– Хм... Похоже, что так! Мари, а одному человеку по силам осуществить операцию блокирования гиперсвязи?

  Мари улыбнулась – в который раз мысли ее начальника полностью совпадали с ее собственными:

  – Теоретически, да. Но, ничего найти не удалось... в том числе и по нашим каналам. Во-вторых, подобная операция, действительно, потребует привлечения огромных ресурсов – кораблей, специального оборудования, специалистов...

  – Разрыв связи был осуществлен по... полуофициальным каналам? По приказу «сверху» ?

  – Ничего такого обнаружить не удалось. В бюллетене Имперского Департамента Связи данный разрыв упоминается с теми же формулировками – «нестабильность континуума в координатах таких-то» . Никаких приказов, даже если искать с допуском «Б» , по нашим службам тоже не проходило. Вся информация о разрыве связи абсолютно открыта до уровня доступа «Ж» .

  Максим задумчиво покивал:

  – Прямая просьба Императора?

  Мари замялась – тема могла затронуть слишком «скользкие» и неприятные моменты внутренней политики Императорского Двора. Через год – смена состава (телохранители при особах императорских кровей не работали более двух лет – «дабы личные отношения не препятствовали исполнению долга пред лицом Отечества и Императором» ). Никакой здравомыслящий и честный вояка не будет ни вести, ни поддерживать таких разговоров. Разве что прямой приказ командира. Но даже в этом случае нужно выкручиваться до последнего!

  – Судя по поведению Олега, – Осторожно начала она. – Он считает разрыв связи искусственным. И не сомневается в авторстве этого инцидента. При этом практически свободно предоставляет эту информацию нам. Если бы это был приказ персоны, которую вы имеете в виду, Олег был бы гораздо осторожнее, так как производит впечатления здравомыслящего молодого человека. И он не считает, что у нас будет повод копаться в этой истории.

  Максим покивал, соглашаясь. Помолчал.

  – Просто удивительно, сколько деталей может заметить профессионал за столь короткое время, – задумчиво польстил он.

  Девушка чуть смутилась – приятно, черт возьми! А Максим задал неожиданный вопрос:

  – Как считаешь... Мне нужно поприветствовать пассажирку «Черного котенка» ? Или, правильно будет, «хозяйку» ?

  – На «японце» сейчас поздний вечер, Максим Сергеевич. И, скорее, все-таки, «пассажирку» – флотом клана Ишики командует ее старший брат Тома, а не она.

  – Понятно. – Улыбнулся Максим, – А мне по визору показалось, что капитан Додзиро думает иначе. Чуть петуха не давал от оказанной ему чести и довольно искренне недоумевал, почему комендант станции не простерся перед молодой особой.

  – Клановость, Ваша Светлость. Атавизм. Капитан Додзиро весьма пожилой человек – на таких держатся традиции.

  – Или очень дальновидный и мудрый японец. Младшая дочь главы клана рано или поздно вырастет, а если судить по ответственности данного ей поручения и по тому, как она себя держала – сударыня пользуется заслуженным доверием при дворе.

  – Мудрость и старость идут рука об руку гораздо чаще, чем мудрость и молодость, Ваша Светлость.

  – Да? А по факту этой глубокомысленной сентенции – и не скажешь, – не удержался от колкости Максим.

  Когда за телохранителем закрылась дверь, он обратился к Наталье:

  – Что теперь скажешь?

  – Странная какая-то школа для телохранителей получается, – Согласилась с неоднозначностью происходящего Наталья. – Трое охраняют своего одноклассника, который об этом даже не знает. Какой же он тогда телохранитель?

  – Да, уж... Потому я и не торопился с выводами. А как тебе Олег? Если серьезно, без эмоций.

  – Он в меня влюбился, кажется, – Устало-томным голосом героини одного из многочисленных телесериалов про «светскую жизнь» протянула Наталья, желая поддеть друга и возлюбленного.

  – О! У него хороший вкус! – В тон поддержал Максим, почти дословно повторив слова, сказанные несколькими минутами раньше на поверхности планеты. – Но я не об этом. Мне он показался каким-то... слишком правильным. И в тоже время – неправильным.

  – Неправильный телохранитель. – Уточнила девушка. – Придворный поэт из него получился бы отменный, правильный.

  И тихонько засмеялась. Максим тоже улыбнулся.

  – Этих собачек при дворе – пруд пруди. Он не уживется с ними – прямолинеен. Или он не будет вылезать из тайных дуэлей. Или у «собачек» случится внезапная эпидемия несчастных случаев и непроизводственных травм – несмертельных, но обидных – его безобидность представляется мне весьма спорной. Наша случайная встреча породила такую массу вопросов! – Максим мечтательно зажмурился.

  – Действительно, случайная?

  – Ну, сама посуди. Легенда ребят длится не менее двух лет именно тут, на Одессе. Кто два года назад... да даже неделю назад! Кто неделю назад мог подумать, что возвращаться с Ажурной мы будем этим маршрутом? А если б даже и знал... Скажи, кому пришла в голову идея «отжечь» на поверхности?

  – Тебе.

  – А кто потом выбрал этот клуб со смешным названием?

  – Я.

  – Именно! Нет-нет, встреча случайная! Я в этом абсолютно уверен! Мы, судя по всему, случайно влезли в какую-то неслабую комбинацию! И замутил эту интрижку не кто иной, как мой драгоценный прадед!

  – Но Мари сказала...

  – Мари имела в виду только эпизод с гиперсвязью, Наташ. Автоматический уборщик тоже убирает мусор якобы сам, а на самом деле он отрабатывает заложенный в него алгоритм.

  – Для автоматического уборщика у Олега слишком много степеней свободы. – Слегка покоробило Наталью такое сравнение.

  Максима она считала прекрасным и добрым человеком. Отзывчивый, неэгоистичный, веселый, нежный, чуткий. Принц из сказок, который был хорош сам по себе, даже без всякого белого коня и прилагающихся бантиков статуса. Замечательный заботливый муж (будущий), остроумный кавалер, умный товарищ и друг. Но он превращался в совершенно другого человека, когда каким-то боком касался политики, интриг и дипломатии! Целеустремленный, холодный, расчетливый, безжалостный. Быстродействующий компьютер, воспринимающий союзников, как периферийные устройства, поддающиеся подключению и перепрограммированию, а противников, как объекты, управление над которыми нужно перехватить... или отправить в корзину. Все остальные – «белый шум» , помехи!

  Такое превращение Максима не то, чтобы пугало Наталью. Вовсе нет. Она, в конце концов, уже давно не была наивной девочкой, выросшей в розово-сопливой изоляции фамильного поместья. Она понимала всю сложность жизни Императорского Двора и двусмысленность положения птенцов императорской семьи. Просто ее выбивала из колеи эта резкая метаморфоза – рыцарь Айвенго вдруг превращался в хитрого интригана Уго Чавеса. И – хлоп! – наоборот. И все это – с чуть извиняющейся скромной полуулыбкой под спокойный рассудительный голос.

  А ведь она, как настоящая боевая подруга и будущая княжна (будем надеяться), была должна – да нет, обязана! – обязана во всем ему соответствовать и помогать. Советом, делом, замечанием, теплым (или наоборот – крепким – смотря по обстановке) словом поддержки.

  – Именно! – В воодушевлении Максим чуть хлопнул в ладоши. – Перед нами замечательный, великолепный механизм! С высокой степенью свободы принятия решений! Я в восторге от мастерства того, кто его настраивал! И при этом данный механизм уже в работе! Уже выполняет заложенную в него программу! И судя по прецизионности этого механизма, выполняемая им программа – нечто грандиозное! И изощренное!

  – Пусти козла в огород! – фыркнула Наталья. Максим пораженно застыл, а спустя мгновение оба рассмеялись.

  Максим уважал Наталью. Серьезно. Осознанно. Ставил ее много выше других женщин. Подруга детства, для которой его высочайшее положение находилось в конце списка достоинств. Из тех тихих на первый взгляд женщин, что после бурной пьянки и синяки мужа компрессами обработает, и сапоги стянет, и в постель уложит. А утром – скалкой или сковородкой! Потому что ночью – все равно бесполезно с этой пьянью разговоры разговаривать.