспокоилась сильнее: так значит, Марина замужем. Так значит, её надежды не оправдались.

... Ни сна, ни аппетита у Рыски и так не было, а тут ещё, вернувшись в шатёр, она обнаружила, что Альк куда-то ушёл. Понятное дело, что по делам, а не для того, чтобы её позлить, но ей почему-то захотелось именно позлиться, покричать, поплакать, обратить на себя чьё-либо внимание. Или ещё лучше: пойти его искать, а потом устроить ему прилюдный скандал. Большое усилие воли потребовалось ей, чтобы именно так и не поступить, а тихо усесться у огня, вздрагивая от каждого шороха.

Пошло две лучины. Все давно легли спать, а Алька всё не было, и теперь Рыска разволновалась по-настоящему. И хотя дар подсказывал: ничего не случилось, всё пока в порядке, что-то другое перекрывало голос и разума, и дара. Что-то женское, нерациональное, глупое... То, что она всю жизнь в себе подавляла, а сейчас по какой-то причине не могла.

Но как только она, не выдержав, поднялась и накинула кожух, Альк вернулся.

– Ты куда? – спросил её муж, столкнувшись с ней на выходе.

Рыска сразу же задрала нос и напустила на себя безразличный вид. Дудки, не узнает он, как она переживала!

– Пойду пройдусь, – холодно произнесла она, – А ты ложись. Мне что-то не спится сегодня. – и она, не оглядываясь, вышла.

Но не успела Рыска сделать и пары шагов, как Альк догнал её.

– А ты куда? – спросила она как можно более безразлично, но сердце её при этом подпрыгнуло от радости.

– С тобой, – спокойно ответил ей муж, – Я тоже не хочу спать.

– Завтра, вполне возможно, тяжёлый день. Лучше б ты отдохнул, – напомнила она. На душе у неё было гадостно. Её мучила совесть за собственные слова, те, что сказала ему в приступе ревности.

– То же самое относится и к тебе. Но какой смысл ворочаться без сна? Лучше провести время с пользой. Поэтому, пойдём, – Альк взял Рыску за руку.

– Куда? – удивилась она.

– А вон туда, где стог сена стоит.

Рыска пригляделась. Возле самой рощи, на фоне светлого неба, действительно вырисовывались очертания большого стога.

– Зачем?! – искренне удивилась Рыска.

– Угадай, – мрачно ответил Альк. Честно говоря, он обиделся на жену. Поводов для её ревности он давно уже не давал. С самой свадьбы.

– Не-ет! Там же холодно! – воспротивилась Рыска.

Однако воспротивилась только на словах. Ни вырывать свою ладонь из руки мужа, ни упираться она даже не собиралась.

– А там, – Альк кивнул на шатёр, – Народу полно. Ты же у нас стеснительная, – заметил он, – А потом пора будет в путь, и вряд ли на корабле нам предоставят отдельные апартаменты. Так что у нас сегодня, считай, последняя ночь. Не стоит проводить её так бездарно, – он улыбнулся и поцеловал Рыску в губы.

Путница вздохнула, покачала головой и всё же согласилась. На сеновале – так на сеновале. Прямо как молодые, которым больше негде! Даже весело... Небольшой мороз, конечно, присутствует, это да, но вдвоём теплее, да и в крайнем случае, всегда можно вернуться обратно, если будет слишком уж холодно.

От таких мыслей даже на душе повеселело. И захотелось кое-чего, как обычно...

Интересно, подумала Рыска, а хотела бы она Алька так же сильно, если б они не расставались, если бы прожили все эти годы вместе? Наверное, нет. Хотя, кто знает? Их медовый месяц и так затянулся – на целых два года. Редкую ночь они просто спят, как правило, по вполне банальной причине, вроде её личных женских неприятностей. Или это от переживаний и страха потерять друг друга так усиливается желание? Возможно, и так. Тем более, после любви, как правило, просто хочется спать, а не думать.

Но стоило им подойти ближе к стогу, как она увидела маленькое строение, сторожку или небольшой сарайчик. Единственное окошко мягко светилось.

– Ну вот, тут кто-то живет, – разочарованно произнесла Рыска.

– Естественно. Но только не сегодня, – сказал Альк и, толкнув от себя небольшую дверь, прошел внутрь, слегка пригнувшись. Рыскину руку он так и не выпустил.

– Что это? – не поняла она, оказавшись внутри.

– Чудо цивилизации, – пояснил Альк, – Всё для вас, госпожа Хаскиль.

Рыска огляделась. В небольшом помещении, размером с каморку, в которой она жила, когда училась в Пристани, а может, и меньше, уместились лишь стол, узкий топчан, маленькая печка и табуретка. Особой чистоты тоже не наблюдалось. Но было так тепло! Как будто и зимы нет.

И у неё возник закономерный вопрос:

– Это кого же ты ночью на улицу выгнал?

– Почему сразу выгнал?

– А как же?..

– За деньги, разумеется. Снял для тебя этот шикарный номер-люкс.

Рыска всё продолжала стоять и глазеть по сторонам. В такой ситуации, в полевых условиях, навес над головой – это уже благо. А найти место для ночлега, отдельное от всех да ещё и отапливаемое – почти невозможное счастье!

Конечно, за два года, с тех пор как Альк повернулся к ней такой неожиданной стороной, она многое повидала, и даже такое, на что, как ей казалось, он вообще не способен. Но почему-то именно сейчас вдруг по-настоящему оценила все его старания. Именно теперь многое поняла... И снова хлынули слёзы!

– Ты долго собираешься стоять и плакать? – серьёзно спросил её Альк, – Или ты недовольна?

– Очень довольна! – пролепетала Рыска, сбрасывая кожух.

... Четыре лучины спустя, когда всё закончилось, а спать Рыске так и не захотелось, она спросила мужа.

– Альк, а помнишь ту песню про двух путников... про нас, которую пел наш сын?

– Ну да... – сонно ответил Альк. Вот он как раз-таки спать очень хотел, уснул бы через щепку, если бы она его не окликнула.

– И что ты думаешь? – бодрым голосом произнесла Рыска, садясь на топчане.

– Ничего не думаю. Спать хочу, – честно признался Альк, легко укладывая Рыску обратно, в узенькое пространство между собой и стеной. Но она затрепыхалась, сбросив его руку и снова садясь.