Плеск воды. Единственный звук, разрывающий бесконечную пустоту как грохот боевых барабанов, который невозможно не услышать. Странно, откуда он мог здесь взяться, но ничего другого все равно не остается. Надо думать, что раз здесь есть вода, то она все-таки для чего-то существует.

Он помнил это место из своих кошмаров, преследующих его по ночам. Черная река с маслянистой водой и с дальним берегом, теряющимся в тумане. И его берег, покрытый камнями, поразительно похожими на человеческие черепа. А может быть, это действительно черепа. Бесконечность существования вселенной для этой реки всего лишь еще один поворот русла. Она текла здесь еще до того момента, как материя осознала себя как материя, беря свое начало в бесконечности и в бесконечность возвращаясь, смывая целые цивилизации и миры, исчезающие в неторопливом течении ее вод.

И там, на другом берегу, стоят они. Все те, кого он убил и в чьей смерти был виновен. Миллиарды холодных безжизненных глаз, устремленных на него. Они ждут. Ждут с того самого момента, как оказались здесь. И ему нечего им сказать, нечего скрыть, ибо наг, как любая душа, попадающая сюда. Власть, богатство, звания и регалии здесь не имеют никакого значения, лишь то, что несешь в своей душе. А его была чернее этих вод, и не осталось в ней никаких надежд.

Может быть, он стоял на берегу лишь миг, а может, несколько столетий, это уже не имеет значения. Время здесь не властно, только тихий плеск вод о костяные берега, но очередь каждого все-таки подходит, рано или поздно, и из тумана к нему выплыла небольшая двухместная лодка, управляемая стариком в оборванных одеждах. Лениво и словно нехотя гребя единственным веслом, он подплыл прямо к нему.

- Я ждал тебя, Эдвард, – сухим голосом приветствовал старик, посмотрев на него пустыми глазницами, – Много душ переправил на другой берег, и, признаю, многие вспоминали тебя… Садись…

- Я умер? – только и поинтересовался он, усаживаясь на свое место.

- Конечно, – кивнул старик, лениво взмахивая веслом, – Иначе тебя бы не было здесь. Эта река не любит незваных гостей.

- Все закончилось… Что ж, я рад, – Эдвард пожал плечами и оглянулся на тот берег к которому приближались, – я видел эти места…

- Я знаю, – равнодушно повторил старик, – Я все знаю о тебе. Как и о каждом, когда-либо живущем во всех мирах. Ты прошел долгий и трудный путь… Жестокий, спорить не буду, и порой ошибочный, но он был твоим с рождения.

- И я его закончил, – Эдвард улыбнулся, – наконец-то…

- Не совсем, – старик покачал головой, – Тебе предстоит еще кое-что сделать.

- Еще? – переспросил он, не поверив словам перевозчика, – У меня больше ничего не осталось, я хочу только забвения. Забыть об этом всем…

- У тебя осталось невыполненной одна клятва, – напомнил старик, и Эдвард заметил, что плывут они уже не к другому берегу, а вдоль него, против течения, – Ты помнишь о ней?

- Я выполнил все… – начал было Эдвард, но потом, сквозь бездну памяти к нему пришло еще одно воспоминание, старое и слабое, но за которое он продолжал цепляться даже в самые темные дни, не дававшее ему сломаться даже в самых тяжелых ситуациях. Та клятва, в реальности которой он сам уже начал сомневаться, но в которую верил до самого последнего момента.

- Он… принадлежит… нам… – леденящий душу могильный зов с того берега добрался и до них, произнесенный тысячами бестелесных глоток, и на том берегу снова появились глаза, но уже злобные, кровавые и черные, жаждущие добраться до Эдварда, но панически боящиеся подойти к воде, – Нам… он был обещан нам…

- Пошли прочь! – прикрикнул на них перевозчик и замахнулся веслом, и демоны моментально исчезли, – Так что, ты помнишь эту клятву?

- Я… я не мог ее выполнить… это было как сон… как безумие… – Эдвард даже схватился за край лодки, чтобы удержаться на месте, – Я не мог ее выполнить… ее не существовало… Как я мог ее выполнить? Как?

- Это не ко мне вопрос, я лишь перевозчик. Это надо там спрашивать, – он показал на тот берег, к которому сейчас пристали. Белоснежно белый, с небольшим ручейком, идущим из горы, откуда река брала свое начало, – твой берег.

- Мой? – Эдвард удивился, но перевозчик только кивнул безглазой головой.

Здесь берег, казалось, состоял из сплошного света, сотканный из солнечных лучей. Только река, здесь еще чистая и прозрачная, давала возможность хоть как-то ориентироваться в реальности.

- Ты пришел… – из света выступила человеческая фигура, больше всего похожая на контур из того же самого солнечного света, чье лицо не было никакой возможности разглядеть, – Я ждал тебя…

- Ты… – начал было Эдвард, но следующие слова просто застряли в горле, словно их остановила невидимая рука.

- У меня тысячи имен, и ни одно из них не истинно, но ты знаешь меня как Отца, – ответило стоящее перед ним существо.

- Отец… – Эдвард многое успел увидеть в своей жизни, но от этого существа исходила аура такая силы и мощи, перед которой даже сильнейшие из монстров, каких встречал, казались слабыми мотыльками, так что сомневаться в его словах не приходилось, – Я не думал, что увижу когда-нибудь тебя…

Он встал на одно колено и склонил голову, признавая превосходство своего собеседника.

- Встань, есть вещи, которые ты должен услышать, – Отец позволил ему подняться, – Во-первых, почему ты здесь… Я следил за тобой, поскольку выбрал тебя своим посланником в твоем мире, и путь был предопределен еще задолго до твоего появления на свет.

- То есть… – Эдвард снова попытался начать фразу, но снова был прерван.

- Все, через что ты прошел, было предопределено заранее, – закончил сам его фразу Отец утвердительным тоном, – Это не значит, что я вел тебя, для этого у людей есть собственная душа, но ты строго следовал по тому пути, каким должен был пойти.

- Значит…

- Да, смерть твоей возлюбленной должна была произойти, чтобы ты смог идти дальше, – снова закончил за него высший демиург, – И те войны, которые ты начинал, и те, кого ты терял. Все это должно было случиться, чтобы ты в итоге совершил предначертанное.

- Ты превратил меня в монстра, – обвинил его Эдвард, – Я помню, что творил. Ради высшей цели… ради будущего… ради мести… скольких я убил… И все потому, что ты решил за меня?

- Ты должен был совершить то, что совершил, – указал ему демиург, – ты изменил мир и очистил его, теперь все начнется заново. Именно этого я и ждал от тебя.

- Я убил миллиарды…

- Больше. Намного больше, – напомнил ему Отец, – И все же, это было твоим путем, и ты его прошел достойно. Лишь однажды ты был готов сорваться. Ты потерял ту цель, за которой шел. И пришлось тебе снова напомнить… Ты помнишь?

- «Совенок»? – полуспросил-полуответил Эдвард, – Это ты меня туда отправил?

- Да, – согласился демиург, – Ты должен был снова обрести надежду. Вернуть себе душу, которую же сам и уничтожил. Вспомнить еще раз, что значит быть человеком. И выстоять там, где без надежды не смог бы даже просто выжить. Правда, из-за демона пришлось вмешаться еще раз… тот совенок, помнишь? И оружие… но ты все равно справился.

- Ты забрал у меня сначала одну любимую… – спокойным тоном вспомнил Эдвард, – А потом просто поигрался, чтобы я снова вспомнил, что это значит? И забрал потом и ее тоже?

- У тебя была цель, – напомнил ему демиург, – Ты должен был пройти путь до конца. Пусть нелегкий, но от этого зависела судьба всего, даже этой реки…

- Если ты настолько всемогущ, то почему сам не вмешался, если это так важно? – уважения к этому существу Эдвард не чувствовал, наоборот, хотелось услышать, как ломается его шея. Получается, что все это время был простой марионеткой, которой пользовались как хотели, а теперь так просто говорят об этом.

- Я не мог… тогда, – демиург спокойно признал собственную слабость, – я мог лишь направлять, остальное же приходилось делать смертным самим. Вы удивительные сознания, способные выживать даже там, где это невозможно, но даже на общем фоне ты выделялся…