Охотник сделал большой прыжок и оказался на дереве. Падение задержало его, но он не терял времени даром. Одна из тварей, бросившихся к нему со скалы, взвизгнула, получив метательный нож в одну из ног. Запрыгнув на ветку, где за миг до этого сидел людомар, оно соскользнуло вниз и повисло на лапах.

Вторая тварь продолжала погоню.

Сын Прыгуна быстро взобрался на верхние кроны. Это хоть и замедлило его бег, но он получил неоспоримое преимущество по весу. Но хищник, следующий за ним, оказался не глупее и не стал взбираться вверх. Он шел низом и при помощи своих длинных лам ломал ветки, стараясь сбить с них людомара. Тогда охотник заприметил для себя упругую ветку, ускорил бег, обогнав монстра, запрыгнул на ветку и, оттолкнувшись от нее, прыгнул в противоположную сторону.

Резкая смена направления дезориентировала животное и оно резко остановило бег, проехало по инерции несколько веток, сбилось с темпа и тоже едва не сорвалось вниз.

Людомар помчался к раненному зверю. Тот следовал за ними, тяжело припадая на раненную ногу, и завидев охотника, взревел и замахал лапами, инстинктивно прижимаясь к стволу дерева. Его угрозы не смогли остановить второй метательный нож, вонзившийся в низ живота.

Охотник продолжил бег, соскользнул с кроны на звериную тропу, шедшую вдоль скальной стены, и опрометью побежал обратно к расщелине. Там он подобрал лук, две стрелы (больше он не носил на охоту) и копье.

Чудовище, следовавшее по его запаху, взревело, когда ему в холку вонзилось копье, а две стрелы проткнули плечи. Оно попыталось взобраться на стену, но порванные мышцы не дали этого сделать. Оно сползло вниз, тяжело дыша и жалобно рыча.

Невдалеке послышался шум переламываемых ветвей. Кусты расступились в стороны, и на тропу медленно вышла вторая тварь. Она медленно ковыляла, держась за рану в животе. Кровь обильным потоком просачивалась сквозь пальцы и орошала тропу. Животное подошло к своему собрату и легло рядом с ним.

Людомар стоял над ними, но впервые в жизни не ощущал чувства победы.

***

– Зачем ты напал на них тогда? Всегда хочу тебя спросить, но забываю.

Ирима старательно вычищала наносы из грязи, навоза и груды костей, которые оставила после себя хищная пара.

Людомар сидел у входа в их новое жилище и внимательно оглядывал окрестности. Свою часть работы он только что завершил. Трупы чудищ были разделаны и разбросаны по лесу, а их кровь старательно выкорчевана с тропы вместе с землей.

Он промолчал на ее вопрос.

– Ответь мне. – Она перестала работать и отерла пот.

– Я не понимаю, что ты спросила.

– Когда я поехала к Черному лесу, а на обратном пути спрятала тебя в телеге.

– Я не нападал.

– Холкуны говорили. – Охотник нахмурился, припоминая и повторил, что ни на кого не нападал. – Ты убил пять холкунов. Зачем?

Сын Прыгуна усиленно вспоминал.

– Нет. Не я убил.

– Сказали, что ты.

– Я убил раньше, но их было больше, и это были не холкуны. Это были четырехрукие.

– Ты убил оридонцев?

Повисла многозначительная пауза.

Ирима стояла, застыв, потом улыбнулась, глядя ему в спину и продолжила шебаршить.

– В тот день, когда ты ждал меня у врат ларга, я поехала в заготовильню и пока ждала очереди, услышала, как холкуны говорили, что на них нападают людомары. Они убивают холкунов. Забирают их тела в Черный лес и поедают.

– Людомары не едят холкунов, – поднял верхнюю губу Сын Прыгуна.

– Ты не ешь, но другие…

– Людомары не едят холкунов. Ни я, ни другие. Продолжай.

– Это не первое нападение. Я много раз слышала про такое. Потому мне было удивительно, когда он так посмотрел на тебя тогда… Помоги мне сдвинуть… В последние луны такие нападения не редкость.

– Нападают не людомары.

– Кто же?

– Я не знаю. Не людомары.

– Почем ты знаешь?

– Я не слышал их запах в Чернолесье. Их там нет уже много снегов.

– Холкунов убивают из Черного леса.

– Это могут быть омкан-хууты, огнезмеи могут быть. Не людомары.

На этом их разговор был прерван движением охотника, призывавшего к тишине. На тропу вышло довольно упитанное животное, похожее на свинью с головой гуся. Через некоторое время его туша лежала перед холкункой.

– Не сливай кровь. Оставь для ааги.

Даже Ирима не знала, что людомар принес с собой целый природный арсенал, состоявший из растений убийц, муравьев скоросшивателей плоти, гигантских москитов, прекрасно обезболивающих раны, и других средств.

– Корми его. Он будет знать тебя и не убьет.

– А ты?

– Ааги знают нас издревле. Мы им как братья. – Он поднялся. – Я пойду к Эсдоларгу.

***

– Паршивые псы. – В лицо ближайшего к Дигальту соседа вонзилась струя слюны, выпущенная существом неизвестной брезду расы, стоявшим перед ними. – Кого мне шлют?! Этими даже тропы не охранишь у замка…

Тот, кто стоял перед ними, походил на олюдя, но черты его лица были тоньше, чем у дремсов, а кожа какого-то странного желто-коричневого цвета. Нос ругавшегося был крючковатый, но не худой, а потому не походил на клюв; глаза слегка навыкате, черные как смоль; большие уши трясли мочками при каждом крике.

– Как тебя зовут? – Большеухий неожиданно предстал перед брездом. – Ты не они? Почему ты здесь?

– Я ударил привысокого.

– И все? За это теперь ссылают сюда? У них там, что, много воинов развелось. Был ли ты предан?

– Да.

– Почему ударил?

– Он дразнил нас… и бил.

– Поэтому только?! Дур-рак! – И обернувшись к еще одному такому же на рожу воину большеухий приказал: – Выпускай его в холодную сторону. – Он снова повернулся к Дигальту: – Ты был в Холведе?

– Нет.

– Я беру тебя к себе. По тебе вижу, что воин старый. Мне такие нужны. Меня зовут Перош. – Неожиданно он небольно ударил брезда по скуле. – И не перепутай. – Остальных в колодцы. Там нынче много передохло, а мы хотим пить. – А ты куда? Я же сказал, что ты со мной теперь. Тупой ты?.. хотя, это хорошо… хорошо… очень хорошо. – Перош осклабился, явив взору Дигальта два ряда крупных кривых зубов.

– Иди за мной, – обратился к нему один из стоявших однорожих воинов Пероша.

Они прошли в сырую комнату, оказавшуюся арсеналом, подобрали ему ржавую кольчугу, старинный тяжелый щит, обоюдоострый топор, чрезмерно длинный кинжал.

– Вот еще возьми. – Воин протянул ему большой облезлый шлем. – Не смотри, что он большой. В Прибрежье их носят не на голове, а на шапке, иначе застудишься до коликов между ушами.

Неужели потому уши такие большие становятся здесь, почему-то ужаснулся про себя Дигальт.

– Вон ту стену видишь? С нее видна переломанная пополам сосна. Иди под нее. Скажешь, что от Пероша. Там тебе укажут дальнейшее.

От чего бежал? К тому, чтобы какой-то неведомый кто указывал ему, куда идти и что делать? Чтобы смотрели как на собаку и даже еще презрительнее? Воистину, боги смеются над страждущими!

Брезд вздохнул и медленно побрел на стену, передергивая плечами. Холодало.

***

Ничего необычного в крепости не было. Более всего внимание людомара привлекла полу деревенька полу городок у ее стен. Она словно всем своим существом жалась к замку, стараясь обнять его как можно шире.

Лес остоял от деревни на полет стрелы, выпущенной из добротного боевого лука, но, видимо, это мало успокаивало ее обитателей. Все пространство между лесом и деревней было изрыто рвами, утыкано кольями, рогатинами и другим боевым инвентарем.

Как ни странно, но это намного облегчило людомару задачу проникновения внутрь. С наступлением сумерек, он спокойно дошел до кромки леса и огляделся по сторонам. Невдалеке виднелось преломленное посредине дерево. Его очертания постепенно растворялись в темноте.

Над горами разнесся далекий вой. Из какого-то ущелья выстрелом донесся рев двух дерущихся хищников.