- Ты что-нибудь чувствуешь? – не оглядываясь, поинтересовался у Юли, когда подошли к зданию заброшенного корпуса. Крошащееся бетонное крыльцо перед дверью давно уже пошло трещинами с проросшими там тонкими стебельками вьющихся растений, сейчас высохших и потемневших. Этот момент тоже настораживал, весь остальной лес красовался яркими и сочными листьями и стеблями, но вокруг развалин и на заброшенной детской площадке с заржавевшими каркасами стоял один только сухостой, трава и ветви будто моментально высохли и умерли.
- Пустоту, – честно призналась Юля, смотря на него круглыми от страха глазами, – Такое чувство, будто здесь вообще ничего нет… Вокруг очень страшно, а здесь, так близко, и ничего не могу почувствовать, даже тебя, – девушка попыталась взять его под локоть, но автоматически стряхнул ее руку, сохраняя баланс. Опустив ушки, Юля старалась держаться как можно ближе к нему, порой цепляясь за рубашку, словно боялась неожиданно остаться одна.
Эдвард стволом пулемета толкнул дверь, неожиданно громко заскрипевшую на ржавых петлях. Ругнувшись, что тишину все равно сохранить не получится, отступил на шаг и ударил по двери ногой. С громким треском ржавые петли буквально вырвало из прогнившего дерева косяков, и та рухнула на пол, подняв облако пыли. Держа пулемет наизготовку, сразу ворвался следом, фиксируя происходящее вокруг, даже пожалел, что вместе с пулеметом его неизвестный союзник не подкинул несколько шумовых гранат, сейчас бы не помешавших.
Пустое и темное помещение коридора с уходящей наверх лестницей и покоробившимися ступенями. По обе стороны пустые комнаты с давно снятыми дверьми, от которых остались только заржавевшие петли. Пол со снятым покрытием топорщится каркасом из толстых старых бревен и засыпан толстым слоем пыли и грязи. В общей куче лежали старые окурки, какие-то обрывки и куски упаковок. Видимо, сюда приходило не одно поколение пионеров из лагеря, чтобы спрятаться от строго взгляда вожатых, но сейчас здесь не было никого, ни единого движения, даже ветви за разбитыми окнами не шелестели. Активировав ночной канал голограммного экрана, Эдвард сделал несколько шагов вперед, внимательно прислушиваясь, но не мог уловить ни единого звука кроме тех, что издавал с Юлей собственными шагами и дыханием. Здание в буквальном смысле слова вымерло, но ведь не могло же оказаться ошибкой, что гибрид напутала где-то, указав на неверный объект. Значит, должно быть что-то еще.
- Юля, ты можешь хотя бы немного уточнить, куда следует двигаться? – поинтересовался Эдвард, оглядев ближайшие комнаты и сосредоточившись на лестнице, – Мы можем обследовать все здание, но на этой уйдет время…
- Нет, оно не здесь, – уверенно покачала девушка в ответ, навострив ушки, – оно… словно ниже. Здесь, внизу, есть тоннели, оно могло спрятаться там!
- Тоннели? Зубы Бездны! – процедил Эдвард, стараясь сдерживаться, – Какие еще тоннели в детском лагере? Что они здесь делают?
- Здесь есть проход, – уверенно кивнула девушка, потащив его дальше по коридору. В следующей комнате под толстым слоем пыли оказался люк, давно заржавевший, но Эдвард открыл его без особых усилий, пусть и с громким звуком едва двигающихся петель, покрытых толстым слоем оксидов. Сразу под ним открылся черный узкий лаз, ведущий вертикально в низ, с металлической лестницей.
Полез вниз первым, держа пулемет одной рукой, готовый в любой момент выстрелить в появившегося внизу врага, и, к своему удивлению, оказался в подземном коридоре, больше всего напоминающий служебные переходы в подземных бункерах, высотой никак не меньше трех метров и достаточно широким, чтобы здесь без особых проблем могли разойтись четыре человека. Старые бетонные стены с давно облезшей краской покрывали мелкие трещины и наросшая плесень, вдоль всего коридора еще шли толстые связки проводов с плафонами давно не работающих ламп, покрытые слоями пыли и паутины. А прямо за спиной начинающийся завал, указывающий единственное возможное направление.
- Бункер? – удивился Эдвард, – При этом давно заброшенный, раз уже разваливаться начал. Что здесь было прежде? – на этот вопрос девушка только пожала плечами, заставив его глубоко вздохнуть. Чем больше «Совенок» ставил вопросов, тем уже становился круг поисков, и тем сложнее становилось искать ответы.
В зеленоватых тонах ночного режима коридор бункера не впечатлял массой деталей, только под ногами шелестела насыпавшая с потолка крошка и пересушенная земля. Застоявшийся воздух отдавал гнилью и знакомым запахом сырого бетона, навевая воспоминания о разведывательных вылазках в пустошах, где приходилось спускаться и в куда более глубокие катакомбы, но в более качественном снаряжении. Вентиляция не работала, как, получается, и большинство остальных систем жизнеобеспечения.
Впереди показалась стена с мощной металлической дверью, рассчитанной использовать не только как противовзрывная заслонка, но и для защиты от радиации, во всяком случае, именно такой значок на ней и был нарисован. Странно только, что и с внешней стороны здесь был отпирающий механизм, но, как убедился Эдвард, попытавшись прокрутить поворотное колесо, совершенно заржавевшее. С большим трудом и треском ему это удалось, во все стороны полетели хлопья ржавчины, а сам механизм с пронзительным скрипом поддался его усилиям. Механизм отвода двери здесь либо не был предусмотрен, либо сломался, и открывать ее пришлось тоже вручную, преодолевая сопротивления давно проржавевших петель.
Снова взяв пулемет в руки, Эдвард осторожно заглянул внутрь. после того шума, что устроил, было бы глупо предполагать, что кто-то еще не в курсе, что здесь новый посетитель. За дверью оказался небольшой пост контроля, странным образом расположенный на проходной, поскольку с другой стороны была еще одна такая же закрытая дверь. Двухуровневая кровать указывала на то, что смена здесь должна состоять минимум из двух человек и продолжительное время, но отхожего места Эдвард с первого взгляда не обнаружил, еще раз удивившись нелогичности архитектора этого подземного сооружения. Довольно серьезный пульт радиосвязи за столом зарос пылью и паутиной, перед ним даже еще лежали пожелтевшие и пустые бланки расшифровки.
- Ты что-нибудь видишь? – тихо за его спиной прошептала Юля, – Здесь очень темно… Пионеры сюда с фонариками раньше приходили… А так, тут можно свет включить… Он до сих пор работает.
- Не стоит, – он отрицательно покачал головой, углубившись в изучение радиоаппаратуры. Часть проводов уходила за пределы помещения, явно идя к антеннам, вынесенным на поверхность. Здесь же стояла приемники и передатчики самых различных частот, был даже микрофон для связи, но Эдвард не нашел ни единого признака того, что пульт связан хотя бы с еще одним центром связи. Он ведь явно выполняет вторичную функцию, значит, должен быть и центральный, но почему-то нет связи с ним, что уже само по себе весьма странно, – поверю тебе на слово, что освещение еще здесь действует. Нам его включать необязательно, только привлечем к себе лишнее внимание, увеличив нагрузку на систему.
Судя по тому, насколько все здесь заброшено, автономное обеспечение бункера вряд ли было активно, не работала даже внутренняя вентиляция, слишком застоявшимся был воздух. Так что питание должно подаваться снаружи, возможно, из сети лагеря, что может быть даже логичным, экономя ресурс самого бункера в случае необходимости, но распределительная энергетическая система наверняка сообщит о новом пользователе в сети. Во всяком случае, именно к таким правилам строгого контроля расхода энергоресурсов Эдвард привык, – Двигаемся дальше, ничего важного здесь все равно нет.
Вторая дверь не поддавалась, заржавев намертво, и поворотный механизм отказывался двигаться даже несмотря на все усилия. Отказавшись от такой идеи, Эдвард взялся за пулемет и перевел его мощность на пятнадцать процентов от допустимой, отойдя к другому концу помещения.
- Закрой уши, – посоветовал Юле, прицеливаясь в стену примерно в то место, где должны быть запирающие элементы. Репульсорное оружие не обладает отдачей и почти бесшумно, за исключением тихого треска энергетического заряда, посылающего пулю вперед, но вот звук от попадания в бетон вполне заметен, а в условиях гулкого эха может быть даже чувствителен для тонкого слуха. Переключив пулемет на стрельбу одиночными, принялся методично всаживать пулю за пулей в старую стену. Развивая скорость чуть меньше километра в секунду, заряды рвали бетон на куски с громким треском и визгом разлетавшихся во все стороны обломков. За свой слух не боялся, настоящие перепонки утратил еще во время службы курсантом в королевской армии, когда попал под взрыв вакуумной гранаты, и теперь их заменяли кибернетически имплантаты, способные выдержать огромные нагрузки, а вот Юля, испуганно вскрикнув, зажала уши руками.
